Ричард Вудмен - Королевский куттер

Ричард Вудмен

Королевский куттер

Часть первая

Ла-Манш

Глава 1. Рука марионетки

Октябрь-ноябрь 1792 года

— Вам предстоит стать не более чем рукой марионетки, — провозгласил лорд Дангарт, вздымая для выразительности руки. — Вам не дано знать, что собирается делать кукловод, как дергаются ниточки или зачем вы выполняете действия, которые от вас требуют. Вам предстоит просто четко исполнять инструкции. Ведь именно за исполнительность вас нам и порекомендовали, Натаниэль…

Дринкуотер щурился, силясь разглядеть прорисовывающиеся на фоне яркого солнца силуэты двух графов. За окном, среди блестящих вод Спитхедского рейда, виднелись громады стоящего на якоре флота Канала. Под ногами он ощущал шевеление могучего корпуса «Королевы Шарлотты», поднимаемого приливом. С пару секунд он обдумывал предложение. За шесть лет, проведенных в качестве второго помощника на яхте-бакенщике Тринити-Хауза, он, по крайней мере, неплохо изучил Ла-Манш, и не так уж важно, переведут ли его на вооруженный куттер «Кестрел». Натаниэль стал исполняющим обязанности лейтенанта одиннадцать лет назад, и в тот момент ожидал от этого события великих последствий, но теперь он стал опытнее, обзавелся женой и достиг возраста, в котором тешившая его некогда идея сделать головокружительную карьеру морского офицера уже теряет свой блеск. Работа в Тринити-Хауз устраивала его, но ему все-таки польстило, когда Дангарт объявил, что именно его, Натаниэля Дринкуотера, выбрали для несения специальной службы на борту куттера, находящегося в непосредственном подчинении Адмиралтейства. Значимость именно этого факта особо подчеркнул второй его собеседник.

— Итак, мистер Дринкуотер? — зычный голос графа Хау заставил Дринкуотера перевести взгляд на мощную фигуру командующего флотом Канала. Нужно решать.

— Почту за честь принять ваше предложение, милорды.

Дангарт удовлетворенно кивнул.

— Очень рад, Натаниэль, очень рад. Мне было прискорбно видеть, что после смерти Хоупа ваше повышение не утвердили.

— Благодарю, милорд. Вынужден согласиться, это был жестокий удар, — он улыбнулся в ответ, откручивая назад годы, миновавшие с их последней встречи с Дангартом. Как же изменился с тех пор тот, кого Натаниэль знал просто как Джона Дево, первого лейтенанта фрегата «Циклоп». И не только унаследованный титул графа тому виной — одно это не могло иссушить эту бьющую ключом жизни натуру. Титул мог придать ему сановитость, но не ту безапелляционность, которая сквозила в его словах. Похоже, секрет кроется в его новых таинственных обязанностях.

Месяц спустя Дринкуотер получил приказы и патент. Расставание с женой оставило в его душе горький след. Что бы не думала Элизабет о его переводе с бакенщика на вооруженный куттер, она держала свои мысли при себе. Не в ее правилах было возражать мужу, ибо она любила его и очень сочувствовала ему, когда военный флот так жестоко с ним обошелся. Но при расставании ей не удалось сдержать слез.

Прибытие его на борт куттера получилось таким секретным, что дальше некуда. Пока он искал лодку, спотыкаясь о черные колья, торчавшие из грязной жижи у верхнего уреза воды, над тилберийскими болотами стелился густой октябрьский туман. Берег невидимой во мгле Темзы был усеян пучками водорослей и соломы, кусками гнилого дерева и отходами человеческой деятельности. Где-то возле Хоупа ему удалось найти лодку и человека, и они поплыли по гладкой серой реке, миновав журчащий под напором прилива швартовный буй. С полосатого штока на нем сорвался баклан, поднимаясь туда, где первые лучи солнца начинали прокладывать себе путь, готовясь разогнать клубившиеся испарения.

Транец куттера буквально вынырнул из тумана; свисавшие с кормовой шлюпбалки фалы плескались в воде, влекомые течением. Натаниэль заметил резной гакаборт, дубовые листья и название: «Кестрел». Потом он поднялся на борт, озирая собравшихся на палубе зевак, высокую мачту, гик, гафель и белый георгиевский вымпел, бессильно свесившийся вниз. К нему подскочил маленький шустрый человечек. Лет сорока, кустистые брови и резкие, хотя и не дерзкие, манеры. От него исходило ощущение деловитости.

— Что вам угодно, сэр? — голубые глаза вопросительно уставились на Натаниэля.

— Доброе утро. Меня зовут Дринкуотер, я временный лейтенант. Вы спустили шлюпку? — кивнул он в сторону пустующей шлюпбалки.

— Да, сэр. Вельбот отправлен в Грейвзэнд. Мы ждали вас.

— Мой рундучок остался в форте Тилбери, будьте добры доставить его на борт как можно скорее.

Человек кивнул.

— Джессуп, сэр, боцман. Я покажу вам вашу каюту.

Он метнулся на ют и поскакал вниз по трапу. Следуя за ним, Дринкуотер очутился в маленьком коридоре. Под трапом тускло мерцали сложенные тауэрские мушкеты и кортики. В коридор выходили пять дверей. Джессуп указал на переднюю:

— Главная каюта, сэр, капитанская. Он сейчас на берегу. А вот ваша, сэр.

Он открыл одну из дверей по правому борту и Дринкуотер вошел внутрь. Кормовые помещения «Кестрела» размещались между трюмом и гельмпортом. Трап, по которому они спустились, начинался сразу перед румпелем. Прямо напротив его подножья размещалась дверь главной каюты, занимавшей всю ширину корабля. Четыре прочие двери вели в крошечные конурки, которые от щедрот Адмиралтейства были пожалованы офицерам куттера. Крайние две были завалены всяким хламом и явно необитаемы. В остальных жили. Ему предназначалась та, что с правого борта. Про каюту левого борта Джессуп выразился так: «Это для пассажиров…» и не добавил ни слова.

Дринкуотер вошел в каюту и прикрыл дверь. Здесь было негде развернуться. На сосновой переборке висела маленькая книжная полка. Под ней располагался складной столик, крышка его предусмотрительно откидывалась, как у ящичка для ночного горшка. Подставка для графина и стакана — хотя ни того ни другого не было, и три колышка для одежды за дверью дополняли меблировку каюты. Лейтенант поднялся на палубу.

Стало уже светло, и можно стало разглядеть низкую линию побережья Кента. Натаниэль направился на бак к Джессупу и спросил, скоро ли вернется шлюпка.

— А, сэр, она уже приходила и опять ушла. Я отослал ее в Тилбери за вашими вещами.

Дринкуотер поблагодарил его, не обращая внимания на заинтересованные взгляды матросов. Он откашлялся и сказал:

— Не окажете ли любезность показать мне корабль?

Джессуп кивнул и повел его на нос. Мощный бушприт проходил сквозь металлическую вилку на форштевне и упирался в массивные тимберсы, поддерживающие брашпиль. Далее шел трап на бак, представлявший собой обширное темное пространство, простиравшееся до мачты и загроможденное поручнями, кофель-планками, блоками и бухтами троса.