Остров Корфу – последний бастион Византии - Евгений Викторович Старшов
Глава 4
После подвига…
О дальнейшем мы не будем особо долго распространяться, тем более поденно; несколько усилим лишь, скажем так, полемически-доказательный аспект, подчеркивая живое участие Ф.Ф. Ушакова в жизни освобожденных им греков, в нелегком деле их государственного обустройства, а также подкрепляя выдвинутый ранее тезис об отсутствии у царя и адмирала «империалистических амбиций» по превращению Корфу в русскую военно-морскую базу, каковой остров впоследствии ненадолго и стал, но без малейшего участия Павла и Ушакова. Проблемы были те же – нехватка продовольствия и Али-паша, который то вознамерился приписать себе все заслуги по освобождению островов от французов, то проявил непомерный аппетит в дележе трофеев, то имел намерение при помощи своих албанцев удержать за собой Корфу, не только не вывозя с острова своих албанцев, но начав вдруг сотнями присылать новых – в двух предыдущих главах было довольно рассказано о пакостях этого персонажа, чтоб и далее злоупотреблять вниманием и терпением читателя. Шли своим чередом установление гражданского правления на освобожденных островах (к примеру, 259 жителей острова Занте подписали обращение к адмиралу, чтоб была установлена пропорциональность выборов депутатов и судей от всех классов населения; переписка с великим визирем Юсуфом Зией-пашой об установлении на Корфу такого же образа правления, как и на прочих островах), основание госпиталя для больных и переброска французских пленных. Итальянские дела все более требовали вмешательства русского флота, единству которого вредили английские намерения. Но суда находились в катастрофическом состоянии: Ушаков писал адмиралу Кушелеву 1 марта 1799 г.: «Из эскадры, мне вверенной, половина кораблей и большее число фрегатов имеют великую течь; с некоторых кораблей, особенно же с «Богоявления», «Троицы» и с некоторых фрегатов верхняя обшивка спадывает; обшивные доски иногда выплывают из под них на верх и сие оттого, что обшиты они были дурно и обшивка креплена тонкими гвоздями. Гвозди так соржавели и истлели, что мусул только один в них остался, и когда раскалывают доску, чтобы ее вынуть, то все гвозди, какие в ней есть, рассыпаются. Я, будучи еще в Севастополе при кренговании оных кораблей, собрал множество таковых худых гвоздей и мусуля и хотел отправить в Государственную Адмиралтейств-Коллегию и в Контору Главного командира, но не успел. Пазы и стыки из под верхней обшивки открыты и оттого корабли и фрегаты имеют великую течь; корабли «Богоявление», «Троица», «Магдалина», «Св. Петр» требуют непременного исправления килеванием; также фрегаты «Навархия», «Казанская», «Сошествие Св. Духа» и «Николай» необходимо надобно килевать, а здесь к килеванию ни смолы, ни гарпиусу, ни серы горючей, ни гвоздей, ни железа, ни пеньки, ни леса на бимсы, словом сказать, ничего нет. Стараюсь я по возможности, что только удобно исправлять, но по совершенному во всем неимуществу ничего существенного сделать не можно. Всю зиму были мы в движениях, блокируя крепости и остерегая Венецианский залив от высадки десанта; Бог провидением Своим только нас милует. При всем нашем теперешнем состоянии паруса на многих судах ветхи; такелаж во многом числе в худости и требует перемены, и ничего здесь нет; равно и мелочных всякого рода необходимо надобных припасов: ни свеч, ни бумаги, словом сказать, во всем крайний недостаток, но и с ним по сие время я еще по возможности успеваю. Теперь как с этими кораблями и фрегатами отсюда выйти, ежели обстоятельства сего потребуют, не знаю. Кроме одной опасности ничего не предвижу (о том же, менее подробно, адмирал пишет царю Павлу 8 апреля. – Е.С.)… На фрегате «Навархии», кроме других потребных исправлений, семнадцать бимсов гнилых и следуют в перемену, потому почитаю лучше бы его отправить в летнее время обратно в Ахтиар (т. е. Севастополь. – Е.С.), ибо сюда ко мне мастеровых людей прислано очень мало и всех означенных работ исправлять некому». Вопрос с артиллерией проясняется из письма Ушакова Кадыру-бею от 16 марта: «Также во время боя против кораблей «Женероза», несколько раз с кораблями вверенной эскадры случившегося, то ж на батареях против крепостей Корфу, то ж при атаке и штурме острова Видо на сильную произведенную на оной пальбу вверенной мне эскадры кораблей и фрегатов снаряды, ядра, бомбы, картечи и порох на некоторых почти наличное число все употреблено в расход, и на кораблях теперь остается малое количество и при том многие картаульные единороги и 24‐фунтовые пушки, бывшие на батареях, от многой и долговременной пальбы раздуло и пришло в негодность, то таковые орудия приказал я в здешней крепости переменить годными, а порох и снаряды взять из магазина и их крепостей, сколько в комплектное положение на место издержанных следует. Я уведомляю ваше превосходительство, что все оные вещи непосредственно без всякаго расчета должны быть на кораблях пополнены в настоящем их комплекте и надобность тем паче, что сии крепости взяты боем наших кораблей и я велел снаряды и порох взять только в возврат издержаннаго, а пушки на место испорченных, в чем известя, прошу приказать из ваших кому надлежит, чтобы при взятии из крепостей оных вещей нам не препятствовали, и вы со своей стороны не почли бы, что мы берем какие-либо вещи самовольно, по таковым обстоятельствам сим вас и предуведомить честь имею» (там же Ушаков понуждает за бедственным состоянием своих судов ходить в крейсерство турецкие).
Тем не менее союзные обязательства понуждали к действию, и с Корфу стали расплываться отряды наших кораблей для действий в Италии, причем их сопровождали верные союзническим обязательствам турки; адмирал пишет с горькой иронией коллеге Кушелеву: «Меня же с эскадрою требуют во все места. Иной желает, чтобы шел я в Александрию; господин Сидней Смидт пишет, чтобы отрядил я эскадру крейсеровать поблизости Кандии; должно будет послать в Венецианский залив для забрания оттуда баталионов, назначенных для Мальты, а как оная еще не взята и содержится в тесной блокаде, потому оные баталионы весьма были бы полезны мне в Италии. Его величество неаполитанский король из Палермы присылал ко мне с письмом своего господина министра кавалера Мишеру и просит наиубедительнейшим образом, чтобы я показался с эскадрою около итальянских берегов у Бриндичи, Отранта и около калабрийских берегов и пришел бы в Мессину, дабы ее занять и иметь лучше в наших руках, нежели допустить, чтобы отняли ее французы, уверяя наисвященнейшим именем, что по особому согласию угодно будет это его императорскому величеству нашему государю императору». Англичанам в их просьбах послать корабли к берегам Сирии и Египта Ушаков твердо отказал. Австрийское правительство через самого Суворова просило Ушакова прислать корабли для блокады Анконы и контроля морских путей в Адриатике, что Александр
