Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
Не успели князь и его товарищи отвязать коней и сесть в сёдла, как из дремучего леса к ним вышли три старика в долгополых медвежьих шубах, выдровых шапках и с посохами в руках. У всех троих были белые бороды до груди и мрачные взгляды.
– Кто вы такие? – спросил у них Святослав, расправив поводья. Деды склонились чуть ли не до земли, потом разогнулись. Один из них, самый древний, проговорил:
– Мы – старцы земли древлянской, на коей ты, Святослав, находишься!
– Правда? – с усмешкой промолвил князь, – неужто я в глушь такую залез? Откуда же вы явились ко мне?
– Из Овруча. Он отсюда в пяти верстах. Смерды нам донесли, что ты здесь охотишься.
– Да, охочусь.
Старцы переглянулись.
– В этом году ты нас обложил двойными оброками по пушнине и солонине, – снова заговорил древнейший, – зачем же зверя бьёшь в лесах наших?
– На пятьсот вёрст к западу от Днепра все леса – мои, – сказал Святослав, – если вы, древляне, считаете себя вольницей, объявите об этом прямо.
– Пошто изводишь ты племя наше, великий князь? – вскричал другой старец, ударив по земле посохом и сверкнув глазами из-под густых бровей, – детишки и бабы хлеб убирали, а мужики охотились, чтоб успеть оброки тебе собрать! Три четверти урожая на полях сгнило! Зимой от голода все помрём!
– Три хутора уже вымерло, – подал голос третий старик, – давай слабину, а не то на следующий год тебе вправду не с кого будет собирать дань!
Святослав задумался.
– Пожалей их, князь, – сказала Роксана, гладя по шее свою чубарую кобылицу.
– Кого жалеть-то? – крикнул Сигурд, поднявшись на стременах, – здешние леса кишат зверем! Князь, погляди – волки жирные, будто свиньи! Шесть вепрей враз твои псы загнали. Надо древлянам поменьше пить, тогда урожай у них гнить не будет! И погреба наполнятся мясом заместо браги.
– Мало кому из древлян вкус браги знаком, – прервал воеводу второй старик, – живём в лесах непролазных, среди болот и глубоких рек! Торговли почти ни с кем не ведём. Какое тут пить? Запьёшь – семья вымрет.
К князю подъехал Свенельд. Он громко сказал:
– Святослав, не щади древлян! На них – кровь твоего отца.
– На тебе, Свенельд, на тебе! – в один голос взвыли трое древлян, подняв свои посохи. Самый ветхий старец прибавил:
– Лишь на тебе! Ты раздул в нём жадность. Не мучай племя древлянское, Святослав! Прогневишь богов!
– Не грозите мне, – сказал князь, и, вздыбив коня, направил его к тропе через лес, по которой шли старики. Те едва успели посторониться. Минуя их, Святослав прибавил, – через шесть дней мои тиуны приедут за данью в Овруч. Кабаньи туши вам оставляю!
Спутники Святослава, пришпоривая коней, последовали за князем. Тропа была широка. Святослав гнал лошадь крупною рысью. Роксана ехала рядом с ним. Свита растянулась на полторы версты. Последними двигались доезжачие, бросив кабаньи туши на поле. Неутомимые псы неслись с двух сторон отряда, и раны их зализывал ветер.
Лес вскоре расступился, и показался Овруч – бревенчатый городок, окопанный рвом. Со всех сторон от него темнели глухие чащи.
– Да, далеко забрались мы, – сказал Лидул Калокиру, будто и не было у них ссоры. Не доехав до Овруча, повернули к закату солнца. Тропы сквозь лес в этом направлении не было. Пришлось ехать медленным шагом, склоняясь к шеям коней, дабы уберечься от сучьев.
– Ох, не залезть бы в большие топи древлянские, – продолжал нагнетать тревогу Лидул, – ведь мы гнались за волками другим путём, по ручьям каким-то!
– В древлянских топях нам будет верная смерть, – вздохнула Роксана. Но доезжачие, у которых князь испросил совета, ведали путь промеж больших топей. Вскоре они начались, проклятые, и пришлось перейти на медленный шаг. Несмотря на то, что тропы были извилисты и почти неприметны, ни один конь не запачкал ноги выше колена. За двадцать часов пути охотники не увидели ни одного селенья и не встретили ни одного человека. Глубокой ночью они набрели, наконец, на киевскую дорогу и поскакали по ней с предельной для утомившихся лошадей быстротой. Через час дорога, к счастью, пошла под крутой уклон. В белёсых лучах рассвета князь и его попутчики увидали с большой горы, омываемой речкой Лыбедью, Днепр и Киев.
– Ко мне поедем? – спросил Святослав Роксану. Она его не услышала, потому что спала в седле. С правой стороны её трепетно поддерживал Куденей, а с левой – Ратмир. Они кое-как её разбудили.
– К тебе, – сказала она, моргая, – но если ты обещаешь, что дашь мне выспаться!
– Поглядим.
Прошло три часа. Печь в княжеской спальне жарко трещала. На столике у кровати стояли две золотые чаши с крепким вином. Роксана – голая, сонная, вся порозовевшая после бани, лежала на животе поверх одеяла, сладко зевая. Две молодые прислужницы натирали её упругое тело настойками из различных трав, для пущей упругости. Святослав, сменивший костюм охотника на дворцовое одеяние, сидел в кресле и размышлял.
– Красивые у тебя служанки, – проговорила Роксана, косо следя за девушками, разминавшими её ноги, – отдай их мне!
– У тебя их семь, – сказал Святослав, – куда тебе больше?
– Не поняла, – напряглась Роксана, – ведь я тебе рассказала про их предательство!
Князь, взяв чашу, отпил из неё и молвил:
– Свенельд мне нужен. Он знает, как воевать. Ну да, он тебя не любит. Но я ему не позволю тебя обидеть, не беспокойся. Оставь девчонок тех у себя.
– Зачем? – вскрикнула Роксана, гневно перевернувшись на левый бок, спиной к Святославу.
– Пускай Свинельд продолжает им доверять. Они нам будут рассказывать обо всём, что он замышляет.
Роксана, закрыв глаза, начала притворно храпеть. Внимательно посмотрев в глаза Святославу, девки переглянулись и быстро вышли.
Глава двадцать восьмая
Калокир с Рагдаем были разбужены поздней ночью. Кто-то постучал в дверь, которая отделяла их комнаты от секретного коридора между покоями Святослава и комнатами, где жили высокие зажигательницы светильников. Оба друга, вскочив, оделись. Пока патрикий, предусмотрительно положив рядом с собой меч, пытался зажечь свечу на столе, Рагдай отпер дверь. Тут как раз свеча и зажглась. Вошёл невысокий, светловолосый, давно не брившийся человек в распахнутом полушубке. Было заметно, что он с дороги и очень сильно устал.
– Гийом! – вскричал Калокир. Его изумлённый выдох чуть не убил огонёк свечи. Слабенькие отсветы заметались по потолку и стенам.
Действительно, то был Франк. Он молча сел в кресло. Вытянув ноги, воткнул кровавые шпоры в пол. Его очень трудно было узнать – лицо изменилось, взгляд посуровел, около рта пролегла морщинка.
– Гийом, Гийом! Ты приехал? – пробормотал Иоанн, садясь на кровать. Его мысли путались. Взгляд Мари не сразу пронзил туманную пелену гашишного дыма, уже слегка затянувшую столь недавнее прошлое.
– Иоанн, она умерла, – сообщил Гийом спокойным и твёрдым голосом. Огонёк свечи ровно отражался в его глазах. Рагдай как стоял, так и сел. Патрикий чуть слышно переспросил:
– Умерла? Мари?
– Да. Спустя
