Ричард Вудмен - Королевский куттер
Растолканный Дринкуотер выбрался из койки. Но сон мигом сменился яростью, стоило ему услышать принесенные Джессупом вести. Пока боцман клял почем зря мятежников, капитан наскоро одевался, напоминая себе тем временем, что гнев плохой советчик. Однако расплачиваться с матросами было нечем, как ни крути.
— Кто за этим стоит, мистер Джессуп? Ну же, выкладывайте, без зачинщика тут не обошлось.
— Кабы я знал, сэр, — пожал плечами боцман. — Позвольте позаимствовать это?
Он взял один из пистолетов, извлеченных Дринкуотером из ящичка. Пистолеты принадлежали Гриффитсу. Возвращая шомпол в гнездо, Натаниэль напряженно думал.
— Могу я положиться на вас, мистер Джессуп?
— Ясное дело, сэр, — без колебания ответил тот.
— Прекрасно. Тогда возьмите оружие. Где матросы?
— На палубе, вас дожидаются.
— Сообщите всем офицерам.
— Я уже это сделал, сэр, по пути сюда. Ах, вот и мистер Эпплби…
Хирург ворвался в каюту.
— Я же говорил, Нат! Я тебя предупреждал!
Лицо доктора было пепельным от страха, а без того объемистое брюшко выросло за счет наскоро заткнутой под бриджи ночной рубашки.
— К чертям твои пророчества, Гарри! Оружие есть?
— Конечно, — ответил Эпплби, демонстрируя два тяжелых пистолета. — Я их уже месяц назад зарядил.
— Тогда не помешает сменить порох на полке, — буркнул Джессуп и удостоился ошарашенного взгляда доктора.
— Ладно, джентльмены. Пора идти!
В коридорчике к ним присоединился Трэвеллер, и они все вместе вышли на палубу.
Была тихая ночь, попутный ветер гнал куттер на восток. Из-за пятен облаков проглядывали звезды. Когда глаза привыкли к темноте, Натаниэль разглядел Балмена, застывшего у румпеля, и скопление лиц в середине палубы — матросы ждали, как он воспримет их выходку. Дринкуотер знал, что должен действовать решительно, и повернулся к офицерам.
— Рассчитываю на вашу поддержку. Вплоть до крайних мер, если понадобится.
Потом двинулся вперед, остановившись в ярде от ожидающих матросов. Им овладело холодное отчаяние. Он не имел права отступиться от своих приказов, как и от шанса, так удачно выпавшего ему. Натаниэль чувствовал инстинктивно, что никто из матросов не желает ему вреда. Насчет самого себя он не был так уверен.
Дринкуотер с лязгом извлек из ножен тесак и заметил, как матросы невольно подались назад.
— Так вот, парни. Я знаю про ваши беды, но не время сейчас озвучивать их. Впереди у нас важное задание, и вы все на службе, — нарочито роняя слова, обратился к ним молодой капитан.
— А клали мы, — раздался голос из задних рядов, и лица в темноте ощерились зубами в ухмылке.
Дринкуотер выхватил из-за пояса пистолет и грубо уткнул ствол в череп ближайшего матроса.
— Джессуп, Эпплби! Оружие к бою!
И снова он почувствовал разброд среди матросов — решимость задних и неуверенность передних.
— Если не тотчас не разойдетесь, я застрелю этого человека! Рекомендую не доводить меня до подобной крайности.
Глаза малого расширились от испуга, белки ярко блестели в полутьме.
— Бога ради, ребята, — пробормотал он.
— Черта с два, мистер Дринкуотер, нас вокруг пальца не обведешь. Подавайте наши деньги.
Требование было поддержано одобрительным гомоном.
Капитан со щелчком взвел курок.
— Я не блефую.
Он обвел глазами собравшихся.
Из-за спины у него заговорил Эпплби:
— Мистер Дринкуотер славится своей решимостью, парни, и я настоятельно не рекомендую испытывать его терпение…
— Это да, ребята, прав мистер Эпплби. Вспомните-ка тот люггер с лягушатниками!
Голос принадлежал Тригембо, и Дринкуотер придержал язык, поняв, что перед ним разыгрывается маленькая смертельно опасная мелодрама. Он понятия не имел о своей репутации отчаянного рубаки. Оказывается, ходили легенды о том, как он очистил палубу «Ситуайенн Жанин» или как во время Американской войны прикончил французского офицера с «Креолки» — если не верите, мол, посмотрите на шпагу, забранную в качестве трофея.
Натаниэль почувствовал, что произошел перелом.
— Считаю до пяти. Если свободная вахта не очистит палубу, я стреляю. Обещаю позаботиться о ваших бедах и буду лично ходатайствовать перед адмиралом о выплате вам жалованья. Один… Два… — Бедного матроса била крупная дрожь. Дринкуотер шевельнул стволом. — Три.
Толпа попятилась назад.
— Четыре.
Заворчав, моряки потянулись на бак.
Дринкуотер опустил пистолет.
— Выполнять команду, — спокойно бросил он насмерть перепуганному матросу.
Мятеж окончился. Была только первая склянка полуночной вахты.
— Самое время поспать, джентльмены, — произнес Натаниэль тоном, который любой принял бы за хладнокровие, но внутренне сам перевел дух, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.
— Четыре склянки, сэр.
Дринкуотер вздрогнул, выныривая на поверхность из пучины сна. Перед глазами возникло лицо Меррика, в ноздри ударил аромат кофе. Спустив ноги на доски, он взял кофейник. Меррик тем временем прибавил света в лампе. Натаниэль поежился от предрассветного холода и ощутил тупую боль в правой руке. Она напомнила ему о событиях ночи, и сон пропал окончательно.
— Мистер Трэвеллер передал, что ожидает увидеть огни эскадры на рассвете, сэр, — сообщил Меррик, закончив возиться с фитилем.
— Тогда почему вы не сообщили мне об этом сразу?
Дринкуотер ощутил, как в нем нарастает волна раздражения, смешиваясь с чувством одиночества и неприятным осознанием того, что вдобавок к ответственности, возложенной на него Дунканом, ему придется иметь дело с недовольной командой. Он отмахнулся от извинений Меррика и порадовался в душе, когда за тем закрылась дверь.
Поуспокоившись за время бритья, а благодаря обжигающему рот и прочищающему мозги кофе, заставил себя встряхнуться. Задание Дункана не является невыполнимым. Гриффитс прав, это шанс, и надо быть дураком, чтобы упустить его. Смыв с лица остатки пены, он оделся и вышел на палубу.
Обменявшись приветствиями с Трэвеллером, Натаниэль подошел к наветренному борту. Норд-вест продержался всю ночь, и сейчас, с наступающим рассветом, небо на востоке прояснялось. С минуту капитан вдыхал свежий утренний воздух, потом подозвал Трэвеллера.
— Мистер Дринкуотер?
— Все тихо?
— Ни звука. С вашего позволения, мистер Дринкуотер, скажу, что у вас не будет больше проблем с этим сбродом.
Натаниэль посмотрел на артиллериста.
— Будем надеяться, что вы правы, мистер Трэвеллер, — ответил он настолько сдержанно, насколько смог.
