Бернард Корнуэлл - Хроники Артура
Первый ряд наших людей грудь в грудь столкнулся с врагом и тут же съежился за щитами, а из второго ряда над нашими головами полетели копья. Звон клинков, грохот щитов, треск копий были оглушительными, но убитых оказалось совсем мало, потому что трудно в такой толкучке развернуться, с маху ударить. Щиты со скрипом терлись один о другой, враги хватали наконечники наших копий, и трудно было выдернуть их, град ударов клинков, топоров без разбору обрушивался на шлемы и щиты, но самыми опасными и коварными оказались тычки из-под щитов, снизу. Такие удары калечили людей, но не убивали. Раненые отступали назад, мешали остальным, и битва превращалась в беспорядочную резню. Мы потеснили врага, потому что Морфанс вовремя бросил вперед шестерых своих всадников с длинными копьями, и те сверху, из-за наших спин поражали первую линию противника.
— Щиты! Щиты! — раздался громкий крик Морфанса, и наши люди подняли свои щиты, чтобы защитить больших военных коней от дождя вражеских стрел и копий. Мы, припав к земле, приканчивали тех, кто упал под копытами лошадей. Я прикрылся полированным щитом Артура и вонзал Хьюэлбейн в малейшую щель между щитами. Два мощных удара обрушились мне на голову, но шлем спас, хотя еще целый час в ушах звенело. Одно копье ударилось о чешуйчатые доспехи, но проткнуть их не смогло. И вот враги, не выдержав натиска, побежали, разбрызгивая воду. Они успели подхватить лишь некоторых из своих раненых, а тех, кто остался у берега, мы добили. Двое из наших людей отправились в Иной мир, многие были ранены.
— Ты не должен идти в первом ряду, — сказал мне Саграмор. — Они увидят, что ты не Артур.
— Они увидят, что в отличие от Горфиддида и Гундлеуса Артур сражается, — возразил я. Вражеские короли не ввязывались в битву.
Иорвет и Танабурс вопили, подбадривая людей Горфиддида, обещая им награду богов. А Горфиддид сбил небольшой отряд из тридцати человек и кинул их вперед. Это были безземельные и бездомные бродяги, которые надеялись бесшабашной смелостью завоевать богатство и место при короле. Они были пьяны или ослеплены огнем битвы, потому что числом в тридцать человек кидаться на целую армию — настоящее безумие. Бродяги были отличными вояками, умелыми копьеносцами, обвешанными боевыми кольцами, но каждый из них оказался лицом к лицу с тремя, а то и с четырьмя противниками. Вся эта толпа понеслась ко мне, привлеченная моим белым плащом и блестящими доспехами. Но их встретил Саграмор со своими всадниками. Первого же громилу с тяжелым сакским топором нумидиец уложил одним ударом кривой сабли и, выхватив из рук умирающего топор, швырнул его в другого копьеносца. И все это время он не умолкая распевал странную боевую песнь на родном языке. Последний враг пал от моего меча. Сначала я отражал его косой удар щитом Артура, потом разрубил щит нападавшего клинком Хьюэлбейна и ногой ударил в пах. Он согнулся пополам, а Исса вонзил умирающему копье в шею. Мы сняли с мертвых доспехи, оружие и драгоценные украшения и оставили тела на берегу, превратив в преграду для следующей волны атакующих.
Ждать новой атаки долго не пришлось. Как и первая, эта третья волна накатилась на наш берег плотной толпой копьеносцев. Но теперь враги спотыкались о гору наваленных тел, и ряды их сразу же расстроились. Мы с торжествующими криками кинулись вперед, потрясая красными древками копий. Опять с треском столкнулись щиты, раздались стоны раненых и умирающих, мечи громко звенели, будто наковальни в Магнисе. Я опять сражался в первой линии и так плотно сходился с врагом, что мог чувствовать хмельной дух, вырывавшийся из их глоток. Кто-то попытался сорвать с меня шлем, но лишился дерзновенной руки. Снова началась давка, и враг теснил нас напором облаченных в тяжелые доспехи солдат, но Морфанс опять бросил в бой всадников на мощных лошадях. В который раз полетели копья и стрелы, все они застряли в наших щитах. Вновь враг откатился назад. Барды поют, что кровь текла рекой, но это выдумки, хотя ручейки и струйки крови растекались и растворялись во взбаламученной воде.
— Мы сможем удерживать здесь этих ублюдков до ночи, — распалился Морфанс.
Я покачал головой.
— Выше по течению есть еще один брод, — охладил я его. — И очень скоро их копьеносцы окажутся там.
Враги обошли нас даже раньше, чем я предполагал. Буквально десять минут спустя донесся предупреждающий крик с нашего левого фланга. Вражеский отряд пересек реку на западе и теперь двигался по берегу, приближаясь к нам.
— Время отступать, — проговорил Саграмор. Его безбородое черное лицо было в подтеках крови и пота, но глаза сверкали радостью битвы, которой не описать привычными словами, битвы, которую люди будут долго вспоминать зимними вечерами в дымных пиршественных залах, битвы, которая принесет ее павшим бойцам великую честь и в Ином мире. — Время заманить их сюда, — сказал Саграмор и громко приказал отступать.
Наша армия, медленно разворачиваясь, начала отходить за деревню, посреди которой виднелось римское строение, остановилась в сотне шагов на задворках и растянулась длинной прерывистой шеренгой. Наш левый фланг занимал западный крутой склон долины, а правый упирался в болотистую прибрежную полосу. Теперь мы стали очень уязвимы, потому что стена щитов оказалась такой тонкой, что прорвать ее можно было в любом месте.
Горфиддиду потребовался целый час, чтобы переправить всех своих людей через реку и уже на этом берегу выстроить линию щитов. Только сейчас я заметил, что уже наступил день, и оглянулся, надеясь увидеть людей Галахада или подоспевшего Тевдрика, но надежды мои были напрасными. Нимуэ защитным заклинанием создала призрачный заслон на западном склоне холма. Однако вряд ли Горфиддид стал бы обходить нас сбоку, ибо армия его была такой огромной, что он, не опасаясь, мог ударить нам в лоб. А к нему прибывали все новые и новые подкрепления из Браногениума, и его военачальники впихивали вновь прибывших в тесную стену щитов. Мы видели, как командиры длинными древками копий выравнивают боевую шеренгу, и понимали, что на место одного убитого нами врага явились десять.
— Нам никогда не удастся удержать их здесь, — сказал Саграмор, наблюдая за разбуханием вражеских рядов. — Надо отходить к завалу.
Но не успел он отдать приказ об отступлении, как вперед выехал Горфиддид, готовый бросить нам вызов. Он был один, даже без сына, меч вложен в ножны, а в единственной руке копье. Щит ему уже не в чем было держать. Знаменитый шлем Горфиддида, который Артур вернул ему в день помолвки с Кайнвин, был увенчан золотым орлом с распростертыми крыльями, а черный плащ короля укрывал круп его лошади. Саграмор тихо прорычал, чтобы я не двигался с места, и пошел навстречу королю.
Горфиддид, не трогая поводьев, что-то сказал своей лошади, и та покорно остановилась в двух шагах от Саграмора. Горфиддид воткнул в землю тупой конец копья и освободившейся рукой рванул подкрылки шлема, полностью обнажая жестокое лицо с рыхлыми щеками.
— Ты — черный демон Артура, — зло прошипел он и плюнул в сторону Саграмора, — а твой лорд, любовник шлюхи, прячется за твоим мечом. — Горфиддид плюнул теперь в мою сторону. — Почему ты сам не говоришь со мной, Артур? — прокричал он. — Языка лишился?
— Мой лорд Артур, — ответил Саграмор на языке бриттов, но сильно коверкая слова, — бережет дыхание, чтобы во весь голос спеть победную песню.
Горфиддид вырвал из земли копье и словно попробовал его на вес.
— Я однорукий, — прокричал он, — но буду драться с тобой!
Я ничего не ответил и не двинулся с места. Артур наверняка не стал бы биться один на один с калекой, но не преминул бы ответить Горфиддиду, предложив мир.
Мира Горфиддид не желал. Он жаждал кровавой резни. Понукая лошадь, он двинулся вдоль нашей шеренги, выкрикивая оскорбления.
— Вы умираете за страсть вашего лорда к недостойной шлюхе! Вы умираете за невоздержанную суку! За суку с неистребимым жаром в бедрах! Ваши души будут прокляты! Мои мертвые уже празднуют в Ином мире, а ваши души станут для них игральными костями. Зачем же вам умирать, защищая рыжеволосую шлюху?
Он выставил копье и подъехал ко мне почти вплотную. Я сделал шаг назад, чтобы он не опознал меня, а мои копьеносцы тут же выстроили передо мной защитную стену. Горфиддид захохотал, посчитав мое отступление трусостью. Он гарцевал так близко, что мои люди могли дотянуться до него копьем, но Горфиддид не выказывал ни малейшего страха и даже плюнул в меня.
— Баба! — выкрикнул он и, тронув лошадь пяткой, развернулся и галопом поскакал к своей армии.
Саграмор обернулся к нам и поднял руки.
— Назад! — крикнул он. — Назад к завалу! Быстро! Назад!
Мы повернулись к врагу спинами и стали отходить. Дикий крик вырвался из вражеских глоток. Они решили, что мы просто бежим, и понеслись за нами, разрушив стройную линию щитов. Но мы успели протиснуться сквозь узкий зазор между наваленными деревьями и быстро развернулись ощетинившейся копьями шеренгой. Я занял подобающее Артуру место в центре, там, где оставался проход и куда, надеялись мы, ринутся воины Горфиддида, поневоле сузив фронт атаки. Подняв знамя Артура, я приготовился к бою.
