Джон Пристли - Затерянный остров

— Как бы не так, — фыркнул коммандер. — Вы прибыли сюда прямо из дома, из теплой постельки, не зная здешней жизни, как пара салаг-новобранцев. Считаете, ваше времяпровождение не мое дело? К сожалению, мое. Иначе не пришлось бы вмешиваться, делайте что хотите. Но мы сюда не развлекаться приехали. Мы приехали искать остров и думать, как им распорядиться. Да, вы взяли на себя все расходы…

— Об этом не обязательно упоминать, — вставил Рамсботтом.

— Но если вы и дальше будете распускаться, у вас не останется ни сил, ни мозгов заняться основной нашей целью. И что тогда? А мне что делать? И ведь рано или поздно вы все равно опомнитесь и начнете пенять мне, что я вас не остановил вовремя.

— Только не я. Если думаете, что я заведу эту шарманку, вы плохо знаете Джонни Рамсботтома. За всю жизнь еще ни разу ни от кого не требовал меня остановить. Я и сам знаю меру.

— Я понимаю ваши опасения, коммандер, — подхватил Уильям, — но вы преувеличиваете. Почему вдруг мы будем вам пенять? Вы за нас не в ответе.

— Постойте, Дерсли, шутки в сторону. Как ваше самочувствие? Ощущаете себя бодрым, сильным? Потому что, если да, по вам не скажешь.

— Я чувствую себя неплохо, — заявил Уильям, отчаянно кривя душой. — Жара сказывается, что правда, то правда, и сплю неважно, вот и все. Однако вас послушать, так у меня уже белая горячка начинается. Не делайте из нас запойных пьяниц.

— Я не делаю, но вам пора поставить точку и постараться блюсти себя неделю-другую. Мой вам совет, сходите к врачу, и пусть он вам скажет, что делать.

— Ну уж нет! — Уильям не терпел врачей. — С какой стати? Со мной все в порядке. Врач только запутает меня своей абракадаброй, сдерет втридорога, а потом еще и посмеется мне вслед.

— Не знаю, сынок, не знаю… — Рамсботтом окинул его задумчивым взглядом. — Мне тоже ваш цвет лица не нравится. Показались бы вы и впрямь доктору, вреда-то не будет.

— Не факт. Видел я людей, которых с одного такого визита на всю жизнь залечивали, — возразил Уильям, не уточняя, где и когда именно он видел этих людей. — Нет уж, к врачу я обращусь, когда заболею, а сейчас я вполне здоров.

— Дело ваше, давить не буду. Но вам, коммандер, тоже мой совет: встряхнитесь, расслабьтесь, дайте себе волю на оставшуюся пару недель. Нам все равно скоро отплывать, хотим мы того или нет, так повеселитесь с нами.

— Мне такая манера веселиться не по нутру, я остаюсь при своем мнении: вы распускаетесь и валяете дурака.

Не говоря больше ни слова, коммандер развернулся и вышел из комнаты.

Рамсботтом проводил его взглядом, выпятив толстую нижнюю губу.

— Уж лучше валять дурака, чем упрямиться, как осел. Как думаете?

— Думаю, что коммандер ханжествует.

— Вот об этом я и говорил, когда вы только приплыли. На него действует жара, вредно ему тут оставаться. В Англии за ним ничего подобного не водилось. Старые кости ноют, вот откуда вся желчь. Похоже, до самого отбытия нам с ним не по пути. Какая у нас программа на сегодня, сынок?

Противостояние не преминуло принести свои горькие плоды. Двое кутил стали еще реже появляться в окрестностях тихого отеля. Пара бокалов начиналась с середины утра и продолжалась до поздней ночи. Кроме того, в «Бугенвиле» они обзавелись новым знакомым, который сразу же стал их главным союзником. Молодой француз по фамилии Бруаса вернулся марсельским пароходом после полуторагодовой отлучки с Таити и с ходу принялся угощать всех коктейлями. Отец этого весельчака с широким бледным лицом и тусклым взглядом владел автомобильной фабрикой где-то под Парижем и, судя по всему, выделил сыну довольно щедрое содержание с расчетом, что кутить годик-другой на Таити обойдется дешевле, чем в Париже. Бруаса учился в Англии, бегло говорил по-английски и на острове предпочитал компании соотечественников общество англичан и американцев. Жил он в большом бунгало недалеко от Папеэте, по соседству с молодой вдовой миссис Джексон, которая терпеливо дожидалась от Уильяма обещанных новостей из Восточной Англии. Свое бунгало Бруаса на время отъезда сдавал со всей обстановкой, но сейчас жильцов не было, и он поселился в нем сам. Очень скоро о доме пошла слава как о злачном месте. Слухи не врали, но для Уильяма все началось и закончилось одной-единственной спонтанно устроенной вечеринкой.

Уильям и Рамсботтом, подогретые ежедневной дозой спиртного, ужинали в прокуренном и душном от цветочных ароматов зале ресторана «Тиаре», где их и обнаружил Бруаса. С ним был Уотерс, невысокий американец средних лет с неизменной приклеенной улыбкой, и оба находились в том состоянии легкого подпития, которое требует немедленно расквитаться с обычной размеренной жизнью как с образцом гнуснейшей тирании. Иными словами, они были готовы на все, кроме тихих разговоров, спокойного ужина и отхода ко сну.

— Нужно устроить вечеринку! — провозгласил Бруаса.

— Когда? Где? Каким образом?

— Сегодня же. У меня. Да, решено, созываем гостей. Жаль, что у меня не именины. Уотерс, у тебя не сегодня именины? А у вас, Рамсботтом, Дерсли? Нет? Очень, очень жаль!

— Ничего страшного, — успокоил его Уотерс. — У кого-нибудь обязательно окажутся именины.

— Точно! Дельная мысль! Наверняка у кого-то из наших знакомых именины, и их необходимо отпраздновать. Что скажете, ребята?

— Я за! — с важным видом сообщил Рамсботтом. — Обидно, когда именины проходят незамеченными, так что давайте отметим!

Бруаса воодушевился. В конце концов, должно у человека быть занятие, и Бруаса уже примерял лавры устроителя вечеринок. Глаза его загорелись, он весь подобрался, движения стали целеустремленными — прирожденный генерал кавалерии, получивший приказ занять вражескую территорию.

— Отлично! Тогда слушайте: ты, Уотерс, на автомобиле, я тоже, места хватит всем. Нас здесь четверо, еще прихватим Денниса Блума, итого пять. Нужны девушки. У тебя ведь есть приятельницы, Уотерс?

— Разумеется. Кого звать? Хину, Теуру, крошку Пепе и ее сестрицу Турию, Реватуа, Вахини?

— Замечательно! Значит, девочки за тобой, Уотерс, у тебя сейчас список длиннее, мой за два года сильно поредел. Ты вези девочек, а я сажаю к себе этих двоих и Блума, заодно прихватим вина и еще всякого-разного. Идет? Хорошо, тогда поехали.

Так Уильям с Рамсботтомом и Блумом, пухлощеким кудрявым эльзасцем, оказались в машине Бруаса, трясущейся по узкому зеленому тоннелю, образованному пальмами, панданусом и хлебными деревьями. Не прошло и часа, как они уже сидели на веранде большого бунгало Бруаса, в ожидании остальных коротая время за коктейлями и любуясь чернильно-серебряной гладью лагуны.