Флибустьер. Вест-Индия - Ахманов Михаил Сергеевич
— Хрр… — произнес Боб, ехавший слева от Серова. — Весело, должно быть, рраздавать миллионы, которрых и в помине нет! Пожадничал ты, капитан. Я бы им трри отгррузил!
— Хотелось бы мне знать, кто байку пустил про три миллиона, — заметила ехавшая справа Шейла. — Такую свинью мерзавцу Пилу подложить! Неглупый парень это сделал.
— Похоже, я догадываюсь кто, — молвил Серов, и хитрая рожа Мортимера мелькнула перед ним. Он усмехнулся, потом призадумался и сказал: — Должно быть, Пилу уже известно, что мы здесь. С «Грома» и «Трезубца» нас разглядели, так почему не разглядеть и с «Ворона»? У каждого капитана есть подзорная труба, и «Ворон» встал на якорь ближе к берегу.
— Это плохо или хорошо? — спросила Шейла. — То, что с «Ворона» нас увидели?
— Это отлично, милая! Они еще на нас полюбуются, когда мы вернемся от де Кюсси!
Серов спрятал улыбку и посмотрел на форт, маячивший темной угловатой глыбой на фоне голубых небес. Вряд ли в городе и в гавани кто-нибудь подозревал о том, что цитадель сменила хозяев — это был его сюрприз, его козырная карта. Что там болтал Пикардиец? Бог велел делиться, особенно с теми, у кого больше пушек… Ну, сочтемся стволами, посмотрим!
Площадь перед резиденцией была пустынной. Серов слез с мула, помог сойти на землю Шейле и велел ждать их в ближайшем переулке, а на площадь — ни ногой. Затем они поднялись к распахнутой двери, у которой поджидали два лакея. Шейла, в своей мантилье и голубом наряде, шла плавно, как яхта под попутным ветерком, Серов же чертыхался, потирал поясницу и рыскал в сторону от курса. Мулы проводили его насмешливым ржанием.
В патио их не повели — чернокожий слуга в обшитой галунами ливрее двинулся к лестнице на второй этаж. Стиснув зубы, Серов одолел ее вслед за лакеем и Шейлой и очутился в хозяйском кабинете, обширном помещении с видом на море. Здесь находились письменный стол, отделанный сверкающей бронзой, конторка, несколько кресел и обтянутый плюшем диван. На стенах — вычурные жирандоли[96] со свечами, зеркала и большой парадный портрет короля. Его величество Людовика XIV изобразили в горностаевой мантии, со скипетром и державой в руках, причем суровый королевский взгляд был устремлен не на зрителей, на объемистый ларец у левой его ноги. Это, несомненно, являлось напоминанием о портовых сборах, взимаемых в пользу французской короны и Вест-Индской компании.
— Маркиз… — Де Кюсси с приятной улыбкой вышел из-за стола и отвесил поклон, колыхая белоснежным париком. Серов изящно махнул шляпой в ответ. — Приветствую вас в этих далеких от Франции краях, но удивлен, что вы прибыли на голландском бриге. Кажется, с этой державой мы в состоянии войны, и потому… — Тут его взгляд упал на Шейлу, и губернатор едва не подпрыгнул, взметнув льняные локоны. — Мисс Брукс! Свет Господень! Моя дорогая мисс Брукс! Какими судьбами? Я слышал от мсье Пила о горестной участи вашего дяди… Я так соболезную вам! И я… я готов… любую помощь…
Шейла склонилась в реверансе. Губернатор подскочил к ней, взял за руку, подвел к дивану и усадил так бережно, словно она была статуэткой из севрского фарфора[97]. Благодарно кивнув, Шейла сняла перчатки, расправила пышный бант на талии и грустно поникла головой.
— О, мсье, мой бедный, бедный дядюшка Джозеф… это такая трагедия, такая потеря… Но, к сожалению, погиб не он один. Был бунт, мятеж, и, по вине Эдварда Пила, несколько верных мне людей тоже расстались с жизнью. Пришлось бежать — с теми, кто спасся и защитил меня, но я потеряла груз и корабль. А этот груз…
— Да-да, я знаю, мадемуазель! Около пятисот тысяч песо, как уверяет капитан Пил…
Внезапно щеки Шейлы вспыхнули.
— Не смейте называть его капитаном! Он вор и мошенник, захвативший мой корабль! — Девушка приподнялась и махнула перчатками в сторону Серова. — Вот его капитан! Только маркиз Серра будет командовать «Вороном»!
Повернувшись к Серову, губернатор оглядел его с ног до головы, потом вытащил табакерку, но открывать ее не стал. По лбу его побежали морщины, рот приоткрылся; чудилось, он пытается воскресить некое ускользающее воспоминание.
— Могу ли я узнать, мой дорогой Серра, когда и где вы встретились с мадемуазель Шейлой? — произнес де Кюсси, постукивая пальцами по табакерке и продолжая сверлить Серова взглядом.
— Да, разумеется. Вы даже сами ответите на этот вопрос, вспомнив молодого человека, что посетил вас вместе с Томом Садлером и капитаном Бруксом месяцев семь назад. Кажется, испытывая нужду в секретаре, вы пожелали его купить, но капитан не согласился… Припоминаете?
— Так это вы? — Глаза губернатора изумленно округлились. — Конечно, вы! Садлер говорил, что вы — сын маркиза из Нормандии… Значит, все это время вы плавали с Джозефом Бруксом? Но почему? Вы, нормандский дворянин…
— По причинам личного свойства, — произнес Серов, с нежностью улыбнувшись Шейле. Поясницу у него отпустило, и он поклялся про себя, что на мула больше не сядет. Затем сказал: — Я прибыл в Вест-Индию на «Викторьезе», но очутился на «Вороне», я был бездомным и нищим, но приобрел более, чем потерял. Судьба, губернатор! Кто мы такие, чтобы спорить с ней? Кстати, как вам понравился мой подарок?
— О, да! Ваша щедрость не знает границ! Моя супруга в восторге! Этот фарфор достоин королей!
— Пустяки, де Кюсси, пустяки. Мелочь. Это лишь первый знак нашего дальнейшего сотрудничества.
Губернатор посмотрел в окно, на бухту и корабли корсаров, на голландский бриг и застывшие у пирсов торговые суда. Глаза его сузились; щелкнув крышкой табакерки, он взял щепотку, втянул зелье в нос, чихнул, подставив кружевной платочек.
— Ваш драгоценный подарок и ваш костюм, маркиз… Я полагаю, что ваши обстоятельства переменились к лучшему?
— Не стану отрицать. Бриг, который вы видите, принадлежит мне, вместе со всеми ценными товарами и верными людьми, примкнувшими к нам, а не к Пилу. Кроме того, мисс Брукс пожелала, чтобы я командовал «Вороном» и защищал ее интересы.
— И вы…
— И я намерен вернуть корабль и достояние мисс Шейлы. С вашей помощью, мой дорогой губернатор. Ведь в этих краях вы — гарант справедливости и порядка.
Де Кюсси мгновенно увял. Лицо его сделалось кислым, кожа приняла цвет напудренного парика.
— Рад бы помочь, однако… — Руки губернатора взлетели в жесте сожаления. — Взгляните в окно, маркиз, и вы поймете, в какой я беде — и я, и мой город, и вся Тортуга… Эдвард Пил, коего вы считаете мошенником, явился в Бас-Тер пять дней назад и сообщил мне о гибели Джозефа Брукса, а также о том, что избран новым капитаном. Про мисс Шейлу он не сказал ни слова, но предложил обмен: слитки серебра на звонкую монету. Сумма крупная, пятьсот тысяч песо! Около полумиллиона, если отнять портовый сбор… Таких денег у меня не наберется, но я обещал подумать и посодействовать, привлечь капиталы пайщиков компании — скажем, Баррета, Сент-Онжа и других. Тем временем распространились слухи, что Пил скрывает часть сокровищ и что на самом деле он привез миллионы. Три, а может, пять…
— Чушь, — сказала Шейла. — «Ворон» — вместительный фрегат, но серебра на три миллиона ему не поднять. Даже если избавиться от пушек.
— Разумеется, чушь! Нелепость, клянусь Христом Спасителем! — перебив ее, воскликнул де Кюсси. — Но людям свойственны подозрительность и вера в чудо. Может быть, Ашер и Пьер Пикардиец не верят в чудеса, но все же решили, что легче поискать добычу здесь, чем у испанских берегов. И что мы видим? Что? — Он с трагическим видом взмахнул руками. — Их корабли блокируют порт, Пил готов обороняться, и в любой момент в бухте начнется побоище! А продолжат его в городских стенах, чему я бессилен воспрепятствовать! Мой гарнизон — семьдесят солдат, корсаров в пять раз больше, и если они хлынут в город…
— Не тревожьтесь, — произнес Серов, — раз уж они не начали, то драться не будут. Никто не желает, чтобы испанские сокровища утонули в вашей бухте, так что бомбардировки не предвидится. Хотя пара-другая снарядов может в город залететь. Случайно.
