Волхв - Сергей Геннадьевич Мильшин
– Именно так. Была бы мать жива, этого бы не допустила.
– Отец любил её…
– Её все любили. Красоты необыкновенной была и ума. Меня к ней не допустили, хоть я и предлагал. Мог бы спасти. Никифор упёрся и… не стало красы нашей…
– Хватит про неё, ладно… – княжич положил руку на локоть ведуна.
Белогост пожал его ладонь:
– Имя-то свое наречённое при рождении не забыл?
– Конечно, помню. Только отец говорил, что оно греховное.
– Ох и крепко тебе голову заморочили. Но ничего, захочешь правду знать – узнаешь. А теперь давай, командуй. Воины твои немного на хуторе поживут, пока мы в Коломнах гостим. В городе пусть в неведении остаются, что с отрядом приключилось. Когда назад пойдёшь – мы их отпустим и оружие вернём. Вступишь в город во главе отряда, новым князем.
– А что отец?
Ведун нахмурился.
– Князь много бед русичам принёс, по-хорошему бы его вместе с остальными бросить зверям на съедение.
– Ведун, ради Бога…
– Только ради тебя. Отряди четверых – могилу выкопать. По вашему обычаю, закопаем, так и быть.
– И Бронислава. Хороший муж был.
К Брониславу у нас вопросов меньше. Не бросился бы на меня с топором – жив остался.
– Он не мог не броситься.
– Я понимаю. Тогда ещё парочку отправь. Лопат у нас хватит – специально захватили.
Кивнув, Любояр отошёл.
К волхву приблизился Смагин:
– Светлый, разреши просьбу.
– Валяй.
– Давай Никиту с собой возьмём. Он мне жизнь спас – дважды. Хоть и рисковал.
– Дубинина?
– Его.
– Взял бы с удовольствием. Хороший муж, знаю его. Но для его же пользы ему лучше остаться с товарищами. Они не поймут, если мы всех на хуторе запрём, а Никиту обласкаем. Быть ему сотником новым, я княжичу объясню, на кого опираться. Но пока, сам понимаешь… ты ему что-нибудь пообещал уже?
– Нет, решил сначала с тобой посоветоваться.
– Добре. Иди – попрощайся с ним и шепни на ушко, что помним его заслуги и будет вознаграждён скоро.
Довольный Смагин убежал.
– Ну что, на хутор? – атаман удовлетворённо расправил рубаху. – У меня сарай там большой есть.
– Да. Только подождём, пока княжич отца похоронит.
– Я человека отправлю, пусть готовятся к встрече.
– Отправляй. И сразу несколько парней на охоту отряди – едаков у тебя прибыло.
– Сегодня можно обойтись – на телеге серна лежит. Приедем – пожарим.
– Ну, смотри сам. На тебе ответственность – пленных сберечь, пока мы с княжичем не вернёмся.
– Не беспокойся, Светлый. Неужто не понимаю. Встанет во главе княжества Любояр – конец притеснениям и распрям. По-другому жизнь повернётся. И мы из леса выйдем, деревню восстановим, заново жить начнём…
– Верно понимаешь. Так что действуй, – ведун повернулся к потворнику. – Гор, подойди.
Парень, всё это время терпеливо ожидавший своей очереди, быстро приблизился.
– Ну, как ты?
– Да нормально.
– Ну и отлично. Тебе отдельное задание – присмотришь за княжичем в селе. Ну, чтобы никто не обидел там.
– Ага, его обидишь, вон какой, важный.
– В общем, подумай. Сведём его с родственниками на первых порах, а там видно будет.
– Так у него там двоюродных одних – десятка три и парней, и девчат. Как они про Любояра узнают, меня к нему и не подпустят.
Белогост улыбнулся:
– Подпустят. Ты теперь потворник волхва и воин. На счету медведь и враг один. Так что не тушуйся.
– А я и не собираюсь.
– Ну и добре. Найди княжича, скажи, пора выдвигаться. Если закончили.
– Понял, – придержав меч, Гор убежал.
Впрочем, недалеко – Любояр с воинами уже выворачивали из леска навстречу.
Дождавшись, пока все построятся, ведун скомандовал выход. И сам же тронул с места трофейную лошадь, принадлежащую одному из варягов. Ему предлагали коня Бронислава или даже княжеского скакуна, но ведун отказался. Немного позади ведуна двинулись Гор, оседлавший свободного жеребца бывшего воеводы, и Любояр. Смагину, который тоже ехал в строю дружинников по соседству с Никитой, достался конь священника. Жеребца князя, немного поотказывавшись для вида, забрал Нарышка, сновавший теперь на нём вдоль колонны от головы к хвосту и обратно. Безоружные дружинники неторопливо потянулись за ведуном. По бокам их сопровождали пешие и конные родноверы. Бойка по обыкновению исчез в зарослях.
Медленно опускался вечер. Солнечное божество цепляло вершины дальних деревьев. Огненный шар слепил, и Гор, стараясь не смотреть на закат, всё равно щурился. Колонна двигалась неспешно и ровно. К Любояру подтянулся Инок, даже среди светлых русичей выделявшийся белым волосом. Поглядывая недоверчиво на Гора, он осторожно поинтересовался:
– Переживаем мы. Что теперича будет?
Гор из вежливости чуть придержал коня. Любояр оглянулся на него:
– Гор, ты куда? У меня от друзей секретов нет.
Парень, смущенно улыбнувшись, нагнал княжича:
– Мало ли…
– Я только теперь начинаю понимать, кто мои настоящие родственники и друзья, – он повернулся к дружиннику. – Ведут нас на хутор, я так понял. Там переночуем. А утром я с ведуном навещу родственников – деда с бабкой в Коломнах. А вы пока поживёте у хуторских.
– А откуда у тебя родственники в Коломнах? Ты никогда не говорил.
– Ты же слышал, у меня мать с Коломен?
– Что-то слышал, – он наморщил лоб, припоминая.
– Так вот. Отец мне рассказывал, что у неё в деревне никого не осталось. А я верил и не пытался разузнать.
– Так что, он обманывал тебя, что ли?
– Получается так. Гор, – он улыбнулся парню. – Сколько у меня сродственников, сможешь посчитать?
Подобрав повод, парень придержал коня:
– Если хочешь, всех перечислю.
– Хочу.
– Только близких родичей буду вспоминать. Всяких двоюродных дедов не надо же?
– Ну не всех сразу. Всё равно не запомню. Хотя бы близких для начала.
– А ты и их не запомнишь.
– Это почему?
– А сейчас узнаешь. Значит, так. Наперво, прадед твой Глушата. Ему хоть и вёсен больше девяноста, а он сам, без помощников на кабана ходит с копьем. Потом бабка его, Томила, тоже ещё шустрая, – он хмыкнул, вспомнив что-то. – Прошлым летом за грибами в лес ходила с внучкой, нашли гнездо диких пчёл. Так она сама на дерево влезла и, хоть вся искусанная, но мёда домой принесла, это помимо грибов. Ещё одна прабабка жива – Рута, она сейчас у сына – твоего деда живёт. Дальше пошли. Дед Евсей и бабка Малуша, это княжны, матери твоей, значит, родители. Рядом целая улица выстроилась дом к дому детей их, твоих дядь и теть. Их, если не ошибаюсь, шесть или семь будет, нет, точно семь. И в каждой семье самое малое по пяток деток. А вот у дяди Ворошила так их осьмнадцать душ. Так что
