28 мгновений весны 1945-го - Вячеслав Алексеевич Никонов
Шатилов и Негода получили решение командира корпуса генерала Переверткина на 30 апреля: «150-я стрелковая дивизия во взаимодействии со 171-й штурмом овладевает рейхстагом». Шатилов дал приказ своим полкам, позвонил Зинченко:
– 756-й полк наступает на главный вход и во взаимодействии с 674-м полком овладевает рейхстагом. Начало артподготовки в тринадцать часов, атака – в тринадцать тридцать. Вашему полку ставлю особую задачу: установить Знамя Военного совета армии над рейхстагом. Плеходанов сейчас придет к вам, организуйте с ним взаимодействие в подготовке и проведении штурма рейхстага.
И в этот момент немцы пошли в контратаку, открыв огонь по позициям 2-го батальона 756-го полка, который с вечера выдвинулся в сторону рейхстага и залег перед захваченным у противника оборонительным рвом. Одновременно Зинченко заметил, «как из-за Шпрее, из квартала иностранных посольств, к рейхстагу выдвигается до десятка танков и самоходок. Заняв огневые позиции по набережной Рейхстаг-уфер, они также открыли огонь. Заговорили и огневые точки из рейхстага. Под прикрытием этого огня из-за северной части рейхстага высыпало до двух батальонов пехоты, которые, приняв боевой порядок, двинулись в атаку на позиции 2-го батальона.
Натиск гитлеровцев был яростным. Они, по всей видимости, намеревались смять 2-й батальон, закрепившийся вдоль рва… Положение становилось угрожающим… Помощь подоспела вовремя. Разведчики, саперы и “сборная” Новинского внезапным ударом во фланг внесли в ряды гитлеровцев смятение. Еще натиск – и враг начал поспешно отходить, стремясь как можно быстрее укрыться за рейхстагом…»
В 8 часов утра на командный пункт Зинченко пришел Плеходанов, которому самому пришлось только что отбивать атаку с южной окраины Тиргартена.
– Очумели фашисты совсем – лезут как сумасшедшие.
«Подошел заместитель командира 23-й танковой бригады подполковник М. В. Морозов с командирами танковых батальонов майором И. Л. Ярцевым и капитаном С. В. Красовским, тут же был командир артгруппы майор Г. Г. Гладких… Сначала обсудили общую обстановку, затем перешли непосредственно к плану штурма рейхстага», – продолжает Зинченко. Рассмотрев все варианты, приняли решение штурмовать со стороны ближайшего для дивизии – западного, парадного фасада. «Его расположение обеспечивало нашим подразделениям широкий фронт атаки и самую полную огневую поддержку, – замечал Зинченко. – К тому же и для дела, по которому мы оказались здесь, годился, как кто-то пошутил, только парадный вход».
Боевой порядок атакующих подразделений – эшелонированный в глубину. Я решил атаковать главный вход в рейхстаг силами своего 1-го батальона, который, ворвавшись в здание, очищает его северо-восточное крыло. 2-й батальон остается на месте с задачей прикрывать атакующие подразделения слева от возможных контратак противника из квартала иностранных посольств. Подполковник Плеходанов силами батальона Давыдова намеревался ворваться в рейхстаг через депутатский вход и очистить юго-восточную часть здания. Остальные два батальона 674-го полка прикрывают атакующих справа и отбивают возможные атаки противника из района Бранденбургских ворот и южной окраины Тиргартена…
На прямую наводку решено было поставить 89 орудий, около 40 танков и 6 самоходных 122-миллиметровых артустановок – всего свыше 130 единиц. Орудия прямой наводки имели задачу проделать проломы в окнах и уничтожить огневые точки в рейхстаге. Артиллерийская группа должна была подавить огневые средства противника в районах Бранденбургских ворот и квартала иностранных посольств…
Договорились о сигналах. Начало артподготовки – залп реактивных минометов, сигнал атаки – серия красных ракет. Этот же сигнал для артиллеристов означал перенос огня в глубину. О контратаках противника решено было оповещать серией зеленых ракет.
Когда все вопросы были обсуждены и согласованы, мы сверили время. Это была как бы торжественная минута молчания.
Тут же мы доложили о выработанном решении комдиву. Он внимательно выслушал и в ответ коротко сказал:
– Добро!..
После этого мы с Плеходановым вышли во двор и сфотографировались на память».
Батальон Неустроева получал пополнение, которое весьма обрадовало капитана. «Из штаба полка пришел старший сержант Сьянов. Два дня назад его ранило, но ранение оказалось легким, и он находился в санбате дивизии. Приходу Сьянова я был рад. Мало кто уцелел из ветеранов батальона. А тут старый знакомый!.. Он мне рассказал, что сегодня утром все тыловые подразделения дивизии облетел слух, что батальон Неустроева уже чуть ли не взял рейхстаг. Вот Сьянов и заторопился. Врачи не отпускали. И тогда он просто сбежал.
Позвонил помощник начальника штаба полка майор Андрей Логвинов и сообщил, что нужно немедленно направить в штаб кого-нибудь из офицеров, чтобы получить пополнение… Я решил направить Сьянова. Он хотя и старший сержант, но мог в боевой обстановке заменить офицера. Через час Сьянов привел около ста человек.
В это время в батальоне насчитывалось триста пятьдесят человек. Пополнение казалось солидным, тем более что наполовину состояло из фронтовиков, вернувшихся после ранения из госпиталя. Остальные были в основном юноши лет восемнадцати…
Из пополнения сформировали первую роту, ее командиром я назначил Сьянова. Взводы и отделения возглавили бывалые солдаты. Подбирались они просто по внешнему виду. Смотришь – пожилой, фронтовик, неплохая выправка, говоришь: “Будешь командовать первым взводом. А ты – вторым, а ты – третьим”».
Напоминаю, это рассказ 22-летнего капитана Неустроева.
В 9 часов полковник Зинченко собрал командиров батальонов и подразделений приданных частей. «Я довел до них задачу и план действий, сообщил время начала артподготовки и штурма рейхстага, а также сигналы.
В это время вошел подполковник Иван Ефимович Ефимов и внес Знамя Военного совета армии, врученное нам 26 апреля. Знамя расчехлили и развернули так, чтобы его могли видеть все, кто находился на КП.
Никто тогда, естественно, не думал, что это знамя войдет в историю Великой Отечественной войны как Знамя Победы, но все понимали, что это знамя необычное. Встав у него, я с волнением обратился к присутствующим. Говорил, что право на это знамя наш полк и помогавшие нам части завоевали в жестоких испытаниях мужеством и героизмом своих бойцов и офицеров… Мы должны водрузить это знамя над рейхстагом!
В ответ грянуло “ура” всех, кто был при этом на КП полка…
Подходили и занимали огневые позиции танки, выкатывали на прямую наводку орудия артиллеристы, пополнялись запасы боеприпасов…»
Примерно в 10 утра Зинченко распорядился: «Офицеру разведки полка капитану В. И. Кондрашову взять двух лучших разведчиков и прибыть с ними на КП. Тут им будет вручено Знамя Военного совета армии для водружения его на куполе рейхстага.
Миновало несколько минут, и разведчики уже стояли передо мной, но не два, а… целый взвод!.. Я удивленно и несколько даже сердито взглянул на Кондрашова: неужели непонятно был отдан приказ? Кондрашов так же молча ответил мне взглядом, едва заметно передернул плечом: попробуйте, дескать, сами выбрать двоих лучших, разведчики – все как один, каждый достоин высокой чести…
Кондрашов долго
