Николай Бахрошин - Черный огонь. Славяне против варягов и черных волхвов
Морской конунг и богатый ярл Рагнар Однорукий хотел было прикрикнуть на рабов, но потом решил — пусть смотрят. Впредь послушнее станут. Известно, рабам — чужая доблесть в упрек. Кто жил и умер рабом в земном мире Мидгарде, не решившись когда-то умереть в бою, тот и в другом, Верхнем мире останется прислуживать сильным и подъедать объедки за хозяином. Так справедливо устроили мир мудрые боги Асгарда: сильные и яростные получают нее, а остальные лишь прислуживают им. Именно поэтому дети Одина, даже плененные, никогда не соглашаются работать на кого-то. Предпочитают умереть честно и быстро, сжав напоследок зубы на чьем-нибудь горле…
Коротая ожидание, собравшиеся громко и весело перекрикивались друг с другом, долго и охотно смеялись над своими и чужими шутками. Оживленная толпа свеонов выглядела пестрой и яркой, как цветущий луг. Здесь, дома, у брегов фиордов, ратники, как положено, надевали самое лучшее. Поверх простых рубах и штанов накидывали кафтаны из дорогих тканей или разноцветные плащи, закалывающиеся на плече. Шею и руки увешивали браслетами и ожерельями, волосы и бороды аккуратно стригли или заплетали в косы, украшая их нарядными лентами. Лица, дубленные ветрами и солеными брызгами, воины смазывали блестящим маслом и подкрашивали жирными красками. Женщины при виде стольких героев тоже принарядились как могли. Даже женщину может приукрасить одежда, не только храброго воина…
Сейчас, когда добряк-великан Свасуд, Отец Лета, окончательно оттеснил в рукоборстве за край Мидгарда злобного Виндлони, Отца Зимы, в огромном, длиной почти в двести шагов, доме ярла Рагнара на каменистом березу Ранг-фиорда стало особенно шумно. Однорукий ярл, Победитель Великана, готовил в набег дружину, и воином прибавлялось. Многие ратники приходили предложить свой меч и верность знаменитому конунгу, можно было отбирать на весла самых лучших бойцов…
— Сходитесь! — выкрикнул Рагнар. Махнул единственной рукой, подтверждая слово сигналом, и быстро отпрыгнул в сторону, за утоптанную плешь ратного круга.
Поединщики, Агни Сильный и Ерунд Сломанный Нос, выступили навстречу друг другу. Оба, как и подобает опытным воинам, знающим силу соперника, не торопились наскочить по-петушиному, без ума. Не выкрикивали угроз и оскорблений, стремясь запугать. Выходили в центр ратного круга молча и спокойно. Даже, казалось со стороны, неторопливо, словно с ленцой. Одинаково прикрывались круглыми деревянными щитами и внимательно наблюдали один за другим из-под наличников шлемов. Если оба соперника известны всем своей храбростью и ратным искусством, стоит ли тратить дыхание и силу на пустые крики и бабьи угрозы?
На бой, по договоренности, воины вышли в железных кольчужных рубахах по бедра и локти, в наручах и поножах, прикрывающих предплечья и голени. На кистях — кольчужные рукавицы на подкладке из толстой кожи, головы под коваными из пластин шлемами дополнительно защищены накидными кольчужными капюшонами. Оба поединщика были богатые воины, имели доспехи стоимостью во многие десятки коров, коз и свиней. В руке каждый держал боевой топор на рукояти длиной в два локтя, на поясе — ножи в ножнах, тоже вымеренные по лезвиям клинков. В честной схватке никто не должен иметь преимущества перед противником, так завещал своим детям Всеотец Один.
Зрители, столпившиеся плотным кругом, с интересом наблюдали за каждым шагом бойцов. Вот сошлись на пять шагов, постояли, примериваясь. Вот Агни Сильный, обходя противника, двинулся влево по кругу. Ерунд, мелко перебирая ногами, подался вправо. Опять постояли…
Высокий сухощавый Агни неожиданно, одним прыжком, пересек разделяющее их расстояние, ударил топором сверху. Коренастый и коротконогий Ерунд, широкий плечами и животом, толстый в ляжках и икрах, но ловкий и быстрый, как рысь, одним движением подставил щит, держа его чуть наискось, чтоб топор соскочил. Сам быстро махнул в ответ, загребая лезвием как можно дальше. И тоже наткнулся на подставленный Сильным щит.
Стук ударов еще не смолк, а оба уже отпрыгнули, унося на дереве щитов, обтянутых дубленой кожей и укрепленных железными бляхами, боевые зарубки. Все приветствовали первые удары громкими одобрительными криками.
Рагнар, кривя набок поврежденную шею, тоже смотрел внимательно.
Ерунд Сломанный Нос появился в его дружине недавно, конунг раньше не видел его в бою, только слышал о его подвигах во многих набегах южных ярлов. Если верить чужим рассказам, Ерунд — доблестный воин, известный ратной сноровкой. Теперь ему самое время показать свое умение перед людьми и богами.
Агни не зря с самой юности прозвали Сильным. Камень, который с трудом сдвигают с места двое, а то и трое крепких ратников, Агни, жилистый, как плетеный канат, мог в одиночку поднять своими длинными красными руками. А как он одинаково хорошо сражается любым оружием, как радостно кидается в сечу впереди строя ратников — известно всем далеко за пределами Ранг-фиорда. Только из лука плохо стреляет сильный воин. Наверное, мешает собственная буйная сила да давнее дрожание пальцев, что привязалось к Агни после набега на саксов, от удара палицей по голове, понимал конунг. Но, понятно, решать спор на луках, не сходясь с соперником глаза в глаза, — это удел слабых женщин…
Ссора вышла из-за пустяка. Вчера за вечерним столом, когда женщины и дети уже отправились спать из-за длин ного общего стола, а воины засиделись за вином и пивом, Агни Сильный опять начал плести небылицу. Мол, неделю назад, отправившись по нужде, он вдруг встретил за сараем черного змея высотой в три человеческих роста. И, разумеется, убил его ударом кулака в лоб. В Ранг-фиорде давно привыкли к его змеиным историям, пропуская их мимо ушей.
Ерунд в это время сидел неподалеку, уже напившийся и наевшийся так, что живот свисал на колени, а тесный дорогой пояс из серебряных колец герою пришлось распустить и повесить на шею. Разгоряченный пивом, герой не выдержал и спросил, не из отхожего ли места высунулся такой невиданный змей? И не ошибся ли воин, приняв с пьяных глаз за змея кучу дерьма?
Длинное белесое лицо Агни тут же налилось злобной кровью, а все вокруг расхохотались, потому что Агни со своими бессчетными змеями, которых встречал только он один, надоел, конечно. Дубовая палица саксов, смяв когда-то его голову вместе со шлемом, видимо, повредила что-то внутри, толковали между собой воины, за глаза называя его Агни Змееловом. В глаза менять почетное прозвище на обидное никто не решался, зная его огненный нрав. Как-то, рассказывали, Сильный, оставшись без оружия, от ярости зубами оторвал ухо противнику, прежде чем задушить его длинными пальцами. А по вечерам, наливаясь пивом, как пересохший бочонок, Агни свирепел еще больше, это все знали. И хотя утром он часто не помнил, что было с вечера, но всегда просил, чтобы ему рассказали.
