Жонглёр - Андрей Борисович Батуханов
– Начнём с того, что, слава богу, они не мои, – сам удивился своим нагловатым интонациям журналист. – А потом, я никогда не сочувствовал врагам Великобритании. Как вам могло такое прийти в голову, сэр?
– Согласен! Защищать этих мерзавцев – это верх безответственности. Скоро, используя их труд, мы завершим целую сеть укреплённых наблюдательных постов, да такую мелкую, что не то чтобы бур – мышь не проскользнёт! Восстановим железные дороги. Вот тогда и поглядим, как они повоюют!
– Ещё несколько недель назад я был у них в плену и чудом ушёл.
– Наслышан, наслышан… Все вокруг только и кричат о вашем чудесном избавлении. Как вам это удалось?
– Доля нахальства, доля везения, хорошая физическая подготовка и изрядная доля безалаберности.
– Вашей? – Брови генерала почти коснулись линии волос над лбом.
– Моих караульных.
– Поподробней, пожалуйста. Уж очень хочется всё услышать из первых уст, так сказать.
– По большому счёту, меня спасла их тупость и беспечность.
– Это как?
– Наутро после пленения нас вывели на прогулку во внутренний дворик тюрьмы. Я присел понежиться на солнышке. Подумал: «Когда ещё так мирно придётся насладиться его лучами в следующий раз?» Млею я под солнцем, вспоминаю детство, дом… И чувствую – этому что-то мешает. Тут же вспомнил историю с Диогеном и Великим Александром. «Подвинься, ты заслоняешь мне солнце». Приоткрыл глаз и вижу, что нахальные солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь массивную ветку акации над забором, лишают меня, можно сказать, последнего умиротворения. План созрел мгновенно, но надо было его реализовать. Как назло, появился комендант заведения, дотошно проинспектировал всё вокруг и потребовал от караульных спилить ветку. У меня было максимум полчаса времени. Единственный шанс на спасение мог исчезнуть через тридцать минут! Комендант ушёл, а тюремщики, кроме одного, кинулись, скорей всего, за инструментами. – Артур всё больше и больше распалялся. В его речи засверкали образы и прилагательные. Приятно рассказывать бывалому генералу о своих подвигах. Невольно, но честно становишься с ним в один ряд. – Я понял, что промедление – смерти подобно, и стал готовить отвлекающий манёвр.
– Умно! – захваченный рассказом, поддержал журналиста генерал. – А вы, молодой человек, стратег, как я погляжу. И что же вы придумали?
– Главное, переключить внимание охранника со своей персоны на кого-нибудь другого. Я рассказал другим арестантам бородатый анекдот. Его с восторгом восприняли. Они смеялись, как салютующая батарея, заглушая всё вокруг. И естественно, забрали на себя внимание солдата. А мне только это было и нужно! Я разбежался, оперся ногой о выступ на стене, прыгнул и зацепился руками за ветку. А остальное – было делом техники! С ветки на забор, оттуда на землю и бегом к ближайшим деревьям. Там я схоронился до самого вечера, а когда ажиотаж улёгся, стал пробираться к своим.
– Как?
– По звёздам.
– Выходит, к свободе вас вывели звёзды.
– Именно, – улыбнулся романтическому сравнению генерала Артур.
– Как поэтично! Звезды провели вас по лезвию судьбы: мимо позорного плена, возможной гибели, и уберегли от клыков африканских хищников ночью.
– Об этом я как-то тогда не подумал. А то бы, наверное, умер со страху! Идя вдоль дороги, я пугался любой широкополой шляпы, любой тени. Скакал с обочины в кусты и обратно, как загнанный заяц.
Генерал настолько ярко представил себе скачущего жирного зайца, что зашёлся в смехе. Немного задетый, Артур не стал подхихикивать генералу, а продолжил свой рассказ:
– Счастливая звезда всё же вывела меня прямо на железнодорожные пути. Тут ещё одна удача. Довольно скоро показался поезд, и я в товарном вагоне добрался до Уитбанка. Чтобы меня не сцапали вновь, несколько дней провёл в старой заброшенной штольне. Я отсырел и промёрз не то чтобы до костей, кажется, во мне не было ни единой сухой ниточки и клеточки. Потом я узнал, что, пока я мыкался среди угля и камней, за мою голову предложили двести пятьдесят фунтов!
– Всего?! Скоты!
– Это даже как-то меня оскорбило! Это ровно в десять раз меньше, чем я получаю в своей газете.
Генерал снова зашёлся. Первую часть «серенады смеха» он исторгал из себя, как пушка времён первой англо-бурской войны, потом долго и пронзительно скрипел, как ржавый гвоздь, выдираемый из старой амбарной доски.
– Какую же силу духа надо иметь! – отсмеявшись и утерев огромным платком лицо, подытожил Горацио. – Как надо быть подготовленным физически! Хотя внешне вы такого впечатления не производите.
Артур использовал трюк, который несколько раз в его присутствии исполнял Фирсанов. Не говоря ни слова, он подошёл к высокому дверному проёму, украшенному богатыми позолоченными наличниками. Подпрыгнув, ухватился за верхнюю планку пальцами, подтянулся и поднял ноги так, что почти достал подошвами до потолка в следующей комнате.
– Теперь вижу и верю! – искренне восхитился Китченер. – Молодец! Как вы такого добились?
– Особая гимнастика по собственной методике, – не моргнув глазом соврал Смит.
– Надо будет её внедрить в войска! Обязательно! Так на чём мы остановились? – устав восхищаться не собой, спросил Горацио Артура.
– Мы говорили об усмирении буров.
– Точно! Так вот, буры не проблема. Они разгромлены, они сдадутся. Счёт пошёл уже не на месяцы, а на недели, если даже не на дни. Я уже вижу договоры на гербовой бумаге о капитуляции и просьбу ввести протекторат Её Величества.
– На севере их сопротивление по-прежнему носит ожесточённый характер.
– Единицы. Уверяю вас, это единицы! Вот днями наши доблестные войска провели великолепную отвлекающую операцию. На ложный обоз выманили крупный партизанский отряд и разгромили его, а некоторых негодяев даже пленили.
– И где же они?
– Где, где! Естественно, в тюрьме. Ожидают казни. Некоторых из них вы лицезрели за окном. Каждый должен заниматься делом, предназначенным ему Всевышним! Завтра в полдень их этапируют в ближайшую действующую часть, а там придадут суду полевого трибунала. А пока пусть роют фортификации. Хоть так помогают величию нашей благословенной Империи.
– А потом?
– Что «потом»? – не понял Китченер.
– Что с ними будет после того, как они кончат рыть фортификации.
– Разумеется, их повесят.
– Разрешите просьбу, генерал.
– Не могу! Не могу вам отказать. Другому бы отказал, а вам – не могу. Такому герою! Но только с одним условием.
– С каким? – удивился Артур.
– Я исполняю вашу просьбу, а вы открываете секрет вашей гимнастики.
– Договорились! – обрадовался Артур тому, что удалось так дёшево отделаться.
– Слушаю вашу просьбу, – растёкшись в кресле, сказал Горацио.
– Позвольте взять интервью у
