Остров Корфу – последний бастион Византии - Евгений Викторович Старшов
Адмирала заботит, что албанцы могут захватить Корфу, да и французы могут взять реванш; он уже 5 марта пишет Томаре: «Не доложите ли вы государю императору от себя: в Корфу нужно содержать войска по крайней мере три тысячи, а не менее». 13 марта он прямо пишет Павлу: «Вашему императорскому величеству осмеливаюсь всеподданнейше донесть в рассуждении важных критических нынешних обстоятельств, да и навсегда почитаю я необходимой надобностью, чтобы остров и крепости Корфу предохранены были от французов, нужно иметь во оных крепостях по крайней мере не менее полка российских войск вашего императорского величества, а если снабдить их хотя посредственно, то не менее двух полков надобно. Старая и Новая крепости Корфу со многими к Новой крепости наружными пристройками укрепление имеют бесподобное, а в нынешнее время французы, защищавшиеся здесь, беспрерывными работами укрепили их еще наисовершеннее. Если они когда-либо по отсутствию нашему вновь оными овладеют и будут в них иметь до десяти тысяч войска, тогда отнять от них будет весьма трудно и, что на оное поведено будет, имею ожидать высочайшего вашего императорского величества указа». 26 марта царь предписал контр-адмиралу Петру Кондратьевичу Карцову (1750–1830 гг.) от Англии, где тот находился с эскадрой Балтийского флота, плыть на усиление эскадры Ушакова с тремя линкорами и фрегатом (это были 74‐пушечный линкор «Исидор», два 66‐пушечных линкора «Азия» и «Победа» и 38‐пушечный фрегат «Поспешный»). Пока же – и пусть читатель отметит особо доверие Ушакова к своим боевым союзникам-туркам – он получает их согласие на временное подкрепление русского гарнизона Корфу из расчета 1 500 русских на столько же турок – В.С. Томара сообщает адмиралу 23 апреля: «Касательно предложения вашего превосходительства в письме к верховному визирю ввести в крепости Корфу гарнизон… то Порта согласна как на сие, так и на учреждения, которые обще с Кадыр-беем предлагаете взять для безопасности крепостей до введения в оные особого гарнизона; но если на время войны только прислан будет в крепости один полк инфантерии российской, то в таком случае требует ввести на время же войны только и свой гарнизон, и считая в полку российской инфанты до 1500 чел., толикое же число определяет и сами не албанцов, которые оскорбили обывателей, и не галонджиев, которых нет своевольнее между турками; но из числа войск, называемых Эвлади-Фатига, за субординацию коих отвечает, равно как и за поведение назначаемого им командира, и представляет при том, что при гарнизоне с нашей стороны, при ланд-милиции, которую вы из обывателей формируете, и при 20 т. по крайней мере обывателей в городе Корфу, не может быть никакой опасности от 1 500 турков, ни сомнения на виды Порты в определении оных, которая еще обещает за всякую жалобу со стороны обывателей наказывать виновного смертию. Гарнизоны российский и турецкий, яко определяемые единственно для охранения тех крепостей и жителей от внезапного нападения французов и на время войны только, имеют быть довольствованы провиантом из доходов островов, прежде бывших венецких… Артиллерия и аммуниция, находящиеся в крепостях о-ва Корфу, должны оставаться и сохранены быть для обороны тех же крепостей и ни в какой дележ не входят; но как вашему превосходительству, так и Кадыр-бею можно переменить испорченные пушки и пополнить употребленную на общее дело аммуницию, дабы быть в состоянии вновь и немедленно подвизаться для общего же дела. Тут дележа никакого быть не должно, а единое согласие и резон, не брать ничего лишнего, а только то, что необходимо каждому нужно; о чем весьма строго пишет Порта к Кадыр-бею». Читатель видит, что здесь и речи нет ни о каком захвате или русско-турецкой оккупации, но даже оружие практически все оставлялось грекам. Интересны сведения о трофейных кораблях, приводимые в том же документе: «Причисление к эскадре российской корабля «Леандр», а к турецкой фрегата «Ла-Брюн» Порта апробовала; но во время блокады еще аглинской министр представлял Порте, что возвращение корабля «Леандра» в аглинской флот приятно будет двору его, потому что оный корабль участвовал в славной победе при устье Нила. По взятии же крепостей министр аглинской сообщил о том и мне, а С. Ефенди предложил обменять фрегат «Ла-Брюн» на «Леандр» и пополнить что причтется деньгами, ибо правление желает возвратить агличанам вестника победы их при устье Нила» (на это Ушаков отвечал Томаре 18 мая: «Об отдаче корабля «Леандра» без особого повеления государя императора ни к чему приступить я смелости не имею; буде необходимо так быть должно, соизвольте отнестись об оном государю императору и какое повеление последует, то все я исполню»; повеление последовало, о чем см. ниже). 19 июля, незадолго до отплытия от Корфу, адмирал подает царю рапорт о посылке в Одессу судов для перевозки на Корфу русских войск: «Исполнение высочайшего в[ашего] и[мператорского] в[еличества] именного указа, от 18 мая последовавшего, для перевозу назначенного в Корфу комендантом генерал-майора Бороздина и для гарнизона двух батальонов отправил я 17‐го числа июля из вверенной мне ескадры в Одессу фрегат «Щастливый» и с ним из авизов судно «Красноселье», а за ними же в самой скорости возвратившийся на сих днях из Тулона акат «Св. Ирины» и из Кефалонии с брандвахтенного поста пленная шебека «Макарий», да следующие, возвращающиеся из Тулона бригантина «Финикс» и пленный бриг; более теперь здесь в наличии судов к посылке не состоит, почему и просил я главнокомандующего Черноморскими флотами адмирала фон Дезина к числу оных судов в перевозке из Одессы в Корфу означенных двух батальонов сделать вспоможение по его распоряжению казенными судами или наемными».
У царя адмирал испрашивает награды не только своим отличившимся офицерам, матросам и солдатам, но и грекам, подчеркивая тем самым их участие в общем деле (письмо к адмиралу Кушелеву от 12 марта): «Многие из обывателей города Корфы и других островов: духовные, дворяне разных чинов и простые мещане, усердствуя к пользе его императорского величества при взятии Корфы, весьма наиусерднейше старались нам помогать, собирали островских жителей и уговаривали их присоединиться к нам, почему за все такия деятельности заслуживают благоволения. Я не осмелился представить об них в реляции, но отношусь к вашему высокопревосходительству и прошу покорнейше исходатайствовать для таковых высочайшую монаршую милость: для духовных особ – несколько крестов с лентами на шею; для дворянства же и простых мещан – особые, какия заблагоразсуждено будет, медали для награды их, и чрез таковую отличность можно их еще более привлечь к усерднейшему к нам расположению и соблюдению нашей пользы. Награды сии я бы просил доставить ко мне, чтобы по рассмотрению моему мог оные роздать и оставшиеся хранить у себя на таковые же случаи».
27 марта, согласно журналу линкора
