Патрик О'Брайан - Миссия в ионическом море
- Семнадцать вверху и двадцать два внизу.
- Какой длины?
- Семь с четвертью ярдов, не считая соединений или клиньев, это все как придется.
- Что ж, вот и все. Вы складываете ткань в четыре раза, делаете пару стежков с каждой стороны на открытых концах, накидываете на плечи спереди и сзади, и вот - вы находитесь в элегантном, изысканном костюме в классическом вкусе - вроде тоги, и все это без кромсания парусов или нанесения ущерба кораблю.
Именно в этих костюмах оратория и собралась на генеральной репетиции, но хотя не прошло еще и недели, тоги уже потеряли свою классическую простоту. Многие уже оказались с вышивкой, у всех в швы аккуратно вшиты ленты, и по общему впечатлению казалось, скоро превзойдут перья и блестки "Ориона" - бондарь и его приятели вышли в позолоченных обручах от бочонков на манер корон.
Тем не менее, хотя хор выглядел немного странно и будет выглядеть еще более странным по прошествии времени, они выдали мощнейший звук во время пения, все вместе сгрудившись внизу, корона бондаря и головы самых высоких касались бимса, но настолько погрузились в музыку, что на дискомфорт никто не обращал внимания.
Несмотря на ненастную погоду, капитан Обри слушал их на продуваемом, исхлестанном дождём и брызгами квартердеке.
Джек не был чрезмерно любвеобильным: часы или даже дни мог вообще не думать о женщинах. Но даже в этом случае речь о полном спокойствии евнуха не шла, и хотя он исполнял свой долг, ежедневно посещая лазарет и упорно выстаивал три полных минуты около больных свинкой, но, как правило, избегал своего друга Мэтьюрина, бродящего по кораблю самым невнимательнейшим образом, как если бы не озаботился распространением инфекции - как будто ему все равно, если вся команда запищит как мальчишки из хора, а не станет мощно реветь в самой что ни на есть мужественной манере, так что бимсы "Ворчестера" вибрировали под ногами.
Джек стоял у поручня - спиной к дождю, частично защищенный срезом полуюта, в плаще с натянутым капюшоном, и в тусклом послеполуденном свете смотрел вдаль - на "Орион", идущий впереди на левом галсе: вся эскадра следовала курсом вест в галфвинд под сильно зарифленными марселями.. Часть его разума обдумывала влияние резонанса и гармонических колебаний корпуса корабля: певцы находились как будто в музыкальной шкатулке, а часть мыслей крутилась вокруг грот-мачты "Ворчестера".
Этот массивный ствол сто двенадцати футов в длину и более ярда в ширину у основания скрипел каждый раз, когда корабль с левым креном взбирался на короткие крутые волны. К счастью, брам-стеньги были опущены и не увеличивали рычаг маятника, большое количество парусов также не давило на мачту, но даже в этом случае она жалобно стонала.
Он хотел установить еще один временный дополнительный бакштаг, а если это не поможет - обратиться к своему старому трюку заведения легких канатов на салинги, как бы грубо это не выглядело.
Но от этих волн страдал весь корабль, не только мачты: "Ворчестеру" не по нутру такие средиземноморские волны, что ловили его посередине, так что корабль не мог мчаться ни рысью, ни галопом, и приходилось тащиться по морю, имея на один риф на марселях меньше, чем её лучше построенные спутники, многие из которых сошли с французских или испанских верфей.
Тем не менее, если канаты могут укрепить мачты, сильнее удерживая их в корпусе, при условии, что "Ворчестеру" все равно, что он выглядит неуклюжим и неопрятным, то что может укрепить сам корпус?
Пока Джек слушал, опускаясь ниже оратории, ниже скрипа мачты, ниже многоголосья моря и ветра - прямо к низкому беспорядочному стону набора корабля, печального и в разлад, то подумал, что если бы корабль не снабдили новыми кницами в ходе тщательного ремонта, то он мог бы, в конце концов, обернуть весь корпус канатом, пока тот не стал бы похож на огромную куколку.
Идея выдавила из него улыбку, которая все ширилась и ширилась, поскольку хор подобрался к своим любимым куплетам, и теперь превосходил всю мощь Ковент-Гардена и Джек получал нескончаемое наслаждение.
- Аллилуйя, - пел капитан вместе с ними, когда свежий заряд дождя налетел на корабль, барабаня по капюшону, - аллилуйя, - до тех пор, пока его резко не оборвал безошибочно определенный выстрел с подветренной стороны, и одновременно с этим впередсмотрящий крикнул:
- Ахой, парус! Парус на левой раковине.
Джек промчался по палубе к поручню левого борта, в чем ему помогли крен и качка: в этот дождливый день команды поднять гамаки не давали, и между ним и южной частью моря не оказалось никаких барьеров. Тем не менее, Джек ничего не смог разглядеть: они с Моуэтом (была его вахта) стояли, вглядываясь в плотный серый дождевой шквал.
- Сразу позади крюйс-брам-стень-фордуна, сэр, - крикнул Пуллингс с грот-марса, где укрывался от доктора Мэтьюрина, и когда завеса дождя разорвалась, Джек и Моуэт разом воскликнули:
- "Сюрприз"!
Так и есть. "Сюрприз" находился далеко с подветренной стороны, настолько далеко и прямо с подветренной стороны, что при всех своих прекрасных мореходных качествах еще долгое время не мог и надеяться присоединиться к эскадре: но уже ясно, что он направляется прямо к ней, поскольку, пока за ним наблюдали, фрегат еще раз выпалил из пушки и раздернул шкоты на марселях.
На таком расстоянии, при этом освещении и ветре Джек не мог разобрать сигнал, развевающийся на топе, но у него не имелось никаких сомнений в его значении.
Вышел французский флот - весь облик фрегата, все его поведение просто кричало об этом во весь голос - впечатляющая громада парусов (брамсели при таком ветре, когда зарифлены марсели!). Сумасбродное поведение - с парусами и пушками, а теперь и синим сигнальным огнём, горящим по ветру, могло означать только одно.
Враг вышел в море, и, когда сигнал достиг адмирала, эскадра легла на правый галс и направилась к "Сюрпризу", чтобы узнать, какие у него еще могут быть новости.
- Все наверх, к повороту через фордевинд, - воскликнул Джек, и сигнальный мичман, которому хватило сообразительности не отрывать взгляд от брига, находящегося вне строя кораблей, чтобы повторить сигналы от почти невидимого "Океана", перекрывая рев боцмана, закричал:
- Флагман - эскадре, сэр: поворот через фордевинд "все вдруг", курс зюйд-ост.
Холлар и его старший помощник, оба ненавидящие Генделя, оказались на трапе юта, когда Джек отдавал приказ: теперь они мчались вперед, к ничего не осознающему хору, к мощному крещендо.
- Все наверх, соловьишки, - кричал один из них, а второй высвистывал "Все наверх поворачивать через фордевинд" с такой силой, как будто намеревался разорвать свою серебряную дудку.
