Александр Чернобровкин - Херсон Византийский
Наш отряд рассыпался полукругом и погнал стадо к лесу. Быки, коровы и телята сперва пытались рассыпаться в разные стороны, но уколы копий быстро направили их на путь истинный. Успешное начало операции подбодрило людей. Аланы заулыбались, начали подшучивать друг над другом. Оказывается, гуннов грабить так же просто, как и другие племена. Мы с Гоаром теперь ехали замыкающими. Я подсчитал не поголовно, а блоками по десять, сколько примерно телят мы угоняем.
– Где-то двести тридцать, – сообщил я Гоару.
– Хорошая добыча, – согласился он, не проявляя радости.
Наверное, чтобы не сглазить. Он поверит в удачу, когда окажемся по другую сторону леса.
А я уже видел эту сторону леса и понимал, что сможем уйти. За километр от него приказал аланам сузить колону телят, чтобы не разбрелись по лесу. Там не степь, отойдет метров на двадцать в сторону – не найдешь. На въезде в лес оставили двоих алан дежурить. С остальными проследовали до дальнего из намеченных мною мест. На поляне возле ручья сделали привал, стреножили коней. Готы и два алана остались стеречь их и коров, а остальные вернулись назад, к месту, где будет засада. Я сам расставил по местам всех четырнадцать человек, показал, где и как должны прятаться, в каком секторе стрелять, встав по свисту, не раньше. Мы с Гоаром расположились рядом, договорились, что я стреляю первым и в первого гунна, командира, а он – во второго, заместителя. Потом в дело вступят все остальные.
Просидели в засаде до вечера, но никого не дождались. Ночевать ушли на поляну, рядом с коровами, которые общипали на ней всю траву и начали разбредаться по лесу. Ночью гунны в лесу не нападут. Они днем стараются заходить в него пореже. Но костры на всякий случай не разжигали, опять поев всухомятку. Утром, позавтракав вяленым мясом и водой, разошлись «по номерам». Как ни странно, никто не роптал. Аланы понимали, что лучше встретить гуннов здесь, чем привезти на хвосте к родным юртам. Стадо незаметно не уведешь: его путь отмечен не только следами копыт, но и лепешками.
Наш дозор появился где-то около полудня. Они проскакали мимо засады, не заметив ее. Только когда мы с Гоаром вышагнули из кустов, дозорные остановились и доложили:
– Едут.
Я не стал спрашивать, сколько гуннов? Считать аланы умеют только до десяти, и то не все. Следующей идет цифра «много». Не надо лишний раз пугать людей. Гоар тоже не спросил. Теперь это уже было не важно. Он приказал дозорным скакать на поляну, там оставить лошадей и быстро с двумя стерегущими коней аланами вернуться сюда по лесу, ни в коем случае не выходя на дорогу. Что и было исполнено. Гоар проинструктировал эту четверку, а я расставил по местам. И замерли в ожидании.
Мне почему-то вспомнилось, как охотился на лису в деревне. Она повадилась к моим соседкам таскать кур. Обнаглела в конец. Моя соседка справа, баба Маня, забыла закрыть дверь курятника на запор. Лиса умудрилась открыть дверь и передавить всех кур. Лисьи норы были в овраге в сотне метров от деревни. Я засел у забора, на пути от оврага к курятнику соседки слева, у которой еще осталось несколько кур. Знал, откуда придет лиса, но все равно появилась она неожиданно. Точнее, заметил ее только метрах в тридцати от себя. Матерая, с серой шерстью и темным носом и кончиками ушей. От удивления дернул головой. Лиса заметила движение, остановилась, повела мордой. Наши взгляды встретились. По крайней мере, мне так показалась. Она развернулась и длинными прыжками полетела к оврагу. На третьем прыжке ее догнал мой выстрел. Когда я подошел, лиса была еще жива, хотя ее почти напополам разорвало зарядом волчьей картечи.
Гунны появились так же неожиданно. Сначала я увидел выехавшего из-за поворота всадника, и только потом услышал стук копыт. За ним начали выезжать остальные всадники. Их было больше полусотни. Наверное, посадили на коней всех, кто мог усидеть в седле. В этом месте лес расступался, сперва расширяясь, а затем сужаясь к тому месту, где располагались мы с Гоаром. Слева и справа к дороге примыкали поросшие высокой травой поляны. Дальше местность начинала подниматься, покрываясь кустами, а потом деревьями. За деревьями прятались остальные аланы. Мы как бы полукругом охватывали ту часть поляны, к которой приближались гунны.
На их командире был железный шлем, похожий на половинку яйца, надетый на кожаный подшлемник, более длинный, почти до плеч и кольчуга с висевшей спереди на ремнях железной прямоугольной пластиной, прикрывающей грудь. Она, наверное, спасла бы от стрелы из лука, но не от арбалетного болта, выпущенного с дистанции пятьдесят метров. Я жду, когда гунн приблизится на эту дистанцию, стараясь не смотреть на него. Люди чувствуют чужой взгляд, особенно эмоционально заряженный. Я заметил, что в шестом веке эта способность развита лучше. Эти люди ближе к природе. Гунн проехал намеченный мной ориентир, Я приложил приклад арбалета к плечу, прицелился. Знаю, что отдачи не будет, но все равно по привычке прижимаю приклад очень плотно. Гунн движется почти на меня. Делаю небольшое упреждение вправо, навожу на его правую руку и поднимаю до уровня плечевого сустава. Если всё рассчитал правильно, болт попадет в район сердца. Делаю вдох и между ударами сердца нажимаю курок. Привычно жду грохот и отдачу, но раздается всего лишь негромкий щелчок тетивы. Удар болта о железную пластину и то прозвучал громче. Болт пробил ее и влез в человеческое тело на две трети. Командир гуннов вздрогнул, выронил поводья.
В этот момент стрела Гоара проткнула горло гунна, ехавшего вторым. И еще шестнадцать стрел, по восемь слева и справа, полетели в гуннов. Аланы стреляли быстро и метко. Гунны же пуляли, как мне показалось, наугад. Сперва они сбились в кучу, не зная, что делать. Кому-то из них дошло, что так не достанут врага, и они бросились, прикрываясь щитами, одна часть к правому склону, а другая к левому. Я предупредил аланов, чтобы в таком случае стреляли по дальним, которые к ним спиной, а тех, кто к ним приближается, будут бить в спину с другой стороны. Тут еще лошади гуннов заупрямились, не захотели скакать по кустам. Я вдруг вспомнил, что не кино смотрю, перезарядил арбалет и свалил еще одного гунна, крупного, в теле которого уже торчали две стрелы, но он все еще рвался в бой. Когда зарядил следующий болт, остатки гуннов улепетывали в ту сторону, откуда появились. Я послал болт вдогонку, в спину последнего из убегающих гуннов. Попал, но с коня не сбил. Думал, что потерял этот болт, но мне отдаст его алан, один из пятерки, которых пошлю вслед за гуннами, чтобы проследить, что они будут делать дальше.
А ничего они не делали, только скакали по степи в сторону своего стойбища. Осталось их десятка полтора. Сорок шесть гуннов валялись на лесной дороге и рядом с ней. Кто-то был еще жив, но аланы тут же перерезали им глотки. Сколько злобного торжества было на аланских лицах! Наверное, так же русские добивали монголо-татар на Куликовом поле.
