Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза
В следующую же ночь казаки догнали его табор, многих татар перебили и вернулись с богатой добычей. Тем не менее, нашествие татарских полчищ совсем их обездолило: поля были вытоптаны, стада отогнаны, порох и снаряды за время продолжительной осады израсходованы. В это время казаки прослышали, что царские воеводы поставили в устье Терека другой городок, Новые Терки, и что там собирается новое войско. Сошлись они в круг, думали, толковали и порешили бросить свой городок. Пушки закопали в землю, частокол, надолбы и все деревянные строения сожгли, к великому неудовольствию кабардинских князей. Мамсрюк, младший брат Темрюка, подговоривши сотни три волжской вольницы, перешел с нею к Новым Теркам, а прочие гребенцы опять расселились по своим старым местам.
Русские удальцы издавна охотно посещали устье Терека, где находили обильные угодья для рыбного и звериного промысла; многие оставались тут на зимовье, а летом ходили промышлять в море. Сюда же спасались воровские шайки от преследования царских воевод, очищавших Волгу. Кроме русских людей, в этом укромном углу находили приют выходцы из горцев и степных кочевников: кабардинцы, чеченцы, черкесы, ногаи – народ такой же отпетый, на все готовый. Когда воеводы прибыли из Астрахани, чтобы ставить тут городок, вольница явилась к ним с повинной и оказала на первых порах большую помощь. Таким поведением она выслужила свои вины, получила царское прощение; узнавши про то, часть яицких казаков также явилась с повинной. Войско еще умножилось тем, что соседний кабардинский князь, родич Темрюка, по имени Джанклиш, бил от себя челом Царю Ивану Васильевичу, да с Сунжи, как уже сказано, прибыл с дружиной вольницы Мамсрюк. Из таких-то сходцев, русских и нерусских, повелось другое войско, Терское, которое отличалось от Гребенского своим разноязычием и наклонностью к морскому промыслу. Разноплеменность Терского войска еще более увеличилась, когда с ливонских и литовских городов стали насылать сюда в большом числе пленников, что, конечно, также умножило войско. Терцы жили и управлялись по старым казацким обычаям, но наряд на службу зависел от царских воевод. Новокрещеные и вообще все казаки нерусского происхождения подчинялись роду князей Джанклиша: его сыну Сунчалею, внуку Муцалу и правнуку Каспулату.
Русский городок под охраной казаков разросся в большой многолюдный город. Украсился садами и многими общественными зданиями, как, например: караван-сараи, бани, таможенные дворы, приходские церкви, монастырь, где крестились иноверцы, гостиные дворы и т. п. В Терках заторговали шибко: сюда, съезжались купцы из Каффы, что в Крыму, из персидских городов, из нашей Астрахани. Один верблюжий караван сменялся другим; персидские «бусы-кораблики» сегодня разгружались, завтра снова нагружались. Кроме сторожи и разведок, казаки отбывали государеву службу в дальних походах. Соединенные дружины гребенцев и терцев чаще всего водили потомки князя Джанклиша. Они любили казачью удаль и прославили ее в горах Кавказа. Кроме того, эти верные слуги царские часто вступались в распри воевод с казаками и приводили их на мир, в доброе согласие. Но хорошее для терцев старое время продолжалось недолго, вскоре начались беды.
Кахетинский царь Александр просил у государя помощи против их старого и общего недруга шамкала Тарковского, владения которого примыкали одним боком к Тереку. Вскоре после смерти Ивана Васильевича Грозного, воевода Хворостинин получил повеление выступить из Астрахани с ратными людьми на Терек к старому городку, откуда вместе с гребенцами наступать на владения шамхала. По весне 1594 года воевода с пятитысячной ратью был уже на Тереке, где к нему присоединилось Гребенское войско. Хитрый шамхал очистил перед русскими не только переправу на Сунже, но даже уступил без боя Тарки, свою столицу. Засели в нем русские, стали его укреплять. Работали в знойное лето, на самом солнцепеке, что с непривычки породило болезни, особенно изводила злая лихорадка; кроме того, оказался недочет в припасах. Между тем полчища шамхала обложили город все теснее и теснее, а обещанная царем Кахетии помощь не являлась. Чаще и чаще случались схватки, и как ни храбр был воевода Хворостинин, однако, видел, что лето может кончиться худо. Составили совет, на котором долго не спорили. В темную ночь, побросав все лишние тяжести, русские тайком покинули город. Шли, шли и вдруг, при свете Луны, заметили, что сбились с дороги, бредут в болото. Гребенцы бросились в разные стороны и разыскали пастушка. Пока с его помощью выбрались на дорогу, наступил день. Тут налетела конница шамхала; вдали, в облаках пыли, настигали пешие. Отбиваясь от конницы, Хворостинин приказал бросить тяжелый наряд (артиллерию), все повозки, даже с ранеными и больными воинами, лишь бы поскорее отойти. Как голодные волки бросились татары на добычу, и наши ратники слышали вопли замученных. В полдень надвинулась уже вся сила басурманская. Впереди толпы шли муллы, держа над головами священные свитки, и пронзительно завывали стихами Корана. Русская рать то останавливалась, причем строилась «в кольцо» и отбивалась всеми силами, то продолжала движение, с угрозами нападения спереди и сзади, сдавленная с боков. Только на закате солнца она добралась до Сулака, где битва сама собой стихла. Хворостинин привел на Терек едва четвертую часть; из тысячи гребенцев, вернулось три сотни.
Через 10 лет поход повторился. На этот раз подступила к Теркам 10-тысячная рать, в которой находились оба казачьи войска, Гребецское и Терское. Воеводы напомнили русским воинам о гибели братьев в этой предательской земле и так успели их одушевить, что те поклялись перед распятием сложить свои головы. Бутурлин повел стрельцов с одной стороны, Плещеев – боярских детей и казаков с другой. Хотя город оказался уже укрепленным, но войска сразу им овладели; улицы и площади были завалены множеством убитых. Шамхал бежал в горы к Аварскому хану, поручив оборону страны своему сыну Муту. Воеводы принялись вторично за городские стены; прежде всего, они заложили на верхнем уступе, где стояли две высоких башни, каменную крепость. Работы шли успешно, пока не пришла зима, а, вместе с тем, не повторилась та же беда – припасы были на исходе. Воеводы были вынуждены отпустить половину стрелецких полков в Астрахань. А тем временем султан Мут не дремал. Он успел поднять на ноги весь Дагестан, собрал кумыков, пригласил ногайцев, так что в короткое время собралось под его начальством до 20-ти тысяч. С этим скопищем Мут подступил к Теркам. В ту пору защитники питались уже остатками толокна и вяленой говядины; даже казаки не могли нигде промыслить. Истощенные голодом, изнуренные трудами, русские люди все-таки оборонялись, особенно вредили неприятелю высокие
