Бернард Корнуэлл - Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник)
Он передал мешок Элеоноре со словами:
– Пища, достойная принца.
– Отнести Уиллу? – спросила девушка, так как лучники договорились делиться пищей.
– Да, но это может подождать.
– Я отнесу сейчас, – сказала девушка и, накинув на голову плащ, исчезла в сырой темноте.
– Она довольно красива, – по-французски заметила Жанетта.
– Все мои женщины красивые, – сказал Томас. – Все достойны принца.
Жанетта бросила сердитый взгляд, а может быть, ее просто раздражал дым от костерка. Она осмотрела хижину.
– Это напоминает мне наше путешествие.
– Тогда не было холодно и сыро, – сказал Томас.
«И ты была безумна, – хотел он добавить, – и я нянчился с тобой, а потом ты ушла, даже не оглянувшись».
Жанетта уловила враждебность в его голосе.
– Принц думает, что я пошла на исповедь, – сказала она.
– Тогда признайся мне в своих грехах, – ответил Томас, – и тебе не придется врать его высочеству.
Жанетта пропустила это мимо ушей.
– Ты знаешь, что теперь готовится?
– Мы бежим, они гонятся за нами и либо догонят, либо нет, – грубо ответил он. – А если догонят, будет кровопускание.
– Догонят, – уверенно проговорила Жанетта, – и будет сражение.
– Откуда ты знаешь?
– Я слушаю, что докладывают принцу. Французы идут по хорошим дорогам, а мы нет.
Это звучало правдоподобно. Дорога от брода, через который английское войско перешло Сену, вела только в болота и леса. Брод связывал деревни, но не лежал на большом торговом пути, поэтому хорошие дороги не шли от его берегов. А французы перешли мост у Аббевиля, купеческого города, и вражеское войско ускоренным маршем двигалось по широкому тракту в Пикардию. Его солдаты хорошо питались, хорошо отдыхали и шли по хорошей дороге.
– Значит, будет сражение, – сказал Томас, трогая свой черный лук.
– Непременно будет, – подтвердила Жанетта. – Это решено. Вероятно, завтра или послезавтра. Король говорит, что у самой опушки леса есть холм, где можно обороняться. Он говорит, это лучше, чем дать французам обогнать нас и преградить дорогу. Но в любом случае… они победят, – добавила она после короткой паузы.
– Возможно, – согласился Томас.
– Победят, – повторила Жанетта. – Я слышу, что говорят, Томас! Их слишком много.
Томас перекрестился. Если Жанетта права, а у него не было причин подозревать ее во лжи, командование войска утратило всякие надежды. Но это не означало, что и он отчаялся.
– Сначала нас надо разбить, – упрямо сказал Томас.
– Разобьют, – с жестокой уверенностью проговорила Жанетта. – И что тогда будет со мной?
– С тобой? – удивленно переспросил он и осторожно прислонился к стене своего убогого жилища.
Элеонора, наверное, уже отнесла пищу и спешила назад, чтобы послушать их разговор.
– А мне какое дело, что будет с тобой? – громко произнес Томас.
Жанетта бросила на него злобный взгляд:
– Ты когда-то поклялся, что поможешь вернуть моего сына.
Томас снова перекрестился.
– Поклялся, моя госпожа, – признал он и подумал, что слишком легко дает обеты; одного хватило бы на всю жизнь, а он дал их больше, чем мог запомнить, не то что сдержать.
– Так помоги, – потребовала Жанетта.
Томас улыбнулся:
– Сначала нужно выиграть сражение, моя госпожа.
Жанетта нахмурилась, раздраженная заполнявшим шалаш дымом.
– Если после сражения меня обнаружат в английском лагере, Томас, я больше никогда не увижу Шарля. Никогда!
– Почему же? Ты не будешь в такой уж опасности, моя госпожа. Ты же не простая женщина. Может быть, когда сходятся два войска, на поле боя не так уж много рыцарства, но в шатрах царственных особ его еще проявляют.
Жанетта нетерпеливо покачала головой.
– Если победят англичане, – сказала она, – то я еще смогу увидеть Шарля, ведь герцог начнет заискивать перед королем. Но если проиграют, то в подобных жестах не будет нужды. И если они проиграют, я потеряю все.
«Это ближе к сути», – подумал Томас. Если англичане проиграют, Жанетта рискует потерять все, что скопила за последние недели, все подарки от принца. Он видел под ее плащом ожерелье из каких-то камней, смахивающих на рубины, и, несомненно, у нее были десятки других драгоценных камней, оправленных в золото.
– Так чего ты хочешь от меня? – спросил он.
Она наклонилась и понизила голос:
– Возьми горстку солдат и проводи меня на юг. В Ле-Кротуа я найму корабль, и мы отплывем в Бретань. Теперь у меня есть деньги. Я могу выплатить свои долги в Ла-Рош-Дерьене и договориться с этим негодяем-стряпчим. Никто даже не узнает, что я была здесь.
– Принц узнает.
– Думаешь, он захочет оставить меня при себе навсегда? – возмутилась она. – Это же принц! Он берет, что ему нужно, а когда игрушка надоедает, идет дальше. Но ко мне он был добр, не могу пожаловаться.
Томас промолчал. В те светлые летние дни, когда они жили как бродяги, она не была так деловита.
– А твой сын? Как ты вернешь его? Выкупишь?
– Найду способ, – уклончиво ответила Жанетта.
Вероятно, попытается похитить мальчика. Почему бы и нет? Если нанять кого-нибудь, это возможно. Может быть, она рассчитывает на самого Томаса? Когда ему в голову пришла эта мысль, он взглянул Жанетте прямо в глаза.
– Помоги мне, – сказала она. – Пожалуйста.
– Нет, не сейчас, – ответил он и поднял руку, отметая возражения. – Когда-нибудь, с Божьей помощью, я помогу тебе найти твоего сына, но сейчас не покину войско. Если предстоит сражение, моя госпожа, то я буду сражаться вместе с остальными.
– Умоляю тебя!
– Нет.
– Ну и черт с тобой! – плюнула Жанетта, накинула капюшон и ушла в темноту.
Вскоре появилась Элеонора.
– Что скажешь? – спросил Томас.
– По-моему, она красивая, – уклончиво ответила девушка и нахмурилась. – И еще я боюсь, что завтра в сражении кто-нибудь может схватить тебя за волосы. По-моему, лучше остричь их.
Томас вздрогнул и спросил:
– Хочешь отправиться на юг? Избежать сражения?
Элеонора посмотрела на него с упреком:
– Я женщина лучника, а ты не отправишься на юг. Уилл говорит, что ты чертов болван, – два последних слова она выговорила на ломаном английском, – раз отдал такую еду, но все равно тебя благодарит. А отец Хобб сказал, что завтра утром отслужит мессу и хочет видеть тебя на ней.
Томас достал нож и протянул ей, а потом наклонил голову. Девушка отпилила ему косу и еще несколько прядей и сожгла волосы в костре. Пока она резала, Томас молчал. Он думал об отце Хоббе и мессе. Мессе по погибшим или по тем, кто скоро погибнет, потому что в сырой темноте за лесом приближались французские войска. Дважды англичанам удавалось улизнуть от врага, перейдя считавшиеся непереходимыми реки, но на третий раз им не спастись. Французы наконец поймали их.
