Густав Эмар - Короли океана
– Вы правы, как всегда, дорогой капитан. Более здраво наше положение, пожалуй, трудно оценить. Что ж, уступаю вашему желанию. Пойдем эскадрой и, – прибавил он с усмешкой, – несладко придется тому, кто дерзнет оказаться у нас на пути.
– Согласен, – благодушно заметил Дрейф.
– Ладно, еще по бокалу доброго анжуйского, и за дело!
– Превосходно, капитан, – сказал буканьер, осушая свой бокал. – Ваше здоровье!
– И ваше, капитан!
Когда они уже было встали, опрокинув каждый, как говорится, свой бокал на ноготь, дверь в каюту отворилась – на пороге стоял офицер со шляпой в руке.
– Что вам угодно, господин де Помре? – спросил командир «Непоколебимого».
– Командир, на самом большом корабле уже несколько минут подают какие-то сигналы, но мы не можем их распознать, – почтительно отдав честь, доложил офицер.
– Что ж, – заметил Дрейф, – не удивительно, ведь у нас другая сигнальная система, совсем не то, что у вас. Сигналят, как видно, мне. С вашего позволения, капитан, думаю, было бы неплохо пойти и взглянуть, что там такое.
Офицер и капитан с буканьером вышли из каюты и поднялись на ют.
Наступил день; три судна лежали в дрейфе на расстоянии пистолетного выстрела друг от друга, грациозно покачиваясь на легкой волне.
Как и докладывал своему командиру господин де Помре, «Сантьяго» беспрерывно подавал странные сигналы флагами.
Дрейф какое-то время присматривался к ним, потом повернулся к Лартигу: брови у него были нахмурены, лицо – серьезно.
– Я вынужден немедленно вернуться на свой корабль, господин капитан, – сказал он. – Там что-то происходит, а вернее, как я догадываюсь, уже произошло. Я и сам не разберу эти сигналы, уж больно они невнятны, но на борту «Сантьяго» явно творится неладное. Могу я рассчитывать на вашу помощь, ежели случилось то, о чем я подозреваю?
– Конечно, дорогой капитан, вы можете на меня рассчитывать. Так не пора ли заняться перегрузкой пленных?
– Не вижу тому никаких препятствий, капитан, и чем скорее, тем лучше.
– Прекрасно, сейчас прикажу спускать шлюпки.
Дрейф взял золотой свисток, висевший у него на шее, и дважды свистнул на свой лад.
Перед ним тут же предстали буканьеры, которых моряки «Непоколебимого» почивали самым радушным образом.
– Готовы? – спросил Дрейф.
– Да, командир, – в один голос отвечали те.
– Тогда швартуйте пирогу и грузитесь по двое!
Флибустьеры отдали командиру честь и тут же бросились исполнять приказ.
– До скорого, капитан! – сказал Дрейф, увидев, что на пироге готовы принять его на борт.
– До скорого, дорогой капитан! – отвечал командир «Непоколебимого», горячо пожимая ему руку.
Дрейф распрощался с офицерами, миновал двойной ряд солдат, выстроившихся, словно на параде, и через какое-то время уже был на пироге в своей каюте.
Попрощавшись напоследок с господином де Лартигом и его штабными, собравшимися его проводить, он обратился к своим матросам.
– Весла на воду! – крикнул он. – Дружнее навались, молодцы!
Легкое суденышко отвалило от борта корабля и полетело, рассекая гребни волн, точно птица.
Через пять минут оно подошло к «Сантьяго».
Между тем на «Непоколебимом» по приказу командира спешили спустить шлюпки на воду и все подготовить к перевозке пленных испанцев.
Глава III. Как и зачем Олоннэ отправился на Большую Землю
Чтобы объяснить читателю суть серьезных событий, только что произошедших на борту корабля «Сантьяго» и вынудивших его командира, оставленного за старшего вместо капитана Дрейфа, то и дело передавать сигналы, впрочем, маловразумительные и ввергшие в недоумение офицеров «Непоколебимого», нам придется перенестись месяца на полтора назад в Дьеп, откуда через несколько часов должно было сняться на Большую Землю судно Компании.
Это судно, водоизмещением девятьсот тонн, называлось «Петух» и было вооружено дюжиной пушек, а экипаж его состоял из семидесяти человек. Как было сказано выше, оно принадлежало Вест-Индской компании и направлялось в Пор-де-Пэ с различными продовольственными грузами для колонии и девятью десятками так называемых вольнонаемных – мужчин и женщин.
Впрочем, хорошо известно, как жестоко Вест-Индская компания обходилась с этими беднягами.
Их вербовали чуть ли не на каждом углу, а в случае необходимости даже похищали.
Муж, желавший избавиться от жены, или жена от мужа, отец от сына, сын от отца, должник от кредитора, – любой мог договориться с вербовщиками Компании; ему выплачивалась внушительная сумма; человека же, от которого хотели избавиться, хватали, причем вполне по закону, где бы тот ни находился, – на улице среди бела дня и при всем честном народе; и никто даже не пытался за него заступиться: до того велик был страх перед мордоворотами-вербовщиками, сущими разбойниками с большой дороги, ощущавшими, однако, полную свою безнаказанность.
Других собирали по притонам, захудалым игорным домам да прочим злачным местам.
Горемычных бедолаг опаивали, суля золотые горы и алмазные россыпи. Но, как только те высаживались на Санто-Доминго после долгого морского перехода, во время которого их держали, точно зверей, в трюмах, обрекая на нечеловеческие муки, их продавали в рабство сроком от трех до пяти лет богатым островитянам и буканьерам, обращавшимся с ними, как со скотиной: несчастных безжалостно избивали, калечили и даже убивали. И те, невзирая ни на что, не могли никому пожаловаться на свою горькую участь – просто потому, что жалоб от них не принимали, зато их поднимали на смех, и они были вынуждены безропотно и дальше гнуть спину, влача рабское существование.
С другой стороны, правда и то, что, если им хватало сил претерпеть все тяготы в процессе обретения столь горестного опыта, они получали вольную и уже пользовались такими же правами, что и их бывшие хозяева. Они становились теми же свободными островитянами, буканьерами или флибустьерами – словом, береговыми братьями. И тогда сами покупали рабов и обращались с ними точно так же, как некогда обходились с ними, напрочь позабыв о пережитых мытарствах, продолжавшихся то три года, а то и все пять лет, что они прозябали в положении рабов.
«Петух» был великолепным судном, прекрасно оснащенным (включая парусное вооружение) и обладал довольно неплохой остойчивостью. Иначе говоря, он был отлично приспособлен для не совсем обычных рейсов, требовавших определенного распределения нагрузки и совершенно особого внутреннего обустройства.
Суток за двое до отхода «Петуха», согласно рейсовому расписанию, его капитан возвратился из Полле, где он отобедал с агентом Компании. Так вот, во время разговора с этим самым агентом на причале капитан, дожидаясь шлюпку, чтобы вернуться к себе на корабль, следил рассеянным взглядом за маневрами пироги, которой управлял один-единственный человек. Суденышко изящно лавировало на волне, а потом, вдруг резко повернув на другой галс, устремилось прямиком к берегу и лихо причалило в двух шагах от того места, где стоял капитан.
Моряк, управлявший пирогой, легко спрыгнул наземь и, вытащив ее на прибрежный песок, подошел к капитану, сжимая в руке берет.
Этим моряком оказался парень лет двадцати шести, высокий, крепкий, хорошо сложенный и в морском деле явно не новичок, что он показал некоторое время назад, явив пример необычайной ловкости, силы и несравненного мастерства. Его мужественное, с резкими чертами лицо хранило редкое выражение решимости и отваги. Глаза у него были черные, взгляд – проницательный, лоб – широкий и открытый, нос – прямой, рот – несколько крупноватый, зубы – будто точенные из слоновой кости. Длинные светлые шелковистые волосы, игриво вздернутые тонкие рыжеватые усы придавали его лицу что-то необыкновенно-притягательное, вызывающее симпатию с первого же взгляда. В общем, это был красивый, ладный молодой человек, походивший скорее на переодетого сеньора, чем на матроса, хотя свой матросский костюм он носил с непринужденностью человека, давно к нему привыкшего.
– Вот так молодец! – чуть слышно заметил капитан агенту Компании, пока матрос шел к ним навстречу.
И тут незнакомец вдруг сам обратился к ним.
– Прошу прощения, господа, что прерываю вашу беседу, – учтиво сказал он звонким, мелодичным голосом.
– Что вам нужно, друг мой? – осведомился капитан. – Службу себе подыскиваете?
– Может, и так, сударь, но, верно, не ту, что вы имеете в виду.
– Тогда объясните, друг мой! – полюбопытствовал капитан.
– С вашего дозволения, сейчас объясню, господа. Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с капитаном Гишаром, командиром «Петуха», готового к отходу на Большую Землю, и с господином де Фраппелем, старшим агентом Вест-Индской компании в Дьепе, не так ли?
– Вы прекрасно осведомлены, друг мой. Мы действительно те, за кого вы нас принимаете, и если у вас есть к нам дело, что ж, мы готовы вас выслушать.
