Павел Комарницкий - Мария, княгиня Ростовская
Василько смотрел в окно.
— Не знаю, Георгий Всеволодович. Выйти сейчас под Переяславль и верно на погибель. Побьём часть рати батыевой, а потом самих обложат, как медведя в берлоге. Но, с другой стороны — тут мы не в берлоге ли сидим?
Князь Дмитрий тоже поднялся.
— Пойду я, Георгий Всеволодович, дел полно. Решайте с Всеволодом Константиновочем. В поход так в поход. Но только вот что скажу тебе, княже — ежели разорят все города поганые… Сидеть тогда здесь смысла не будет.
Князь Дмитрий вышел, в отличие от Всеволода Ярославского аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Я тоже пойду, пожалуй. — встал и князь Святослав. — Дела…
— Ты тоже покинешь меня, как туго придётся, Василько? — неожиданно спросил князь Георгий, когда дверь за князем Святославом закрылась, и в голосе его помимо воли прорезались нотки обречённости.
Василько Константинович молчал, водя пальцем по заледенелому окну.
— Нет, дядя. До конца с тобой буду. А там, действительно, уж как Бог решит.
— О чём думаешь, ладо мой?
Княгиня Елена прижалась к мужу, стараясь утешить. Разумеется, она чувствовала, что с мужем творится, как и любая женщина. Вот только в последнее время князь Михаил совсем замкнулся, ушёл в себя. Если и разговаривал с кем-то, то с боярином Фёдором да ещё с двумя-тремя воеводами своими. О постельных же утехах и вовсе забыл Михаил Всеволодович, да и спал-то в последнее время мало — ложился за полночь, вставал до свету… А жизнь проходит, между прочим…
— А жизнь проходит, между прочим… — неожиданно для себя произнесла молодая женщина.
— М-м? — скосил глаза Михаил, как будто только сейчас обнаружив на своём плече жену.
— Так… Не обращай внимания, княже. Как до сих пор не обращал.
Князь вздохнул, обнял жену рукой.
— Тяжко мне, Елена, — посетовал вдруг. — Обманул меня братец твой, Данило свет Романович. Галич заполучил, а с войском не спешит.
— А ну не обманул? — вступилась за брата Елена. — Покуда в Галиче сел, покуда дела наладил да людей расставил… Да рати собрать не котомку дорожную… Подойдёт, чать?
— А хоть бы и подойдёт, — усмехнулся Михаил. — Когда-то подойдёт… Дорога ложка к обеду.
Помолчали.
— Последнее письмо от Василька из Ростова было, что отправляет он Марию в Белоозеро, с Бориской и Глебкой, стало быть.
— Слыхала я.
— Слыхала… А вот Феодулия… то есть Евфросинья… не знаю, как оно во Владимире, а Суздаль вряд ли устоит. И вокруг всё пожгли, должно.
Елена плотнее прижалась к мужу, вздохнула.
— Может, Бог не попустит…
— Не попустит… — усмехнулся Михаил. — Рязань вон попустил, однако.
Снова воцарилось молчание.
— А может, и не просто так это, — заговорила Елена. — Наказания Божьего без вины не бывает.
— В смысле? — чуть приподнял брови Михаил.
— В смысле, греховно чересчур жили мы, русские люди, в последние года. Уж и предупреждение было ниспослано свыше — Калку я имею в виду — так ведь не вняли…
И снова удивился князь. Вот ведь, а болтают, будто все бабы дуры…
— Вы не сговорились ли с Феодулией да Маришкой?
— Нет, ладо мой. Своим умом дошла. — улыбнулась Елена.
Михаил хмыкнул, но ничего не ответил. Опять помолчали.
— Хоть бы одна собака… — с неожиданно прорвавшейся болью заговорил вдруг Князь. — Полочане, псковичи, господа новгородцы… Ну, про Олега Курского речи нет, ладно… Но ведь и брат твой не видит, не сознаёт, какая туча чёрная на Русь наползает… Думают, как от половцев отбиться можно…
В дверь княжьей спальни деликатно постучали.
— Ну? — недовольно возвысил голос Михаил. — Кто и зачем ночью?..
— Не гневайся, княже, — раздался из-за двери голос стражника. — Гонец от князя Георгия, с посланием… Ты велел к себе вести в любое время…
— Ну? — князь сел на постели, нашаривая сапоги. — Сейчас выйду!
— … Через Тверь прошли мы, кружным путём. Мимо Смоленска, в гости к Олегу не заходя, и далее через Брянск к тебе…
Князь Михаил разглядывал сидящего перед ним гонца, чуть кивая головой в такт рассказу. Да, досталось боярину, ничего не скажешь. Взгляд упал на лежавший подле гонца богатый шлем — на затылке виднелась заметная вмятина с наколом посредине.
— Это в самом начале ещё, — перехватил взгляд Михаила боярин Олекса. — Ушли мы тогда от поганых, да и они не шибко гнались. То ли кони уставшие у них были, то ли ещё чего… Но крепко бьют, надо сказать. Как мне стрелу-то влепили, в глазах искры, хорошо, с коня не упал. Да то пустое всё… Что ты ответишь, Михаил Всеволодович?
Князь Михаил помолчал, глядя мимо гонца.
— Геенна… вот она, геенна огненная…
— Что? — не понял боярин.
— Так… Про себя это я, не вникай. А это что за птицы? — князь Михаил кивнул на шесть клеток, в которых парами сидели голуби.
— А это связь прямая, княже. Только парами выпускай их, с письмами одинаковыми, для надёжности чтобы. Похоже, в лесах ястреб орудует…
— Добро, — в голосе Михаила послышалось удовлетворение. Надёжная и быстрая связь была сейчас ценнее золота. — С собой обратно моих возьмёшь дюжину.
— Так что ответишь ты, княже?
Михаил перевёл взгляд на гонца.
— Ну давай рассуждать вместе, Олекса Петрович. В Рязани поганые, в Коломне тоже, в Москве, во Владимире с Суздалем… А пока ты досюда добирался, так и в Переславле-Залесском, наверное, уже они…
— Нет!
— Да что нет, когда так оно, — поморщился князь. — Ну, положим, решился бы я войско своё вести к Георгию Всеволодовичу на подмогу. За Козельском встретят рать мою и разобьют.
— Дорога через Брянск свободна покуда. — боярин говорил через силу, явно валясь с ног от многодневной усталости. — На Тверь пройти ежели…
— Так ведь не в Брянск и не в Тверь попасть надобно! Как мы к той Сити-реке пройдём, коли кругом татары рыщут?
— Мы вшестером прошли, у тебя же целое войско!
— Вот именно. Малым числом, хоронясь, пройти не так и трудно. А вот с ратью возможно ли?
Олекса Петрович поколебался, затем, решившись, выложил последний козырь.
— Князь Георгий Всеволодович велел сказать — согласен на любые твои условия.
— Неслыханно щедр нынче князь Георгий. — криво усмехнулся Михаил. — А раньше куда как горд был.
Боярин Олекса опустил голову. За столом воцарилось долгое молчание.
— Ладно. — Михаил глубоко вздохнул. — Банька истоплена, с дороги-то самое вам… Ешьте, пейте, отдыхайте. Со дня на день должна подойти сборная рать князя Даниила Романовича, тогда всё и решим.
— Мне возмездие, и аз воздам… — негромко, глядя в пол, произнёс боярин Олекса.
