Валентин Пронин - Завещание мессера Марко (сборник)
Послать гонца к великому хану – просить его возвратить в столицу войска? Это невозможно!
Но мысли темника были тревожными не только из-за недостаточного количества воинов.
Едва двор великого хана откочевал в степь, как стали происходить странные события.
Помощник Кагатая, сотник Тули, доложил вчера, что трое переодетых стражников, посланных в числе других следить за порядком в предместье, бесследно исчезли. На другой день, когда Тули стал обходить трактиры и харчевни для простолюдинов, открылось необычайное. Еще день назад оживленное заведение некоего трактирщика Вана вдруг оказалось брошенным. В то же время множество людей из предместья разыскивали родственников, также загадочно исчезнувших. Не связаны ли между собой эти два события? Но каким образом и что из этого следует?
А сегодня один уйгур, состоящий на службе в налоговом ведомстве, пришел и доложил, что спросил у китайца-гадальщика, будет ли удачной торговая сделка, которую он собирается совершить, и в ответ услышал: никаких сделок затевать не следует. Всему может помешать бунт, ждать его недолго.
И уйгур оказался таким глупцом, что не позвал стражу и не задержал подозрительного гадальщика!
Кагатай с досады стукнул себя кулаком по колену. Теперь вот сиди и думай, глядя на покрытую копотью стену…
Вошел приземистый монгол в меховой шапке и в кольчуге поверх синего чапана.
– Какие новости, Тули? – спросил Кагатай.
– Прискакал гонец от восточных ворот. Он говорит: советник Ахмед прибыл из загородного дома и хочет ехать во дворец.
– Гонца сюда! – Кагатай вскочил и надел шлем. – Очень странно… Посреди ночи наместник пожелал ехать в пустой дворец?
Тули вернулся, толкая в спину молодого воина.
– Советник Ахмед сказал, зачем он ночью направляется в «Запретный город»? – нетерпеливо зарычал темник.
– Он сказал, что его срочно вызвал человек, посланный наследником великого хана.
– Тули, как могло случиться, что царевич Чингис вернулся в Ханбалык, а я об этом не знаю? – воскликнул Кагатай.
– Этого не могло случиться. Царевича нет в Ханбалыке. Во главе наших победоносных войск он вместе с Сугату-нойоном приближается к границам страны Гаоли.
– Ты прав, Тули! – Кагатай схватил за ворот гонца и впился глазами в его разгоряченное лицо.
– Начальник восточной башни догадался задержать наместника Ахмеда?
– Да, господин, его просили немного подождать.
– Тули, коня! Бери пять сотен воинов и скачи за мной к восточным воротам!
Услышав топот копыт, советник Ахмед недовольно выглянул из своих роскошных носилок.
– Что случилось, Кагатай? Почему ночной караул преграждает мне путь?
– Прости их, они это делают по моему приказу. – Темник не счел нужным соблюдать придворный этикет. – Разреши спросить, кто принес тебе приглашение царевича Чингиса?
– Какой-то юноша-китаец. Но у царевича Чингиса лучшие друзья – китайцы и большинство слуг тоже… – недоумевал советник. – Вот красная печать царевича, оттиснутая на куске белого шелка. Не задерживай меня, подданным не подобает испытывать терпение наследника великого хана.
Чернобородое лицо Ахмеда казалось багровым и мрачным при свете фонарей, которые держали в руках его телохранители – персы и уйгуры. Кагатай молча поклонился.
Темнокожие рабы плавно понесли паланкин наместника. За ним шагом тронулись всадники в пестрых тюрбанах с обнаженными саблями и копьями у правого стремени.
Поглядев на удаляющиеся, дрожащие во тьме пятна фонарей, Кагатай сказал начальнику восточных ворот:
– Сейчас же созови моих тысячников. Пусть они возьмут пять тысяч воинов, окружат казармы, где сидят китайские солдаты, и приготовят метательные машины. Пошли стражников в предместье, там нужно бдительно охранять гостиницы мусульманских купцов и других иноземцев, полезных великому хану. На них могут напасть грабители. Ко всем воротам поставить усиленные караулы из алан и урусутов. Если увидишь на улицах посторонних людей, убивай их, не спрашивая… Выполняй и поторопись!
– Внимание и повиновение! – с готовностью выкрикнул стражник и исчез в ночи.
– Тули, – повернулся Кагатай к верному помощнику, – пусть мои пятьсот нукеров спешатся, оставят копья и идут за мной, ступая неслышно, как барс на охоте.
Небо сияло звездами. На главной площади, у водяных часов, раздался третий ночной бой колоколов. Ветер дул сквозь решетки ворот через весь город.
Кагатай тихо крался по пустынным улицам, слыша за собой неуклюжую поступь и тяжелое дыхание непривычных к длительной ходьбе татар.
Когда впереди заблестела вода каналов и показались белые стены дворца, темник обернулся и посмотрел на своих багатуров – могучих воинов с широкими скуластыми лицами, с квадратными плечами, распиравшими панцири и кольчуги, с руками неудержимой силы и ногами, способными раздавить бока лошади. Их кривые мечи и окованные железом палицы касались земли, натянуты огромные луки, а саадаки, полные стрел с воющими свистульками, отворены.
Кагатай встретил нетерпеливые взгляды их безжалостных рысьих глаз и оскалил зубы радостно и свирепо:
– Тули, возьми двадцать нукеров. Закиньте на стену арканы, вскарабкайтесь. Перебейте стражу и откройте ворота.
Темник стоял, глядя вверх, и, по обычаю монгольских военачальников, медленно считал до ста, чтобы определить скорость выполнения его приказа. После каждой сосчитанной сотни он загибал палец и прижимал его к ладони.
Кагатай успел загнуть только восемь пальцев. Увидев, что ворота распахнулись, он сказал:
– Урагх! Вперед!
Советник Ахмед был несколько удивлен, когда китайские солдаты скрестили копья перед его охраной в первом же переходе дворца. Однако многолетняя привычка к власти и сознание неприкосновенности высочайшего сановника Хубилая сделали его равнодушным к подобным странностям. Он не испытывал никакой тревоги и только досадовал на бесцеремонность наследника, приказавшего разбудить его посреди ночи.
«Дерзок этот худосочный плосколицый выродок с именем великого завоевателя, – думал Ахмед. – Жаль, что болезни или случайность еще не прервали его бабьего существования. Вместо окитаившегося, капризного Чингиса наследником мог бы стать любой из сыновей Хубилая, какой-нибудь благодушный весельчак, любящий женщин и соколиную охоту. С ним легко будет водить дружбу с помощью льстивых посланий и подарков – красивых рабынь, соколов из Кермана, оружия и арабских скакунов».
