Николай Бахрошин - Черный огонь. Славяне против варягов и черных волхвов
Тогда где она?
Подумали, может, сама руки на себя наложила, обезумев от горя? Но опять не похоже. Если жизни себя лишать, если такая выпала судьба человеку, то полагается сложить себе погребальный костер, только огненная дорога ведет прямым ходом в Ирий. А где тогда огонь, спрашивается? Где хотя бы дым от него? Небось издалека бы увидели, дым не лыко — в мешке не скроешь, так говорят.
— Не ищите ее, не надо, — вдруг сказала всем Сельга.
— Как так? — удивился князь Кутря и все остальные вокруг него.
— Сама вернется.
— Да где она есть-то? Вот тоже нашла время запропаститься! — в сердцах сказал Зеленя-старейшина. — Может, хоть ты знаешь, где она?
— Знаю… Если не знаю, то догадываюсь. А вам она сама расскажет, когда вернется, — непонятно объяснила провидица.
Мужики разом потянулись чесать затылки…
12
Я, Музга, сын бабы Орсы, дочери бабы Касы, чей род происходит от Великой волчицы Максы, зубы у которой острее и крепче железных ножей пришлых людей, а голова шире, чем у медведя. Великая волчица положила начало нашему роду, и, как она, я вырос великим охотником. Я — первый охотник среди нашего племени, и все знают об этом, а кто не знает — пусть у других спросит, ему расскажут. Когда я иду по следу, бог Ягила смотрит вниз со своей мягкой тучи и радуется моему проворству. Лес смолоду открыл мне многие тайны. И тайну следов, запутываемых зверем, и тайну засад, что готовят коварные хищники среди камней и ветвей, и тайну лежбищ, что обустраивают себе звери, выращивая детенышей. Великий лесной дух Вазила любит меня и оберегает. За это я всегда оставляю ему часть добычи, и он после этого бывает доволен мной.
Сейчас я расскажу, как я пришел в лес в это утро, чтобы взять мясо и накормить своих женщин и детей, и других женщин и детей тоже. Очень скоро я почувствовал, что в знакомом лесу ходит кто-то чужой. Сам дух Вазила, осторожный и чуткий, предупредил меня тихим, неслышным шепотом. А чужак оставил на земле и траве свои знаки, гам, где он шел и касался ветвей. Старый и слепой дед — и тот бы увидел такие ясные знаки. Не опасался чужак, шагал по лесу не сворачивая, как клыкастый кабан всегда проламывается напрямик, не разбирая дороги.
Я быстро понял, что пришел он один. Но зачем он пришел в наши угодья, куда раньше не забредали поличи, оказавшиеся коварными? Я спросил себя об этом и не смог ответить.
Теперь мы перенесли наши стойбища в тайные, неприметные места, поличам не найти их. Они, эти пришлые, не могут носить свои большие деревянные чумы, а наши кожаные дома привыкли двигаться вслед за дичью. Может, они ищут нас, чтобы отомстить за своих шаманов? Вот о чем я задумался и решил это вызнать.
Я — великий охотник. Болтливый Талга, долговязым Куси или даже богатырь Яши, известный силой живота и рук, наверно, позвали бы на подмогу. Но я — не они, мне не нужна помощь, чтобы выследить в лесу чужака. Я представил себе, как поймаю его, и свяжу, и приведу в стойбище на веревке, а он будет хныкать и просить отпустить его, Я даже посмеялся немного, беззвучно, про себя, как следует смеяться в осторожном лесу. Я представлял, как мы будем срезать с него кожу по лоскутам и спрашивать, зачем он пришел. А он будет кричать в голос, услаждая наши уши завывающей Песней Смерти. А потом мы медленно убьем его. И все соплеменники опять скажут — да, Музга великим охотник, самый великий, раз привел нам такую добычу…
Впрочем, от этих сладких мыслей я все равно не стал торопиться. Знал уже, что поличи не только коварные, по и сильные. Большой силой напали мы на деревянное стойбище их богов, убили большого и маленького шаманов, И где теперь наша большая сила? Третий, самый огромный шаман разъярился, схватил дерево, неподъемное человеку, и начал драться им, как взбесившийся от жары медведь. Где теперь Сати, Боляра, Огра, где маленький Тозья и горбун Лунзя? Нет их, умерли они там, у чужих богов, ушли охотиться в небесном лесу Ягилы. Даже богатырь Яши получил по голове бревном и долго полз потом по лесу, ничего не видя перед собой. До сих пор лежит в своем чуме могучий Яши, стонет от боли и страдает макушкой. Встанет он или нет, кто теперь знает?
Да, после этого нападения все наши воины стали сильно бояться поличей. Я подумал, тем более надо поймать одного из них, чтоб мы медленно убивали его и страх растаял в сердцах наших воинов вместе с его затихающими стонами…
Быстрыми шагами я побежал в сторону от следа, делая круг, чтоб не пропустить чужака. Петлять мне пришлось недолго, на третьем круге я напал на его свежий след и увидел, где можно устроить засаду на его пути.
Забежав вперед волчьим, неслышным шагом, я расположился со стороны против ветра, как если бы охотился на чуткого зверя. Приготовил лук, костяной топор и крепкий железный нож поличей. Положил рядом с собой кожаные веревки, чтобы связать чужака. Решил: сначала нужно будет ранить его стрелой, а потом уже связывать, так надежнее. Вдруг он такой же сильный, как их шаман? Нет, в сердце моем не было страха. Пусть он сильный, зато я хитрый, да, не зря мой род идет от волчицы Максы, которую боялись даже матерые медведи.
Вскоре, как я и думал, чужак вышел прямо на меня. Я увидел его наконец и сильно удивился этому. Потому что это оказалась баба. Большая баба, крупная и красивая, как матерая лосиха. Волосы у нее были длинные, светлые, спускались почти до широких, гостеприимных бедер. Рубаха тоже светлая, расшитая по краям красивым узором. Скулы узкие, зубы крепкие и длинные, и нос в три раза больше и длиннее, чем у меня, красивый нос. Через плечо она несла лук, на бедре колчан со стрелами, а за кожаный пояс заткнут рукоятью дорогой железный топор.
Топор у нее сразу заберу, решил я. Раньше я встречал ее в селениях поличей, все звали ее странным именем Шешня. Как только глупые поличи в одиночку отпустили в лес такую красавицу?
Нет, я не стал стрелять в бабу, как задумал раньше. Зачем стрелять и портить ее, решил я по-новому, лучше взять ее к себе в чум, и пусть она родит мне таких же крупных и сильных детей. А все вокруг будут удивляться и щелкать от зависти языками: ай, Музга, ай, великий охотник, какую бабу себе поймал! А я буду сидеть возле чума, смотреть, как она работаёт за двоих, и радоваться своей удаче. Спасибо тебе, лесной дух Вазила, что вывел ее на меня.
Взяв в одну руку топор, а в другую — веревку, я вышел ей навстречу из-за деревьев…
* * *Ай-яй-яй, Ягила!
Я, Музга, великий охотник, висел вверх ногами на ветке, связанный своей же веревкой! И красавица-баба, бормоча, как злая старуха, раскладывала под моей головой костер.
Ой, как нехорошо получилось! Совсем нехорошо получилось. Я, Музга, великий охотник, умею разговаривать с бабами. У меня в чуме уже живут три, и ни одна еще не ложилась спать голодной. Я знаю, с ними, как и с собаками, нужно говорить твердо, приказывать громко и всегда держать под рукой длинную палку. Бабы уважают силу, а если человек слаб, они тут же принимаются смеяться над ним, как, например, смеялись над маленьким Тозьей. Вот и сейчас я вышел вперед и твердо приказал ей идти за мной. А она, вместо того чтобы наклонить глаза в знак женской покорности, вдруг набросилась на меня так быстро, что я не успел опомниться! Ее крепкие руки сгребли меня за одежду, ее твердые ноги пинали меня, ее большое тело упало сверху и повалило меня на землю, а потом длинные большие зубы вцепились в мой нос, и перед глазами от боли замелькали звезды, хотя был день вокруг…
