Эмилио Сальгари - Королева Карибов
Неожиданно Моко резко вскочил на противоположном краю зарослей. Его длинное копье просвистело в воздухе и вонзилось в спину ламантина, глубоко проникнув в тело.
— К плоту! — закричал негр.
Флибустьеры вместе с Ярой бросились к плоту. Моко впереди, с топором в руке.
Ламантин, вероятно, смертельно раненный, яростно бился среди водяных растений, издавая стоны, которые быстро перешли в хрип. Он то метался посреди тростника, ломая его собственным весом, то шумно погружался, поднимая настоящие волны, которые с плеском разбивались о корни мангров, то снова появлялся, хрипло дыша и отдуваясь.
Несмотря на отчаянные усилия, копье по-прежнему торчало у него в спине, причиняя животному от его собственных рывков сильную боль и увеличивая потерю крови.
— Быстрее!.. Вперед!.. — закричал Корсар, бросаясь на плот со шпагой в руке.
Движимый мощными толчками Кармо и гамбуржца, плот быстро пересек протоку и приблизился к несчастному ламантину, который по-прежнему бился среди корней мангров.
Моко поднял топор. Послышался глухой удар, словно что-то переломилось, и длинный стон. Ламантин застыл на песчаной отмели и испустил последний вздох.
— Вот и ужин, — сказал Моко, приготовясь разделать добычу на куски.
— И какой ужин! — воскликнул Кармо. — Его хватило бы на сто человек.
Корсар наклонился над животным и с любопытством осмотрел его. Этот обитатель рек и лагун Центральной и Южной Америки был длиной примерно пять метров, хотя некоторые экземпляры достигают иногда и семи и даже восьми. Формой тела он был похож на тюленя, но морда чуть длиннее и несколько более плоская. Вместо плавников у него были широкие плоские лапы и такой же широкий хвост, а на груди соски, наполненные молоком.
Сегодня эти млекопитающие редки. Но прежде они часто встречались в Ориноко, в Амазонке, в устьях рек Гвианы, на берегах Гондураса, а иногда и в Мексике. Как и тюлени, они живут и в воде и на суше, но редко выбираются на берег, поскольку теряют там свою подвижность, передвигаясь с большим трудом.
Несколькими ударами топора Моко отрубил большой кусок ламантина фунтов на шестьдесят. Этого было более чем достаточно, чтобы кормить флибустьеров в течение нескольких дней.
Остальное было брошено на отмели на съедение кайманам, поскольку не было никакой возможности сохранить долго мясо.
Вернувшись на свой островок, флибустьеры развели большой костер и принялись жарить кусок ламантина, нанизав его на лезвие шпаги.
Ужин получился изысканный. Не хватало лишь хлеба, сокрушался Кармо, да бутылочки джина или рома.
Ночь прошла без происшествий, хотя кайманы несколько раз затевали схватки в окрестностях островка, видимо, из-за останков бедного ламантина. А наутро флибустьеры снова погрузились на плот в надежде добраться до твердой земли еще до захода солнца.
В полдень, после того как они прошли еще несколько проток и миновали множество островков, Корсар, взобравшийся на верхушку шалаша, заметил столб дыма, который поднимался среди деревьев на берегу.
— Какие-то люди устроили лагерь в лесу, — сказал он Кармо, который тоже заметил вдали этот дым.
— Это испанцы или индейцы?
— Не знаю. А что скажет Моко? — спросил Корсар, обращаясь к негру.
— Вряд ли это испанцы, — ответил гигант. — В этих местах, насколько я знаю, нет их гарнизонов.
— А ты, Яра, что посоветуешь сделать?..
— Добраться до этой стоянки, мой сеньор, — ответила девушка. — Индейцев нам бояться нечего, наоборот, мы можем получить от них ценные сведения.
— Тогда плывем к берегу, — решил Корсар после минутного колебания.
И плот был направлен в широкий канал, который, казалось, вел прямо к этому столбу дыма.
По левую и правую сторону канала тянулись острова и островки, одни поросшие тростником и манграми, другие высокими и ветвистыми деревьями. На их берегах время от времени виднелись группы кайманов, греющихся на солнце. Но эти опасные пресмыкающиеся не гнались за плотом. Приподняв на минуту голову, они с любопытством смотрели на него, щелкая челюстями и показывая длинные ряды острых зубов, потом снова вытягивались среди ила и тростника.
В два часа дня только два километра отделяло плот от твердой земли. Столб дыма больше не был виден, тем не менее Корсар все равно надеялся добраться до индейской стоянки, чтобы уточнить свое местонахождение.
— Еще одно усилие, друзья! — говорил он своим матросам, которые, с трудом отталкиваясь шестами, двигали плот вперед. — Скоро конец пути, и будем отдыхать до завтра.
Вода понемногу становилась все мельче. Дно заросло водорослями, которые нередко останавливали плот. Однако и этот последний участок пути был наконец пройден. В четыре часа флибустьеры и Яра высадились на опушке леса.
— Пойдем сразу же искать стоянку? — поинтересовался Кармо.
— А ты предпочел бы вместо этого отдохнуть, мой бравый матрос? — спросил Корсар.
— И еще приготовить ужин, капитан, — ответил флибустьер, смеясь. — У нас еще есть добрый кусок ламантина, можно его поджарить.
— Займись ужином, — решил Корсар. — А потом подумаем о поисках стоянки.
— Черный кум, ты можешь пошарить в лесу. На этих деревьях должны быть плоды.
— И к тому же мед, — ответил негр, который несколько мгновений внимательно всматривался в чащу деревьев.
— Ты сказал, мед?.. Брюхо акулы, ты что, заметил улей?
— Нет, муравейники, белый, кум.
— Муравейники! — воскликнул Кармо, с изумлением глядя на негра. — Причем тут муравейники и мед, который ты мне обещал?
— Пойдем за мной, кум, и ты узнаешь.
— Ты что, сумасшедший? Или ты просто смеешься надо мной?
— Когда Моко обещает, он держит слово.
— Пошли за ним, — сказал Корсар, удивленный не меньше Кармо.
Негр пробрался через густые кусты и остановился перед небольшой песчаной насыпью, длиной чуть больше метра и высотой сантиметров десять, которая протянулась перед стволом толстой пальмы.
— Что это такое? — спросил Кармо.
— Гнездо муравьев, — ответил негр. — Вот они выходят: смотрите!
Из воронки, прорытой в центре этой маленькой дамбы, вылезло в этот момент несколько муравьев, намного больше обычных, с раздутым брюшком, напоминающим маленькую виноградину.
Моко взял одного, раздавил пальцами и приложил к губам, жадно высасывая его.
— Фу! — поморщился Корсар.
— Он полон меда, — пояснил Моко.
— Никогда не поверю. Никогда не слышал, чтобы муравьи производили мед, — сказал Кармо.
— Тогда погоди, кум.
Негр разломил надвое своим испанским ножом муравейник и показал серию галерей и комнаток, разделенных маленькими стенами, сделанными из камешков, смешанных с глиной.
