Одинокий голубь - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф
Переезжая через реку, он вспомнил змей и молодого ирландца. Еще он знал, что ему следует поехать и навестить вдову Спеттл, чтобы сообщить ей, что у нее теперь на одного сына меньше, но решил, что с дурными новостями можно и подождать. Год и так прошел, если только она все уже не узнала от возвратившихся ковбоев.
Он въехал в Лоунсам Дав в конце дня в августе и удивился, расслышав резкие звуки обеденного колокола, того самого, по которому так любил колотить обломком лома Боливар. От этих звуков Каллу стало казаться, что он едет по земле привидений. Он совсем запутался и даже подумал, будут ли дома ребята, когда он приедет.
Но когда он выехал сквозь заросли карликового дуба к сараю «Хэт крик», то увидел старого Боливара собственной персоной, колотящего по тому же колоколу тем же самым обломком лома. Старик совсем поседел, а его серапе выглядело еще грязнее, чем раньше.
Когда Боливар поднял голову и увидел капитана, выезжающего прямо из заката, он от изумления уронил лом, едва не попав себе по ноге. Его возвращение в Мексику прошло крайне неудачно. Дочки повыходили замуж и уехали, жена злилась, не в состоянии забыть все те годы, когда он ею пренебрегал. Так что в один прекрасный день он ее бросил и вернулся в Лоунсам Дав, где поселился в доме, оставленном гринго. Чтобы заработать на жизнь, он точил ножи, да и требовались ему лишь кофе да хлеб. Спал он на плите, крысы сгрызли всю постель. Он стал сторониться людей, забывать, кем когда-то был. Но каждый вечер он брал обломок лома и бил в колокол — звук разносился далеко за Рио-Гранде.
Когда Калл спешился и бросил поводья, старый Боливар дрожа подошел к нему, явно не веря своим глазам.
— О, Capitan, Capitan, — бормотал он. Слезы облегчения текли по его небритым щекам. Он хватался за Калла руками, будто так устал, что сейчас упадет.
— Все в порядке, Бол, — проговорил Калл. Он повел трясущегося старика в дом, где царили запустение и грязь, кругом пауки и крысиный помет. Бол прошаркал к плите и подогрел кофе, который Калл выпил, стоя на веранде. Глядя вдоль по улице, он изумился, обнаружив, что в городке что-то изменилось. Что — то исчезло. Сначала он не мог понять, что именно, и решил, что это зрение играет с ним шутки, но потом вспомнил «Сухой боб». Похоже, салун исчез.
Калл отвел лошадь в сарай без крыши и расседлал. Каменный желоб был полон воды, причем воды чистой, но покормить лошадь почти что нечем. Посему Калл выпустил ее попастись и смотрел, как она с энтузиазмом катается по траве.
Затем, любопытствуя по поводу салуна, он по высохшему руслу ручья двинулся на главную улицу.
Тут из сумерек навстречу ему вышел одноногий человек. «Неужели Гас?» — подумал Калл, на мгновение перепутав, где находится — среди живых или среди мертвых. Он помнил, как сидел в могиле на берегу реки, но на секунду запамятовал, как выбирался из нее.
Но одноногий оказался всего лишь Диллардом Браулеем, парикмахером, потерявшим голос от крика, когда он и Гас отрезали ему ногу.
Со своей стороны, Диллард так удивился, увидев стоящего посреди улицы капитана Калла, что едва не уронил несколько рыбин, пойманных в реке. Ему пришлось подойти поближе, чтобы убедиться, что это действительно капитан, — уже основательно стемнело.
— Бог мой, капитан! — хрипло прошептал Диллард. — Вы что, наконец вернулись с ребятами?
— Без ребят, — ответил Калл. — Я один. Что произошло с салуном?
Он понял, что был прав, магазин все еще на месте, а салун исчез.
— Сгорел, — прошептал Диллард. — Сгорел, скоро уж как год.
— С чего бы это? — поинтересовался Калл.
— Ванз его поджег. И сам в нем сгорел. Заперся в комнате той шлюхи и не пожелал выходить.
— Черт, надо же, — заметил Калл.
— И пиана с ним сгорела, — продолжал Диллард. — Эти, из церкви, злились дико. Считали, если решил себя поджарить, мог бы хоть пиану выкатить из дверей. Теперь им приходится петь гимны под скрипку.
Калл подошел и постоял на том месте, где когда-то находился салун. От него ничего не осталось, лишь серый пепел да несколько обгорелых досок.
— Ванз не мог пережить, что она уехала, — пояснил Диллард. — Он просидел в ее комнате целый месяц, а потом все сжег.
— Кто уехал? — спросил Калл, глядя на пепел.
— Та женщина, — прошептал Диллард. — Женщина. Говорили, что он тосковал по той девке.
