От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов
На этом фоне отсутствие сотрудничества между союзниками в противостоянии Японии выглядело нелогичным. Вопросы сотрудничества на Тихом океане впервые обсуждались во время визита Молотова в Лондон и Вашингтон в мае-июне 1942 года. Конкретных военных договоренностей тогда достигнуто не было.
Заокеанский вояж Молотова совпал по времени с решающими сражениями на Тихом океане. Удача отвернулась от императорских войск. В мае США выиграли битву в Коралловом море – на огромном пространстве между Новой Гвинеей, Соломоновыми островами, Новыми Гебридами, Новой Каледонией и северо-восточным побережьем Австралии. Японский план захвата Новой Гвинеи был сорван, что стало первым крупным успехом США в войне.
Не менее решительно Соединенные Штаты пресекли продвижение японцев на восток, в сторону Гавайев – в ходе сражения за атолл Мидуэй в июне. В результате битвы у Мидуэя японский флот потерял половину своей авианосной ударной силы. Не менее серьезной для Японии была потеря на палубах затонувших авианосцев и половины летчиков-асов. Битва за Мидуэй окончательно перевела сражения на Тихом океане из фазы японских побед в стадию затяжной войны на истощение, в которой США с их огромными ресурсами получали очевидное преимущество.
США избрали новую цель для атаки японских позиций – Соломоновы острова. Именно здесь, на острове Гуадалканал, японцы начали в июне 1942 года строительство крупной авиабазы. Кампания, затянувшаяся с августа 1942 года до февраля 1943 года, включала в себя серию ожесточенных боев на суше, на море и в воздухе. Туда был отправлен вице-адмирал Холен, давший американским войскам знаменитые инструкции: «Убивайте японцев. Убивайте японцев. Продолжайте убивать японцев». Приказы противоположной стороны звучали примерно в том же духе, и напряжение достигло своего пика. Гуадалканальское сражение имело фатальные последствия для Японии – была уничтожена столь значительная часть японского флота и авиации, что их дальнейшие наступательные операции стали невозможны.
Но для СССР напряженность на Дальнем Востоке не спадала. В 1942 году японский генштаб разработал новый оперативный план войны против СССР, остававшийся неизменным до весны 1944 года. Его реализация зависела от обстановки на советско-германском фронте и соотношения сил на Дальнем Востоке. Чтобы не создавать для японцев соблазна, на протяжении всей войны против Германии Советский Союз вынужден был держать на Дальнем Востоке крупную группировку войск – до 1,2 млн человек. Их так не хватало под Воронежем и Сталинградом.
Китайско-американский союз между тем укреплялся. Союзники доставляли американских советников и военное снаряжение «через Горб», как называли воздушный мост из Северной Индии в Китай над Гималаями. Американцы обучили и вооружили лучшие воинские соединения Чан Кайши, его разведывательные службы и офицеров.
И все же у Чан Кайши существовали все причины для недовольства западными партнерами, отдававшими приоритет европейскому театру военных действий. Вплоть до 1945 года на Гоминьдан приходилось лишь около 1 % процента от всей американской помощи союзникам. Чан Кайши не испытывал радости и от рекомендаций Стилуэлла, который критиковал гоминьдановцев за коррупцию, расточительность и трусость, называл генералиссимуса «Карапузом» и «мелочью пузатой».
На московской конференции министров иностранных дел в октябре 1943 года американцы выступили с инициативой декларации четырех держав – США, СССР, Великобритании и Китая, которая была подписана. Вечером 30 октября в Екатерининском зале Кремля Сталин давал прием в честь участников конференции. Переводчик Сталина Бережков вспоминал: «Вдруг я заметил, что Сталин наклонился в мою сторону за спиной Хэлла и манит меня пальцем. Я перегнулся к нему поближе, и он чуть слышно произнес:
– Советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Пусть Хэлл передаст это президенту Рузвельту как нашу официальную позицию.
…Хэлла чрезвычайно взволновало это сообщение. Американцы давно ждали решения Москвы».
Так союзники впервые узнали о возможности вступления СССР в войну на Дальнем Востоке, что станет одним из центральных вопросов межсоюзнических отношений и одним из серьезных козырей в руках Кремля.
Но Сталин по-прежнему проявлял крайнюю осторожность в дальневосточных делах. Это было причиной того, что не состоялся визит Молотова на союзническую конференцию в Каире. Авторитетные составители сборника документов Тегеранской конференции объясняют это тем, что в последний момент выяснился факт участия во встрече Чан Кайши. Это «предполагало обсуждение вопросов ведения войны против Японии, и участие в нем представителя СССР могло бы повлечь нежелательные осложнения в советско-японских отношениях, которые и без того были напряжены».
На приглашении Чана на встречу союзников в Каире настоял Рузвельт. 21 ноября Чан Кайши прибыл в приподнятом настроении: впервые в истории лидер Китая на равных участвовал в саммите ведущих держав, хотя его и не пригласили к обсуждению европейских дел и отношений с Советским Союзом.
Чан остался доволен результатами саммита, в итоговой декларации которого было зафиксировано: «Все территории, отнятые Японией у Китая, такие как Маньчжурия, Формоза, Пескадорские острова, будут возвращены Китайской Республике». Кроме того, в ходе конференции Рузвельт в беседе с глазу на глаз предложил китайскому лидеру заключить после войны американо-китайский военный союз, предусматривавший размещение по всей территории Китая, в том числе у советских границ, военных баз США. Чан Кайши с энтузиазмом приветствовал это предложение. При этом Порт-Артур и ряд других стратегически важных районов предполагалось отдать под прямое американское управление, а Корейский полуостров оккупировать и удерживать совместно американскими и китайскими войсками. Со своей стороны Чан Кайши поставил вопрос о содействии США включению в состав Китая Монгольской Народной Республики, а также Танну-Тувинской Народной Республики, нынешней Республики Тыва. Рузвельт согласился вести переговоры на эту тему с Москвой.
На Тегеранской конференции великих держав, где Сталин и Рузвельт впервые встретились, советский лидер занял уже определенную позицию по вопросу о вступлении в войну против Японии:
– К сожалению, мы пока не можем присоединить
