Георгий Свиридов - Летом сорок первого

– Наслышан, наслышан о вас много, – Курлакин протянул здоровую левую руку и, к удивлению Флерова, крепко пожал его пятерню. – Так почему же так мрачно мыслит знаменитый командир легендарной батареи?

– Обстоятельства вынуждают, товарищ комбриг. Сами слышали, снарядов лишь на один залп, – признался Флеров. – А дальше что?

– Я не скажу, капитан, что нахожусь в курсе всех дел, но то, что вы уже сделали, высоко ценится, – комбриг сделал упор на слова «уже сделали». – Вы в боевых условиях действующей армии провели государственные испытания нового оружия, разве этого мало? Уж не забыли ли вы, мой дорогой, что именно благодаря вашим усилиям, благодаря личному составу экспериментальной батареи утвердилось и получило путевку в жизнь новое реактивное оружие, которого никогда еще не было ни в одной армии мира? Теперь боевые машины запустят в серийное производство. Ваша батарея – это первая ласточка, за которой в скором времени последуют другие.

– В народе говорят, что одна ласточка весны еще не делает, – сказал Флеров, как бы в свое оправдание.

– Говорят и другое... Первая ласточка возвещает о начале, о наступлении весны! – комбриг сделал упор на слово «наступление», вкладывая в него тот самый смысл, которого все так давно ждали. – Вы представляете себе, как все может измениться, когда у нас появятся не экспериментальные батареи, а целые дивизионы и полки?

– Товарищ комбриг, капитан еще не в курсе событий, я только намеревался проинформировать его, – вставил слово Орехов. – Разрешите продолжить? Я коротко.

– Продолжайте.

– На нашем Западном фронте уже действует первый дивизион ракетных минометов. Да, да, ракетных. После ваших успешных испытаний, отныне, в нашей армии появился новый род войск – ракетные войска. Для управления новыми частями создано специальное командование, которое подчиняется непосредственно Ставке, лично товарищу Сталину, – Орехов говорил тихо, мягко, но за каждым его словом вставала сила, которая рождалась мужеством и стойкостью народа. – Дивизион, который уже действует, укомплектован первыми боевыми машинами заводского производства.

– Кто командир дивизиона, если не секрет? – не выдержал Флеров.

– Для вас не секрет. Им командует капитан Смирнов.

Флеров улыбнулся. Он вспомнил, как их со Смирновым приглашали в Главное артиллерийское управление, как утвердили его, Флерова, командиром первой экспериментальной батареи и тогда же пообещали Смирнову, что он долго в тылу не засидится. И еще Флеров по-хорошему позавидовал Смирнову, который командовал целым дивизионом, при том у него в батареях машины заводского производства, а значит, сделаны добротнее.

– Вы знаете его? – спросил Орехов.

– Конечно! – подтвердил Флеров.

И неожиданно вспомнив обещание, которое дал Константину Сергеевичу, решил обратиться с вопросом к Курлакину. Надежды, конечно, мало – под его началом были тысячи командиров, об отдельном лейтенанте он мог, естественно, и не знать, но, как говорят, в жизни всякое бывает.

– Товарищ комбриг, разрешите обратиться с личной просьбой?

– Слушаю, – Курлакин, который собирался уже выходить из палатки, задержался и посмотрел на капитана.

– Прошу прощения, может быть, я что не так... Вы меня извините. Но меня интересует судьба одного лейтенанта вашего пограничного округа.

– Как его фамилия? На какой заставе или в каком отряде он служил?

– Закомолдин, – сказал Флеров, с надеждой глядя на комбрига.

– Закомолдин? – переспросил Курлакин.

Флеров уловил в его голосе нескрываемое удивление. Заметил еще и то, как переглянулись при упоминании фамилии капитан с Ореховым. Неужели они что-нибудь знают? И капитан повторил:

– Да, лейтенант пограничных войск Сергей Закомолдин.

– А вы что, капитан, его лично знаете? – спросил Орехов.

Флеров ответил искренне и доверительно:

– Меня интересует его судьба.

– А может, вы не против с ним встретиться лично? – спросил Курлакин, тепло улыбаясь.

Когда комбриг произнес слова «лично встретиться», когда Флеров увидел улыбку, у него у самого потеплело в груди. Живой! Сын Константина Сергеевича жив! А вслух капитан произнес:

– Очень хотел бы!

– Прошу, товарищ комбриг! Прошу, товарищи командиры, отведать нашего чайку, – лейтенант, постелив на столе газету, расставил стаканы, положил коробку пиленого рафинада, раскрытую пачку печенья, круг копченой колбасы и кусок сыра. – Заварен по особому способу.

– Присаживайтесь, товарищ комбриг, – Орехов предложил Курлакину стул, а когда тот уселся, повернулся к Флерову: – Встречу с лейтенантом Закомолдиным сейчас организуем.

– Его-то как раз мы и утвердили командиром спецгруппы, которая прикомандировывается к вашей батарее. Боевые ребята! А вы, капитан, уготовили им должности сторожей при пустых машинах... – Комбриг улыбнулся и спросил: – Может быть, стоит отменить приказ? Или все-таки возьмете в батарею спецгруппу во главе с отважным и, я бы сказал, очень дельным лейтенантом пограничных войск Закомолдиным?

Флеров не успел ответить. Громко зазвонил телефон. Все как-то сразу примолкли. Телефонист, крикнув «Да! Да!», протянул трубку подполковнику.

– Да, Орехов. Слушаю... Что делаем? Чай пьем!.. Ладно, не надо так резко, товарищ полковник. Все понимаем, обстановку тоже... Сейчас будет у вас.

Отдав трубку телефонисту, Орехов повернулся к столу, посмотрел на Флерова.

– Срочно в штаб! – И добавил: – Оттуда возвращайся к нам, лейтенант Закомолдин и его группа будут ждать, заберешь их к себе на батарею.

В штабе Флерова ждал Яхин. У артиллеристов была своя палатка. За походным столом, сбитым из досок, на котором лежала большая карта, сидели бритоголовый, плотный майор – заместитель Яхина, и старший лейтенант, смуглолицый, с восточным лицом, с черными скобками усов. Оба они, склонившись над картой, что-то высчитывали, орудуя циркулем и линейкой. Мельком взглянув на вошедших, снова углубились в работу.

– Положение резко ухудшилось, – начал Яхин, плохо скрывая волнение. – Даже так скажу тебе, капитан: стало совсем хреновым. Как тогда, на финской, помнишь?

Он не произнес слова «окружение», но Флеров все понял. Тогда лишь умелая расстановка старшим лейтенантом Флеровым орудий своей батареи позволила красноармейцам выбраться из «мешка». Он сумел организовать такой плотный перекрестный огонь, что вконец запутал противника, решившего, что ему противостоит крупный артиллерийский дивизион.

– Надежда опять на артиллерию. На твою батарею, – сказал Яхин.

– А чем стрелять? – в тон ему ответил Флеров. – Снарядов у меня с гулькин нос. На один залп и не больше, сам же знаешь.