Жан Мерьен - Энциклопедия пиратства
Чтобы почувствовать удивление, которое мы испытали, увидев после долгого ожидания ужасный пиратский корабль, представший перед нами яркой кометой, нужно представить себе потрясение человека, который, лежа на спине, задыхаясь от кошмара, думая, что перед ним крылатое чудовище, дракон с мерцающей чешуей, свернувшийся на его груди, чувствуя ветер от машущих крыльев дракона и прикосновение его кровавых когтей, вдруг просыпается от ужаса, открывает глаза и видит… муху, жужжащую и летающую над его головой.
Действительно, когда мы увидели хрупкий кораблик пиратов, нам всем стало стыдно лежать на животе на палубе, как приказал капитан; мы сделали движение, чтобы подняться и, опершись локтями о широкий борт палубы, полюбоваться на безобидное судно и приветствовать его. Капитан топнул ногой от ярости и сделал энергичный жест, приказывая нам не двигаться. Признаюсь, мне было трудно понять, какую опасность представлял собой барк, плывший нам навстречу. Он был во всем похож на крепкие барки, которые обычно использовались нашими рыбаками у берегов Британии. Однако при ближайшем рассмотрении его внешний вид являл собой довольно зловещее зрелище: толстые слои смолы покрывали его борта и придавали кораблю мрачный вид, делая его похожим на похоронные дрожки бедняка; его оснастка состояла из двух целиковых мачт; две длинные реи, расположенные крест-накрест, поддерживали паруса разных размеров; палуба корабля занимала носовую часть и составляла три четверти его длины; большие железные наконечники торчали на некотором расстоянии друг от друга на широких бортах палубы; серединная часть барка содержала, по крайней мере так казалось, нагромождение каких-то предметов, покрытых парусиновой тканью; вдоль всей кормы шла широкая скамья-сундук; еще мокрые весла и багры были сложены у левого борта. Мужчина в широкополой соломенной шляпе, под которой едва можно было различить его лицо, держал в руках румпель руля и вел себя, как человек, которому все безразлично: он курил сигару и, опершись на левый локоть, казалось, был очень занят рассматриванием парусов и флюгера на своей мачте. Когда он поднял голову, мне показалось, что он украдкой бросил в нашу сторону испытующий взгляд. Лицо моряка выдавало его хорошее происхождение; правильные черты лица были вытянутыми и типичными для испанца; на нем была надета короткая полосатая куртка; красный пояс, небрежно обернутый вокруг пояса, прекрасным образом подчеркивал его гибкую и стройную талию. Его пристальный и проникающий взгляд был, как у тигра, завораживающего свою добычу; его руки и ноги были ухожены, как и вся его статная фигура. Этот человек абсолютно не был предназначен для грубого морского ремесла. Два матроса с обнаженными торсами, один из которых лежал на передней палубе в позе спящего, а другой занимался развешиванием сетей на борту барка, мне напомнили „приятелей-кочегаров“, известных под названием разжигателей интереса, роль которых долго торговаться и ничего не покупать, чтобы привлечь настоящих любителей».
Никто не мог схватить Муньоса, и снова легенда обрела силу, очень похожая на аналогичную легенду, гулявшую по свету шесть веков назад про другого святого отца, монаха Евстафия: он тоже имел дар быть невидимым! Один из его товарищей, бывший узник, утверждал этот факт абсолютно серьезно; он добавлял, что Муньос, облачившись в церковную одежду, служил мессу в своей каюте или в пещере на острове Оруба и что он полагал при этом стать миссионером божьим. Бывший пленник рассказывал повсюду еще и не такие вещи. Под конец он договорился до того, что эти мессы, где прислуживал негр, были черными, что алтарь был украшен черепом буйвола с рогами, что во время демонических церемоний, и это истинная правда, поджаривались пленники. Но Ванда вовсе не была низведена до положения животного, наоборот, она играла весьма активную роль во время жертвоприношения, держа в руках фитиль на длинной палке, или сама публично выступала в роли жертвы, пока негры пиратской банды входили в транс. Именно тогда подругу святого отца приковывали цепью к столбу, согласно ритуалу жертвоприношений животных, в чем легко можно узнать культ Вуду.
Муньос и Ванда никогда не были пойманы. Их можно было встретить, только став их жертвами. Ходили слухи, что они нажили огромное богатство, уехали в Европу и дожили здесь спокойно до глубокой старости.
12. XIX ВЕК. МАЛАЙСКИЕ ПИРАТЫ
Всем известен Луи Гарнерей, выходец из благородной семьи (его отец был, как говорится, «придворным художником»), который стал матросом, затем корсарским офицером, другом Сюркуфа и Лафита, но кроме того, редкая удача для нас, прекрасным художником и рисовальщиком, а также талантливым писателем. Благодаря ему мы имеем возможность проникнуть в личную жизнь великих моряков Первой Империи, увидеть в красках морскую жизнь той эпохи, более или менее авантюрную, так же как зловещие английские плавучие тюрьмы, которые он описал не с чужих слов, а опираясь на собственные впечатления от этого мрачного места, куда он был заточен.
Итак, Гарнерей рассказывает нам историю в присущих ему смачных тонах, показывая, как жили индийские и малайские пираты, занимавшиеся своим ремеслом в течение практически всего XIX века среди бесчисленных островов вблизи Индии и Малайзии.
«Малой Каролине» под командованием Лафита было поручено португальским губернатором Гоа доставить на Цейлон большую сумму золота и одного знатного португальца, нажившего здесь свое состояние. Экипаж с самого начала пути вызывал беспокойство у офицеров. Пять матросов не французской национальности, которые казались не знакомыми друг с другом до посадки на корабль, — два индуса, Киду и Кортишат, генуэзец Малари, испанец Саларио и португалец из Макао Антонио — удивительно быстро сговорились и организовали тайное сообщество.
Однако ничего не происходило вплоть до того дня, когда офицеры заметили, что за их кораблем следует «прао», или лучше сказать «praw», одна из необычных больших лодок с Малабара, способных развить огромную скорость и «утереть нос» любому европейскому судну. Лодка эта все время держалась сзади на определенном расстоянии и занимала позицию между солнцем и «Малой Каролиной» таким образом, чтобы с корабля можно было увидеть только лишь ее силуэт.
Рядом был берег скалистого острова, и «Малая Каролина» сбавила скорость, чтобы течение случайно не выбросило ее на прибрежные рифы. Прао исчезла из поля зрения.
Но вдруг она появилась на выходе из пролива между берегом и скрывавшей ее скалой и поплыла наперерез французскому паруснику.
