Бьёрн Ларссон - Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества
И вот Снельгрейв здесь, жив и невредим, на судне из Бристоля. Он наверняка слышал разговоры о Джоне Сильвере. Немного хитрости и усилий, и я смогу узнать у Снельгрейва, чего в наши дни стоит такой старикан, как я, какую цену дают за мою голову, питают ли ко мне отвращение, ненависть и презрение… А может, обо мне просто забыли, и я прожил жизнь без всякого смысла.
Капитан Снельгрейв поблагодарил Джека за любезность, когда тот предложил ему войти. Снельгрейв пришёл один, это хорошо, значит, без опаски и дурных предчувствий. Он не колеблясь пошёл прямо мне навстречу и протянул руку.
— Рад с вами познакомиться, — сказал он с теплотой в голосе и чувствовалось, что он действительно рад.
— Я не был на суше почти полтора года, — продолжал он, — и всё это время я общался с одними и теми же офицерами и экипажем. Это, в конце концов, надоедает. Мы, должно быть, сотни раз обсудили все возможные темы и теперь мало что нового можем сообщить друг другу. Да и книги нашей библиотеки мы уже знаем наизусть.
Он засмеялся.
— Иногда удивляешься людям, подбирающим книги для судовой библиотеки. У нас была «История Шотландии» в четырёх томах, там хоть можно было что-то найти, чтобы убить время. Но вот, например, «Заметки о минеральных водах Франции»! Разве подобная книга — развлекательное чтиво для моряков дальнего плавания?! Неудивительно, что порой одолевает скука. Можете поверить, члены экипажа, слышавшие ваше приглашение, стали завидовать мне, сэр… Мистер Смит, так, кажется?
— Совершенно верно! И я рад встрече с вами, капитан Снельгрейв. Это большая честь для меня.
— Не так уж почётно быть нынче капитаном.
Я усмехнулся.
— Вряд ли все разделяют ваше мнение, — сказал я. — Немногие капитаны согласились бы с вами. Я сам, правда, слышал об одном, кто целиком и полностью с вами согласен.
— Да? И кто же это?
— Вы сами, сэр.
Снельгрейв искренне рассмеялся, прежде чем понял, что мой ответ имел двойной смысл.
— Следовательно, вы знаете, кто я? — спросил он, явно удивлённый.
— Да, и наверняка не я один.
— Вот как?
— Хотя бы по вашей книге «Рассказ о работорговле». Замечательное произведение. Однако я должен признаться, что мне трудно было поверить, что вы — реальное лицо. Я думал, что таких положительных капитанов не бывает в действительности. Но потом достоверные источники подтвердили, что это так.
— Разрешите спросить, что это за источники?
— Конечно. Один из них — капитан Джонсон, — тот, кто написал «Историю пиратов».
— Вы его встречали? — прервал меня Снельгрейв. — Я не знаю никого, кто бы сталкивался с ним. Я бы много дал, чтобы самому с ним поговорить.
— Джонсон — это не настоящее его имя.
— Я так и думал. А кто был вторым источником, изобразившим меня в выгодном свете? Должен сказать вам, что в Лондоне, когда моя книга вышла в свет, я получил много отрицательных откликов. Капитаны дальнего плавания считают, что править экипажем можно только, если держать людей в железной узде, что мой «Рассказ» — клевета, попытка лишить капитанов профессиональной чести. Судовладельцы считали, что я лгал, описывая Хауелла Дэвиса, который предложил мне безопасную возможность вернуться домой. Они называли это пустой фантазией пустили даже слух о том, что я на самом деле был в сговоре с пиратами. Я, конечно, засмеялся.
— Ну вот. Второй надёжный источник — сам Хауелл Дэвис!
Снельгрейв не знал, что и думать.
— Поскольку я вёл торговлю на Мадагаскаре, — пояснил я, — я вынужден был иметь дело с некоторыми так называемыми сомнительными личностями, в том числе и джентльменами удачи. Вы ведь знаете, что многие пираты осели здесь.
Снельгрейв слушал, не изменив выражения лица. Странный человек этот Снельгрейв, подумал я, он способен слышать слово «пираты», не проявляя враждебности.
— Вот я и удивляюсь, каким образом вы очутились здесь в глуши, — сказал Снельгрейв. — Ведь есть, должно быть, места, более пригодные для торговли и коммерческих сделок.
— Конечно, — ответил я весело. — С другой стороны, конкуренты здесь менее опасные, если сравнить с другими местами. А сейчас я отошёл от дел, мои преклонные года дают мне право отдохнуть и успокоиться. Сами видите, я уже в летах и достаточно потрудился в своё время, наскребая на самое необходимое для жизни, и чуть больше.
— Но здесь край света, разве нет? — спросил Снельгрейв.
— Смотря что считать краем света.
— Я сразу же подумал о товаре и запасах, самом необходимом для жизни, как вы это назвали, и о том, что надо сверх того. Полагаю, что немного судов заходят сейчас в залив Рантер.
— Это так, и, конечно, иногда мне чего-то не хватает. Но вот показывается на горизонте топсель арабского торгового судна или английского, как ваше, и снабжает меня всем необходимым.
— Я с удовольствием снабжу вас, — предложил Снельгрейв, — если у нас окажется то, что вам нужно.
— Давайте поговорим об этом за обедом, который, надеюсь, уже ждёт нас.
Я провёл его в столовую. Стол был накрыт по-княжески, на нём стояла вся имеющаяся парадная посуда: серебро, китайский фарфор, хрусталь — всё, что мы выставляли, принимая гостей. За едой люди раскрываются.
— Полагаю, вы не страдаете от недостатка чего-либо, — искренне сказал Снельгрейв. — Видели бы меня сейчас мои товарищи. Позеленели бы от зависти.
— Если желаете, мы можем устроить пир для экипажа. Копчёный окорок, жареный поросёнок и коза. Я поставляю продукты, а вы — ром и пиво.
— В обмен на что? — спросил Снельгрейв. — Я ведь несу ответственность за всё перед судовладельцем.
— О, вам это ничего не будет стоить. Скажем, те книги, которые вы и так знаете наизусть. Я прочитал каждое слово в своей библиотеке. Ну и вы могли бы уступить мне одно зеркало.
Кустистые брови Снельгрейва поползли вверх.
— Да, можете себе представить, у меня давно нет зеркала, и я даже не знаю, как теперь выгляжу. Это просто случайность, что мой вид не напугал вас до потери сознания.
— Не так уж он страшен, — дипломатично произнёс Снельгрейв.
Я втихомолку усмехнулся.
— Но, насколько я понимаю, вид достаточно скверный. Мне повезло, вы ведь привыкли к матросам, которые вас всё время окружают. Если мне не изменяет память, они обычно тоже не выглядят добрыми сынами Божьими.
— Возможно, — проронил Снельгрейв, красноречиво пожав плечами. — Но видели бы вы этих сынов Божьих, когда они берут рифы во время бушующего шторма, когда дождь хлещет так сильно, что приходится зажмуриваться, дабы не ослепнуть на всю оставшуюся жизнь.
— Да, в этом вы правы. Если бы они в одной руке держали катехизис, представляете, какие это были бы матросы. Ну, так как насчёт пира для экипажа? Будем ли мы его устраивать?
