Месть Богов - Сергей Анатольевич Шаповалов
Ближе к ночи корабль отчалил от поселка и вошел в рукав Хапи. Гребцы медленно продвигали судно против течения. Пираты радовались, что удачно доплыли с богатой добычей и принялись праздновать. Разбойники пили прямо на палубе. Напившись, орали песни и дрались между собой. Более трезвые приглядывали, чтобы драчуны не хватались за ножи.
Асмуникал сидела в углу коморки. Циновка из тростника закрывала вход. До нее доносились омерзительные пьяные голоса. Девушке ничего не оставалось, как только размышлять о своей жалкой участи. Лучше покончить с собой, – думала она, – только не попасть в рабство. Асмуникал распустила свою толстую косу и вынула из волос тонкий трехгранный стилет с костяной ручкой. Проткнуть им сердце не стоило труда. Асмуникал уловила приближающиеся тяжелые шаги пьяного человека. Кровь отхлынула от лица. Ужас схватил за горло, не давая дышать.
– Девка, я иду к тебе, – услышала она грубый окрик кормчего.
Асмуникал, похолодевшими руками, направила острие себе в грудь.
– Стой! Ты куда? – окликнул его старик и быстро подошел к нему.
– Я хочу эту девку, – объяснил кормчий, не понимая, зачем его останавливают.
– Не смей! – властно приказал главарь.
– Она моя! – раздраженно настаивал кормчий. – Я захватил корабль, а девчонка входит в мою долю.
– Ты и без того много получил, безмозглый баран. Но совсем не знаешь, кто она такая.
Услышав эту фразу, Асмуникал бесшумно поднялась и подкралась к выходу.
– Она доверенное лицо самой правительницы Хатти, – объяснял главарь. – Я нашел в вещах торговца ларец, украшенный лазуритом, а в нем письмо. Эта девчонка едет к правительнице Та-Кемет. Ты понимаешь, что это значит, рыбьи кишки?
– Нет, не понимаю, – тупо признался кормчий заплетающимся языком.
– Шакальи ноги! – рассердился старик. – У тебя голова, чтобы бороду носить. Для мозгов она не предназначена!
– Может, я и много выпил сейчас, – оправдывался обиженно кормчий, – но кое-что соображаю.
– Тогда слушай меня: оставь ее в покое. Мы отошлем письмо правительнице Анхесенамут и потребуем у нее много золота за эту девчонку. Очень много!
– А если она не согласится?
– Тогда поплывем обратно и потребуем еще больше у таваннанны. Та уж, точно, выложит все до последнего сикеля.
Асмуникал слушала, как ее превращают в товар, и все больше страх уступал место негодованию. Асмуникал вспомнила таваннанну. Та, действительно, все отдаст за нее. Как же потом смотреть в глаза правительнице? И вдруг Асмуникал вспомнила Улию. Боги! Ведь она отправилась в дорогу, чтобы найти его. Он, быть может, томится где-нибудь на каменоломни, а она жалеет себя. Как она могла забыть? Ведь на нее надеются. Ее ждут. Надо бежать любым путем! И пусть только попробуют ее остановить!
– Мы будем иметь много серебра, – продолжал втолковывать главарь пьяному кормчему. – Мы станем богачами.
– Согласен, – ответил тот. По его интонации было понятно, что болтовня старика начинала ему надоедать. – Но мое общество ей не повредит. Я только побалуюсь немного. Даже бить сильно не буду.
– Ты не понял, упрямый осел! – закричал старик. – Ни один волос не должен упасть с ее чудесной головки. Она очень дорого стоит.
– Но, послушай, – взмолился кормчий, – ты видел, как она красива и стройна. Я бы все золото свое отдал за один ее поцелуй. Меня ничто не может удержать.
– Опомнись! – предупредил его старик с угрозой в голосе. – Какая-то девчонка вскружила тебе голову. Я не узнаю бывалого разбойника. Ты превратился в бескостную медузу. Когда у нас в руках будет выкуп, ты сможешь купить себе сотню таких.
– Не надо мне сотню, – упрямо рычал кормчий, – я хочу ее. Где найдешь девушку красивее? В портовых помойках?
– Ты уже не подчиняешься мне! – заорал старик. – Вы все без меня – никто. Все на мне держится: я узнаю о кораблях, готовлю нападения, устраиваю хитроумные западни, договариваюсь о сбыте награбленного. Что вы можете без меня? Ничего! Вас потопит первая же встречная торговая скорлупка. Иди к ребятам, веселись. А если еще вздумаешь спорить со мной, я прикажу разорвать тебя на куски и скормить рыбам.
– Ха, – усмехнулся кормчий. – Ребята этого не сделают. Ты им надоел. Мы и без тебя управимся. Они недовольны, что получают крохи, а ты набиваешь свой сундук золотом. Он еле закрывается.
– Заткнись! – прокаркал старик, хватаясь за меч.
Асмуникал выглянула в щелочку. Старик-главарь стоял с обнаженным клинком, и грозно вертел острие перед носом пьяного кормчего. Масляный светильник стоял у них под ногами и освещал палубу. Кормчий отступал к борту, пока не наткнулся спиной на большие кувшины, стоявшие ровными рядами. Он схватил один из кувшинов, поднял его в воздух и опустил на голову главаря. Асмуникал всю передернуло, когда она услышала хруст шеи. Кувшин раскололся о лысину главаря. Масло разлилось по палубе. Старик неестественно мотнул головой, выронил меч и рухнул на доски.
Кормчий постоял немного над телом главаря, затем плюнул в лицо. Он пошарил в темноте рукой, достал откуда-то кувшин вина, приложился к нему, жадно глотая содержимое. Пустой сосуд полетел за борт. Бандит без сожаления перешагнул через труп старика и направился к коморке Асмуникал.
Девушка вся напряглась. Она вспомнила, как ее учила Фыракдыне: надо обхватить плотно рукоять стилета двумя руками, чтобы он не выскользнул, и занести оружие над головой. Сердце часто заколотилось в груди. Асмуникал с трепетом слушала приближающиеся шаги. Она, крадучись, отступила назад и замерла. Циновка затрещала и отлетела в сторону. Девушка различила в проеме могучий торс кормчего. Словно тигрица прыгнула вперед и вонзила клинок прямо в ложбинку под кадыком. Кормчий выдавил из себя ужасный храп, забулькал, хватаясь за шею. Асмуникал почувствовала, как по ее рукам стекает горячая кровь. Она выскочила наружу и упала, поскользнувшись на разлитом масле.
Несколько мгновений девушка не могла придти в себя. Когда же сознание начало возвращаться, она огляделась вокруг. Занималась заря. Справа и слева простиралась водная гладь. Виднелись берега, поросшие густым камышом. Весла вяло шлепали по воде. Пьяные пираты спали вповалку. Из коморки, где она была заключена, торчали босые ноги кормчего. Рядом с ней лежал главарь со свернутой шеей. При падении, Асмуникал опрокинула светильник, стоявший на палубе, и теперь, разлитое масло начинало гореть.
Она вскочила на ноги. Вдруг недалеко заметила ларец, украшенный лазуритом. Он валялся открытый, а рядом выпали глиняная табличка с печатью таваннанны. Асмуникал подобрала табличку. На палубе лежала небольшая доска. Девушка бросила
