Изидор Винокуров - Подвиг адмирала Невельского
По настоянию Нессельроде в постановление был внесен специальный пункт: «Никакого дальнейшего продвижения в этой стране не предпринимать и никаких мест отнюдь не занимать». Царь согласился с решением комитета, утвердил его и дал указание правительственному Сенату уведомить китайское правительство о намерении России наблюдать за устьем Амура.
Так правительство в результате смелых и решительных действий Невельского было вынуждено признать не только его географические открытия, но и полезность его деятельности для России.
Но Невельскому было важно не признание его личных заслуг. Он стремился доказать, насколько важен Приамурский край для России, которая должна окончательно закрепить его за собой, на что она имеет неоспоримое право. Теперь, решил Невельской, в качестве начальника Амурской экспедиции он отдаст все свои силы и энергию, чтобы осуществить эту заветную цель.
НАЧАЛЬНИК АМУРСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ
Средства на содержание Амурской экспедиции надлежало выделить министру финансов графу Вронченко. Этот тупой, ограниченный чиновник, прославившийся
лишь своими кутежами, был ярым противником идеи Невельского. Чтобы ограничить действия начальника Амурской экспедиции и лишить его возможности осуществлять свои «сумасбродные и дерзкие» намерения, Вронченко определил ежегодные расходы на экспедицию всего в 17 тысяч рублей. В то же время на содержание только губернаторской канцелярии на Камчатке министр финансов выделил вдвое большую сумму.
Тем не менее Геннадий Иванович покинул негостеприимный Петербург в радостном настроении. Он был полон энергии и решимости. В его воображении возникали планы один другого смелее. Но он не увлекался. Трезво разбираясь в создавшемся положении, он все учитывал. И к моменту прибытия в Охотск уже наметил в основном программу действий экспедиции.
На обратном пути из Петербурга Невельской задержался в Иркутске. Еще в прошлые свои наезды сюда он познакомился в доме генерала Зорина с его племянницей — Екатериной Ивановной Ельчаниновой. Этой миловидной, веселой и в то же время мечтательно-серьезной девушке в ту пору исполнилось всего 19 лет. Совсем недавно она закончила Смольный институт. Екатерина Ивановна и Геннадий Иванович виделись всего три раза. Встречи эти были случайными, короткими. Екатерину Ивановну окружали молодые блестящие офицеры из свиты Муравьева. И, конечно, в сравнении с ними простой и скромный тридцатнвосьмилетний Невельской был малозаметной фигурой.
Но Екатерину Ивановну заинтересовал этот моряк, который пренебрег своим личным благополучием ради блага родины. С трепетным вниманием она слушала рассказы о его подвигах, о проявленном им мужестве, глубоко негодовала, узнавая о неприятностях, которые ему пришлось претерпевать от высокопоставленных сановников.
В ней зародилось чувство глубокого уважения к Геннадию Ивановичу. Каждая даже мимолетная встреча с ним пробуждала в девушке желание сделать и свою жизнь такой же целеустремленной.
А Геннадий Иванович, беседуя с Екатериной Ивановной, видел перед собой не чопорную, легкомысленную великосветскую жеманницу, а молодое, чистое создание, всем сердцем стремившееся к правде, добру и
справедливости. Не из вежливости расспрашивала она о подробностях его злоключений, о сущности и значении амурского вопроса. В ее внимании Геннадий Иванович видел подлинное сочувствие всем его устремлениям.
Так завязалась дружба, перешедшая в большое, настоящее чувство. И, когда Геннадий Иванович, возвратившись из Петербурга, сделал предложение, его приняли с радостью.
Свадьбу отпраздновали скромно, в присутствии лишь самых близких людей. Теперь Невельской перестал чувствовать себя одиноким. В лице Екатерины Ивановны он приобрел верного, надежного, любящего друга.
Но настало время, когда начальник Амурской экспедиции должен был уехать к месту своего назначения.
— Мое место рядом с мужем, куда бы ни забросили его судьба и долг! — решительно заявила Екатерина Ивановна.
— Это невозможно, — убеждал ее Геннадий Иванович. — Женщине нельзя пускаться в такое далекое, полное опасностей путешествие. Край, где мне предстоит жить, — дикий, пустынный, необжитой..
Но Екатерина Ивановна твердо стояла на своем. Ее не пугали ни тяготы пути, ни лишения и невзгоды. Она говорила, что хочет принести посильную попьзу мужу, хочет быть ему достойной подругой.
Наконец скрепя сердце Геннадий Иванович сдался.
И в начале мая Невельские выехали в Охотск.
Екатерина Ивановна заранее знала, что впереди ее ждут всякие препятствия и неудобства. Но действительность превзошла все, что могло нарисовать ее воображение. Трудно было представить себе, что на свете могут существовать такие дороги. Путники то увязали в топких болотах, то с величайшим трудом пробирались сквозь непроходимые лесные дебри. На пути им встречались крутые высокие скалы, осыпи. С опасностью для жизни на плоскодонных лодках переправлялись путники через водные быстрины.
Двадцать три дня добирались Невельские до . Охотска. Тысячу сто верст проехали они верхом и прошли пешком по дикому Охотскому тракту. В конце пути Екатерину Ивановну уложили на носилки — она окончательно выбилась из сил.
Геннадий Иванович жестоко укорял себя за то, что уступил настояниям молодой жены и увез ее с собой из Иркутска.
— А теперь, — мягко сказал он Екатерине Ивановне, когда она отдохнула и немного пришла в себя, — будем считать наше свадебное путешествие законченным. Тебе в Охотске будет спокойно, уютно...
— Пет! — прервала его Екатерина Ивановна. — Мой муж будет рисковать жизнью в борьбе за свою честь и честь отечества, а я должна оставаться здесь, в Охотске! Да я буду самым низким существом, если покину тебя в такой момент!
Несколько часов продолжался горячий спор. И снова Екатерина Ивановна одержала победу.
С волнением молодая женщина вступила на борт корабля, чтобы следовать дальше за своим мужем. Это был первый корабль, который она видела в своей жизни, и по удивительной случайности он оказался транспортом «Байкал».
Вот он, корабль, которым командовал ее муж, когда совершил свои замечательные открытия в районе устья Амура! Екатерина Ивановна испытывала чувство большой гордости за мужа и радовалась тому, что и ей придется плавать на «Байкале».
На этом транспорте Невельские плыли до Аяна. Затем они перешли па барк «Шелехов» — большое трехмачтовое судно, на котором каюты были более удобными.
В середине июля, пользуясь попутным ветром, Амурская экспедиция в полном составе, на двух кораблях, отбыла в Петровское, в залив Счастья.
