10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– Я все-таки поговорю с ними. – Виченте кивнул в сторону угрюмых сельчан. – Пообещаю, что вернусь и расплачусь за лодку.
– Обещания им не нужны, – покачал головой Шарп. – Нет, надо идти.
Они вышли из деревни в сопровождении семи мужчин, которые радовались так, будто разгромили всю французскую армию. Шарп не обращал на них внимания. Шли на север, в направлении, прямо противоположном нужному, но капитан молчал до тех пор, пока провожатые, уверившись, что отвели беду, не отстали, прокричав вслед чужакам пожелание не возвращаться. Он подождал еще, а когда они скрылись из виду, проворчал:
– Ну все, хватит гладить по шерстке. Лодка у этих жмотов есть, и я ее получу.
Сойдя с дороги, они поднялись повыше, вернулись к деревне и спрятались за деревьями. Дождь не стихал. План был прост: найти что-то ценное для жителей деревни и угрозой уничтожить или забрать это ценное заставить их выдать лодку. Однако ничего такого обнаружить не удалось. У селян не было скота, не считая нескольких куриц, разрывавших голую землю за деревянной изгородью, что, однако, не мешало семерым смельчакам шумно отмечать свой подвиг в местной таверне. Слыша их похвальбы и громкий смех, Шарп с трудом сдерживал злость.
– Давай припугнем их как следует, – сказал он Харперу.
Сержант снял с плеча семистволку:
– Я готов, сэр.
Капитан повернулся к Виченте и женщинам:
– Мы пойдем вдвоем. Вы втроем останетесь у двери. Держите оружие наготове и делайте вид, что готовы стрелять.
Перепрыгнув через забор, они пробежали мимо виноградника и ворвались в таверну через заднюю дверь. В зале собралось человек двенадцать, и все они, многие еще с ружьями за спиной, окружили бочонок с вином, но никто из них не успел и пошевелиться, как Харпер уже орал на них от пустого камина и целился из страшного орудия, а Шарп собирал ружья. Кто-то попытался оказать сопротивление и получил прикладом в челюсть, после чего Шарп врезал ногой по бочонку, и тот опрокинулся на пол. Ошеломленные крестьяне сбились в кучку, а капитан отступил к двери и направил на них штуцер.
– Мне нужна лодка! – прорычал он.
В игру вступил Виченте. Выйдя вперед, он заговорил негромко и спокойно. О войне, об ужасах, обрушившихся на Коимбру, о том, что может случиться с деревней, если французы не будут разбиты.
– Над вашими женами надругаются, ваши дома сожгут, ваших детей убьют. Я уже видел это. Но врага можно остановить, можно одолеть, можно победить. С вашей помощью. – Он вдруг снова стал адвокатом, таверна – залом судебных заседаний, а обезоруженные люди – присяжными. В голосе португальца звучала страсть. Виченте никогда не выступал в суде, вся его практика ограничивалась бумажной работой с судовыми документами, однако он мечтал о другой карьере, и сейчас речь его не только взывала к разуму, но и трогала сердца. Обращаясь к патриотизму крестьян, Виченте не забывал, что за люди перед ним, и обещал крестьянам расплатиться за услуги. – Целиком и полностью, только не сейчас. У нас нет денег. Клянусь честью, я вернусь сюда и заплачу ту сумму, о которой мы договоримся. – Он перевел дыхание. – А когда французы уйдут, вам будет приятно сознавать, что и вы помогали изгнать врага.
С этими словами капитан отвернулся и перекрестился. Шарп, пробежав взглядом по лицам собравшихся, заметил, что на многих выступление соотечественника произвело впечатление. Конечно, обещание денег в будущем чем-то сродни чудесной мечте, которая греет душу, но на горбушку не ложится. Конечно, патриотизм уравновешивался скупостью. И все же в конце концов один человек согласился продать лодку в долг.
Лодка была так себе, всего-навсего старая плоскодонка, на которой старик обычно переправлял людей с одного берега Зезири на другой. Восемнадцать футов в длину, две банки для гребцов, четыре уключины, острый загнутый нос и широкая корма. Перевозчик спрятал лодку, утопив ее в Зезири, но селяне освободили ее от камней, вытащили на берег, принесли весла и потребовали, чтобы Виченте еще раз дал клятву расплатиться. И только после этого Шарпу и его спутникам было позволено подняться на борт.
– Далеко до Лиссабона? – спросил Виченте.
– Вам понадобится день и ночь, – ответил перевозчик, с беспокойством наблюдая за тем, как с его сокровищем управляются неумелые чужие руки.
Шарп и Харпер сели на весла, и, поскольку большого опыта в этом деле ни у одного ни у другого не было, поначалу получалось нескладно, но течение сделало все само: подхватило суденышко, вынесло на середину и увлекло вперед. Впрочем, работать веслами – дело нехитрое, и вскоре они действовали сообща. Виченте расположился на носу в качестве впередсмотрящего, Жоана и Сара устроились на корме. Если бы не дождь и ветер, бросавший волны через низкие борта, путешествие можно было бы даже назвать приятным, но под ногами хлюпала вода, мокрая одежда прилипала к телу, и хмурые берега отнюдь не радовали глаз. Река, несущая воды из далекой Испании, спешила к морю.
А потом их заметили французы.
Форт, известный как Сооружение номер сто девятнадцать, не представлял собой ничего особенного – обычный бастион, построенный на вершине невысокого холма, дополненный затем складом для боеприпасов, упрятанным для надежности под каменную крышу, и укрепленный артиллерией – шестью двенадцатифунтовыми орудиями, снятыми с военных кораблей русской флотилии, укрывшейся от шторма в лиссабонской бухте и захваченной там британцами. Пушкари, среди которых были как англичане, так и португальцы, настоящей силы незнакомых пушек не ведали, но предполагали, что они вполне в состоянии накрыть своим огнем долину, протянувшуюся под Сооружением номер сто девятнадцать с запада на восток. К востоку, до реки Тежу, расположились еще десять фортов, а вот к западу, в направлении Атлантического океана, их было более сотни. Пересекая двойной линией холмистый район севернее Лиссабона, они образуют линию Торрес-Ведрас.
Эту линию пересекают три основные дороги. Главная проходит примерно на равном удалении как
