Густав Эмар - Короли океана
– А тот?
– Тот – испанец.
– Как «испанец»?
– Ну да. И побольше «Непоколебимого» будет. Этот великолепный корабль только месяцев пять как сошел с верфей Эль-Ферроля. Представляете, капитан, прощаясь с господином д’Ожероном, я сказал: «Не поздоровится первому же гавачо, что попадется мне в когти. Я разменяю его на мою пирогу, будь он хоть о трех палубах» И как в воду глядел!
– Что? Вы захватили этот самый корабль?
– Боже мой, ну да, – невозмутимо ответствовал буканьер.
– С вашим экипажем числом всего-то двадцать пять человек?
– Ну конечно! У меня же не было времени возвращаться за подмогой. Да и испанец вряд ли стал бы меня дожидаться.
– Черт возьми! Это ж переходит все грани возможного!
– Отчего же?
– Так ведь, если не ошибаюсь, на этом корабле семьдесят четыре пушки да восемьсот человек экипажа!
– Ну и что.
– И вы его захватили?
– О чем имею честь вам сообщить.
– Но как вам удалось?
– О, честное слово, капитан, очень просто!
Достойный капитан де Лартиг и сам обожал это выражение – оно не сходило с его уст.
– Раз у вас все так просто, капитан, может, поделитесь своим секретом?
– Весьма охотно, коль это доставит вам удовольствие.
– Так расскажите же! Расскажите!
– В общем, да будет вам известно, как-то ночью, дней через десять после выхода из Пор-Марго плыли мы себе по воле волн, и тут в кромешной мгле мою пирогу занесло в те же воды, где обретался этот самый корабль. Море – как масло, ни тебе мало-мальского ветерка. Корабль их тяжело переваливался с борта на борт; паруса на нем безжизненно свисали вдоль мачт, точно тряпки. И тогда мне пришла в голову одна мыслишка, благо, насколько я знаю, гавачо – еще те сони-лежебоки. У них на борту не было слышно ни единого шороха. Я посоветовался с товарищами – они у меня смекалистые и живо сообразили что к чему. Мы потихоньку убрали на пироге парус, спустили весла на воду и бесшумно подошли к испанцу с кормы. По кормовому срезу двадцать три моих молодца в мгновение ока перемахнули на палубу; двоих же я оставил приглядывать за пирогой. Расчет был верный. Лежебоки-гавачо дрыхли, как сурки, и офицерам с капитаном мы перерезали глотки так, что они и пикнуть не успели. Когда с ними было покончено, я поднялся на мостик – их вахтенные тоже дрыхли без задних ног. Тогда я велел задраить все люки и, после того как мы выбросили за борт офицера с рулевым, с нашим боевым флибустьерским кличем да с топором в руке вместе с остальными кинулся на этих сонь. Этих бедняг мы тоже застигли врасплох, и они, решив, как видно, что на них напало целое полчище демонов, сдались нам без всякого сопротивления и дали себя разоружить.
– Но ведь половина их экипажа, – с живейшим интересом предположил капитан де Лартиг, – наверняка все еще оставалась на нижних палубах?
– Вот-вот. Они там внизу очухались и ну орать наперебой! На наше счастье, они не знали, сколько нас. Думали, мы огромная силища. К тому же гавачо боятся флибустьеров, как черти ладана. Хватило бросить им трупы капитана и офицеров да пригрозить, что взорвем их корабль, и они присмирели, словно агнцы. И гуськом стали выбираться на верхнюю палубу. Там мы их по очереди связали по рукам и ногам, а рты им позатыкали кляпами, чтобы они не подняли тревогу, потому как кое-кто из них все же остался внизу. Но больше всего нас позабавило то, в какую бешеную ярость впали эти безмозглые, когда прознали, что позволили захватить себя горстке флибустьеров из двадцати трех человек.
– Оно и понятно.
– Ну и потеха же была, умрешь со смеху! Но самое забавное в этой истории то, что я-то думал захватить один корабль, а прихватил аж два. «Сантьяго», это название испанца, за день до того завладел по случаю кораблем Компании и преспокойно вел его на Кубу. А тут, на его беду, откуда ни возьмись, я собственной персоной смешал ему все карты.
– А что вы сделали с экипажем, капитан?
– Часть заковал в железо прямо на корабле Компании, а остальных держал на борту «Сантьяго». Как же они мне надоели, капитан! Не спеши я на встречу с вами, уже б давно от них избавился.
– Каким же образом?
– По-буканьерски.
– То есть?
– Вздернул бы на реях, как гирлянды, а нет, так выбросил бы за борт, – с самым благодушным видом пояснил флибустьер.
– О, капитан! – в ужасе бросил командир «Непоколебимого».
– Вы удивлены? С чего бы вдруг? Монбар только так и поступал, и не без удовольствия.
– Возможно, капитан, да только мы имеем честь служить Его Величеству и не вправе прибегать к столь… опрометчивым методам.
– Тем не менее они получше прочих. Если угодно, капитан, каждый глядит на жизнь со своей колокольни.
– Послушайте, любезный капитан, – с улыбкой заметил господин де Лартиг, – мне предстоит произвести кое-какой ремонт и пополнить запасы. Так что я готов препроводить вас в Пор-Марго.
– Никак невозможно.
– Это еще почему?
– Потому что вы не получите там столько воды, сколько вам нужно. Придется следовать в Леоган.
– Хоть бы и в Леоган, без разницы.
– Идет.
– Не хотите ли вы перепоручить мне ваших пленников, чтобы я распорядился ими по своему усмотрению?
– Перепоручить их вам, капитан, да ради бога! Однако ж на то, чтоб вы распоряжались ими по-своему, я пойти не могу.
– Вы мне отказываете?
– Никоим образом, просто должен вам заметить, что они не только мои пленники.
– А чьи же еще?
– И моих компаньонов.
– Что вы хотите этим сказать?
– Их придется продать в рабство.
– Так вы же хотели их повесить?
– Это совсем другое дело!
– Что-то я никак не возьму в толк.
– Да это ж проще пареной репы. Мы так ненавидим этих презренных гавачо, что удовольствие их вздернуть с лихвой покроет нам убытки, что мы понесем, ежели они помрут.
– Надо же, никогда бы не подумал! – воскликнул командир «Непоколебимого», расхохотавшись от души. – А вы, буканьеры, и правда не лыком шиты.
– Да уж, а чего вы хотели! У нас так мало развлечений, что грех не потешиться, коли подвернется такой случай.
– Вы рассуждаете просто восхитительно, любезный капитан, но позвольте с вами не согласиться. И, с вашего позволения, давайте поручим господину д’Ожерону решить наш спор?
– Как вам будет угодно, капитан.
– Ну что ж, на том и сойдемся, пусть он сам назначит цену на товар.
– По рукам.
– А что до корабля, которым вы так блестяще завладели, капитан, я полагаю, господин д’Ожерон живо нас рассудит.
– Тем более, капитан, что это оговорено морскими указами и законом, а значит, не о чем и беспокоиться.
– Остается только корабль Компании, на который вы, конечно же, претендуете по праву собственности на вещи, оставленные в море.
Дрейф одобрительно кивнул.
– Я переправлю ваших пленников к себе на борт, и мы двинемся в Леоган, – продолжал командир «Непоколебимого».
– Благодарю, что избавляете меня от этих дармоедов, да и потом, за ними нужен глаз да глаз, а у меня не так уж много людей.
– И то верно. Я к вашим услугам, дорогой капитан, во всем, что может вас порадовать, и, если нужно, могу предоставить вам в помощь человек двадцать матросов.
– В этом нет нужды, капитан, примите тысячу моих благодарностей. Я нашел среди экипажа корабля Компании, и даже пассажиров, несколько человек добровольцев, так что с их помощью до берега мы уж как-нибудь дотянем.
– Как угодно, капитан. Дайте сигнал, когда будете готовы, и двинемся дальше.
– Позвольте заметить, капитан, но это было бы не совсем уместно! – горячо запротестовал Дрейф. – Вы командуете кораблем Его Величества, вы старший офицер, и этих двух причин вполне достаточно, чтобы я решил, как мне следует поступить.
– Что вы хотите этим сказать, любезный капитан? Сдается мне, вы человек свободный и вольны распоряжаться собой по своему усмотрению.
– Возможно, капитан, но я прежде всего верноподданный Его Величества и везде, где бы ни оказался в компании одного из его офицеров, считаю своим долгом не отдавать приказы, а получать их от него.
– Однако, капитан…
– Простите меня за мое упорство, но дело намного серьезней, чем вы, верно, полагаете. С вашего позволения, мы пойдем эскадрой. До Санто-Доминго я всего лишь ваш подчиненный, и ничто не заставит меня поступить иначе, к тому же того требуют условия нашей общей безопасности.
– О-о, по-моему, это уже чересчур, капитан! – рассмеялся господин де Лартиг. – В своей галантности вы доходите до крайности.
– Вовсе нет, капитан. Я имею честь сообщить вам, что в здешних водах полно неприятельских крейсеров, а мы сейчас находимся аккурат в этих водах. Ежели нас атакуют, что в конце концов не исключено, хотя от этих презренных гавачо больше шума, нежели толка, у нас должен быть один командир, чтобы мы действовали заодно. Единое командование утроит наши силы, и мы запросто одолеем врагов, сколько бы их ни было. А ежели будем сами по себе, пиши пропало.