Томас Костейн - Наследники Великой Королевы
Я слабо мотнул головой. Меня это мало интересовало. Клим стал возбужденно объяснять мне, в чем тут дело.
— С нами был Дэнни О'Доннел, и он говорил, что все трофеи, найденные в кубрике принадлежат только матросам. Так говориться в флибустьерском кодексе, дружище. Дэнни О'Доннел сказал, что мы должны разделить добычу и никто не имеет права отнять ее у нас. Капитан Слит с ума сойдет от злости, когда узнает, что ничего поделать он не сможет. Золото было в маленьких слитках, и мы пронесли их сюда в штанах.
В голове у меня стоял туман. Я не мог понять, что он говорит. Мне казалось, будто я отделился от тела и парю над тем местом, где мы сидели, улавливая лишь какие-то обрывки его речи.
— Мы станем богачами, дружище… и еще Дэнни О'Доннел говорит… — Тут я вообще отключился от реальности. Внезапно я очутился в нашем городке, около костра, устроенного в честь приезда Джона. После этого в голове у меня совсем все смешалось. Мне показалось, что мы в харчевне неподалеку от Теобальдса, и гигантская фигура с лицом Арчи Армстронга тряслась от хохота. Арчи читал какие-то бессмысленные вирши и смеялся во все горло. Я видел Ника Била, развалившегося в мягком кресле. Костлявые ноги его были обтянуты огненно-красными трико. Он выкрикивал: «Я — Справедливый Хозяин всего Лондона!» Я знал, что здесь что-то не так, ибо Ник даже в «Эльзасе» не был первым.
Наконец я очутился у Уэйланд Спинни. Шел слабый снег. Кругом, ничуть не опасаясь меня, скакали кролики. Я увидел Кэти, бегущую мне навстречу. На ней была шубка из горностая. На лице сияла приветливая улыбка. Теперь я уже был уверен, что все эти видения не имеют никакого отношения к реальности. Ведь у Уэйланд Спинни Кэти встречала вовсе не меня, а Джона, и приветливая улыбка предназначалась ему, а не мне. И все-таки глядеть на нее было так приятно, и я надеялся, что это видение продлится подольше. Я уже собирался сказать: «Ты похожа на маленькую снежную фею», но не сказал, ибо вспомнил, что это были слова Джона. Кэти почти сразу же исчезла, а я снова услышал голос Клима.
— Капитан ничего не сможет поделать, дружище. Дэнни О'Доннел знает кодекс назубок, и он говорит, что мы должны бороться за свои права.
Когда я проснулся, первые лучи солнца уже золотили небосклон. Все тело у меня так затекло, что на ноги я смог подняться, лишь ухватившись обеими руками за поручни. Я с трудом удержался на ногах, оглядывая бескрайнюю водную ширь. Ни одного неприятельского судна на горизонте не было видно.
23
Я с радостью воспользовался случаем исчезнуть с празднества, устроенного на борту «Грейс О'Мэлли» в честь победы. Вместо того, чтобы выкатить на палубу бочонок с бренди, капитан Слит в целях экономии приказал приготовить горячую смесь из бренди и эля. И хотя эля в смеси было гораздо больше, она обладала поистине дьявольской крепостью. Через очень короткое время большинство членов команды здорово захмелели и стали задирать тех, кто был еще относительно трезв. Поэтому когда капитан объявил, что раненых сейчас отправят на «Королеву Бесс», где им будет оказана медицинская помощь, я сразу же решил отправиться вместе с ними.
Море было неспокойно, и путешествие на валкой шлюпке оказалось малоприятным. Шлюпка не была переполнена, ибо половина тех несчастных, которых я видел на нижней палубе, умерли прошедшей ночью. Большинство оставшихся в живых были в бреду. Один из них пронзительным голосом снова и снова повторял начальные строфы старой боевой ирландской песни. Другой все собирался прыгнуть за борт и так как несколько находившихся с нами трезвых матросов сидели на веслах, удерживать его приходилось мне. Это было похоже на борьбу с медведем. Голова у меня по-прежнему сильно болела и после каждой такой схватки на меня накатывала волна слабости и тошноты. Когда мы подошли к «Королеве Бесс», наш певец затянул другую песню повеселее.
У самого борта, возле веревочной лестницы, меня встретил улыбающийся Джоралемон. Он был обнажен по пояс и испачкан кровью. Было ясно, что ночь он провел, ухаживая за ранеными. Когда он увидел, в каком состоянии находятся наши люди, то покачал головой.
— С Божьей помощью мы сделаем для них все, что в наших силах, но Роджер, мальчик мой, нам и так рук не хватает. «Королева Бесс» с самого начала находилась в самом пекле сражения, и наши лучшие бойцы падали один за другим, словно сыны Израиля под ударами мидян. Он перечислил мне имена погибших. Я слушал этот список с горестным чувством — к большинству этих людей я испытывал искреннюю привязанность. — Почти все наши люди получили повреждения, — продолжал Джоралемон, — Джона тоже зацепила мушкетная пуля. К счастью, она лишь содрала ему кожу с шеи. Да, победа дорого нам досталась!
— Но зато какая это славная победа! — Я попытался придать своим словам подобающую торжественность, но боюсь, мне это плохо удалось. И виной тому было не только состояние моей головы. С самого утра меня преследовало предчувствие надвигавшегося несчастья. Я был уверен, что Клима ждут крупные неприятности. Все мои попытки образумить его окончились безрезультатно. Во время гульбы он стоял, обняв за плечи рыжеволосого парня с хитрым выражением лица; несомненно, это был Дэнни О'Доннел. Они заговорщически чокались, ухмылялись и подмигивали друг другу. Бесхитростное лицо Клима своим выражением очень напоминало физиономию школьника, задумавшего какую-то каверзу против учителя. Парочка эта чувствовала себя очень уверенно и лишь оглушительно хохотала, когда я попробовал предупредить их о грозящей им опасности.
— Прежде всего я хочу осмотреть твою голову, — заявил Джоралемон. — Он стянул с меня бархатную повязку, негодующе цокая языком по поводу ее вида. — С таким же успехом они могли перевязать тебе голову половой тряпкой, — заявил он, — край осколка виден и сейчас я его вытащу, но предупреждаю — боль будет адская. Покажется, будто тебе в мозг шурупы вворачивают. Наклонись и приготовься. — На всю эту операцию ушло всего несколько минут, но насчет боли Джоралемон был прав. Когда рана была перевязана чистой повязкой, я с благодарностью сделал несколько хороших глотков бренди и улегся на деревянную скамью. Отключился я мгновенно. Не знаю, уснул я или потерял сознание, но пришел я в себя лишь через несколько часов.
Микл, хирург и Джоралемон все еще продолжали возиться с ранеными. Когда я уселся на скамье, Джоралемон подошел ко мне.
— Тебе нужно придти в себя и как следует отдохнуть. И я полагаю, все обойдется. К сожалению, остальные так легко не отделаются. — Его глаза засверкали праведным гневом. — Адская сковородка недостаточное наказание для капитана, который не заботится о своих людях! Я был очень рад, когда услышал, что на борту «Грейс О'Мэлли» поднялась какая-то буча.
