Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
В виду неприятеля, они останавливаются и палят – точно в беглецов. Там, еще правее, палят в гренадеров, в их каре – точно в стене – пробивают ядрами брешь и пускают один за другим эскадроны, гренадеры тихо отходят. Был 3-й час дня, победа австрийцев несомненна. Они могли бы разнести в конец французов, но не имели под рукой всей конницы, услав ее накануне беречь свой тыл. Все равно, путь теперь проложен.
Меласс едет в Александрию отдохнуть и послал императору курьера. Его начальник штаба, генерал Цах, построив войска в колонны, двинул их на Пичанцу. На встречу отступающим французам, а следовательно, и наступавшим австрийцам. В 3 часа пополудни показалась колонна Дезе, которого с самого утра ждали и теперь перестали ждать. Кругом него сошлись французские генералы, каждый торопился рассказать события дня, все вместе, кроме Бонапарта, считали дело проигранным, советовали отступить. Дезе, оглядев вокруг и прислушавшись к словам, вынул часы, посмотрел на них и сказал: «Да, сражение проиграно, но теперь только 3 часа, есть еще время выиграть новое!» Восхищенный Бонапарт отдает новое приказание: вновь прибывшая дивизия, скрытая на аллеях и виноградинках должна задержать австрийцев перед деревней Сен-Джуляно, все остальные уцелевшие войска станут правее на равнине и ударят австрийцам во фланг, 12 орудий – все, что осталось у французов, – прикроют Дезе справа, а конница Келлермана – слева. Перестроения французских войск не были замечены австрийцами. Бонапарт объезжал ряды солдат: «Друзья! Довольно отступать.
Вы знаете, что я привык ночевать на поле битвы!» Забили барабаны, 12 орудий брызнули картечью в австрийскую колонну, как только она показалась перед виноградниками.
В тот же миг Дезе повел одну полубригаду. «Передайте генералу, – сказал Дезе, – что я иду в атаку и что мне нужна поддержка кавалерии». Дезе поднялся на пригорок, дал по неприятелю залп, снова тронулся вперед, готовый броситься в штыки, как тут же упал с коня. «Скройте мою смерть, – сказал он умирая, – а не то войска могут поколебаться», но все видели, как его сразило ядро. Солдаты, воодушевленные мщением за смерть любимого вождя, кинулись с азартом в сечу и разогнали передних два полка. Удар приняли гренадеры, они шли сзади. Тут завязался упорный бой, а в это время явились, по требованию Дезе, эскадроны Келлермана. Они сбили австрийских драгун, прикрывавших движение сбоку, и налетели на пехоту. Передняя австрийская колонна разбилась на две части: 2 тысячи гренадер положили оружия и сам генерал Цах отдал свою шпагу. Келлерман, получив в подкрепление полк конных гренадер, налетел на дальние эскадроны. Они разбежались и смяли свой же центр. Тогда двинулся Ланн, атаковал расстроенный центр, а гвардия пошла вправо, туда же, где раньше была. В рядах австрийской конницы раздался крик: «К мостам! К мостам!» Все спешат к Бормиде, а пехота прокладывает себе обратный путь уже с оружием в руках. Ее гонят через Маренго, гонят через Фонтаноне, припирают к Бормиде.
Пехота, всадники, орудия – все туда спешит, теснится в страшной давке. Несчастный Меласс прискакал на эту сумятицу и не верит своим глазам, еще два часа назад он был победителем. Если бы кроаты не удержали мостов, французы в тот же день перешли бы Бормиду. Но и без того австрийцы потеряли более 12 тысяч и 30 пушек, французы – 7 тысяч. С обеих сторон было ранено множество генералов, офицеров, но особенно тяжкую потерю понесли французы, лишившись Дезе. Этот храбрый генерал лишь накануне битвы вернулся из Египта, и только затем, чтобы безвременно погибнуть. Когда Бонапарта поздравляли с победой, он сказал: «Да, этот день был бы истинно прекрасным, если бы я мог сегодня вечером обнять генерала Дезе. Я хотел сделать его военным министром, я сделал бы его монархом, если б мог!».
Французы ликовали на поле битвы: никогда победа не стоила им так дорого! Австрийцы же совсем упали духом. Их старый вождь не знал, где искать спасения: армия наполовину уничтожена, артиллерия потоплена в Бормиде, спереди – Бонапарт, – сзади генерал Сюше, тот самый, который защищал Ниццу. Начались переговоры.
Тяжкие были условия Бонапарта, особенно постыдным казалось отдать Геную, за которую пролили столько крови. Меласс торговался, Бонапарт не уступал. «Я не первый раз веду войну, – сказал он уполномоченным, – и знаю ваше положение. Вы сидите в Александрии среди раненых, больных и мертвых, сидите без продовольствия и окружены моими войсками. Я мог бы потребовать всего, чего захочу, но щажу седины вашего генерала и храбрость ваших солдат. Ступайте обратно, – других условий не будет».
15-го июня заключена конвенция, по которой австрийцы должны очистить Италию до реки Минчио и сами удалиться с военными почестями за пограничную реку. В два часа они потеряли все, что добыли за два года с помощью русских. На десятый день французы вступили в Геную, и таким образом сбылись слова Массены: «Клянусь, что через две недели я опять буду в Генуе».
Победа при Маренго доставил вскоре титул императора ее виновнику. Бонапарт всю жизнь хранил синий плащ, в котором он находился в день битвы, и его любимая белая лошадь носила кличку «Маренго».
Сражение «трех императоров»
Через четыре года после битвы при Маренго французы, очарованные славой побед, признали их виновника – Наполеона Бонапарта – своим императором. Но англичане не могли сносить военного могущества этого человека, который располагал теперь силой целого народа, воинственного и славолюбивого. Они одни вели с ним войну, долгую, упорную, стараясь в то же время подыскать союзников в Европе. Русский император считал Наполеона похитителем короны, принадлежавшей законным наследникам прежней династии; австрийский император не мог забыть своих потерь в Италии. Он надеялся возвратить их при помощи русских войск и золота англичан. Так состоялся союз, к которому примкнули Швеция и Турция. Хотя союзники держали свое дело в тайне, но Наполеон был начеку, и прежде чем они могли соединить свои войска, он двинул к Рейну 8 корпусов силой до 20 тысяч человек. Во второй половине сентября 1805 года французы перешли в разных местах Рейн и затем левым плечом наступали к верхнему Дунаю. Их движение совершалось с такой правильностью, с такой быстротой, что выдвинутая в Баварию армия австрийцев оказалась отрезанной от сердца государства, от столицы. Наполеон окружил ее своими корпусами, точно шашками, и заставил сложить оружие. Это было под крепостью Ульмом, 8-го октября. Русская армия,
