Джеймс Нельсон - Ладья викингов. Белые чужаки
— Скоро рассвет, — сказал Снорри Полутролль.
На востоке уже виднелась серая полоса под чернильным небом.
— Выдвигаемся, — сказал Орнольф. — Строимся клином, ударим туда, где увидим слабину. Отойди, Снорри Полутролль, я поведу людей.
Орнольф встал первым перед своими людьми, которые выстроились остроконечным клином, идеальным для того, чтобы пробивать стену щитов, — если ирландцы, конечно, успеют соорудить нечто подобное.
— А теперь наступаем, — сказал Орнольф и направился к ирландскому лагерю быстрым шагом.
В молодые годы он бы побежал — при должном разгоне атака получилась бы более мощной, — но теперь он не хотел рухнуть от усталости в тот же миг, как доберется до первого врага. Он знал, что его викингам не понравится такой вялый темп атаки, но ему было все равно.
Орнольф почувствовал, как согреваются на ходу его мышцы, и принялся бить мечом по щиту. Внутри нарастало предвкушение битвы, вначале слабо тлевшее, словно уголь в камине, но заставлявшее пылать ярким пламенем все, к чему прикасалось. Это сладкое чувство слегка напоминало ему то, которое он ощущал перед тем, как завалить в постель очередную женщину. Орнольф впервые за долгое время вспомнил, за что так любил викингские походы.
В ирландском лагере царил хаос. Орнольф улыбнулся. Никто, кроме Торгрима Ночного Волка, не смог бы в одиночку поднять такую панику.
Викингов заметили лишь на расстоянии сотни шагов от ирландского лагеря. Орнольф не понимал, что кричат враги, но видел, как люди, стоящие у костра, указывают в их сторону, видел, как воины поспешно выстраиваются в ряд и соединяют внахлест свои круглые щиты, создавая непробиваемую стену. Сердце Орнольфа пело. Ничто не могло вернуть ему ощущение юности, кроме атаки на стену щитов. К тому же запасы меда у викингов давно истощились, пополнить их в ближайшее время явно не удастся, и оттого божественный медовый зал Вальгаллы казался даже заманчивой перспективой.
Орнольф перешел на быстрый шаг и почти физически ощутил облегчение тех, кто шел за ним следом. Ноги, подводившие Орнольфа не раз, обрели силу юности. Он чувствовал, как эта сила струится по телу, делая его моложе и на сотню фунтов легче. Орнольф побежал, сжимая щит в левой руке, а правой выставив перед собой меч, словно корабельный форштевень.
Уже давным-давно не звучал его боевой клич, Орнольф совсем забыл о нем в последние годы набегов. Ему просто не хватало для этого сил. То был голос его молодости, давно прошедшей эпохи, но теперь этот крик поднимался внутри, как огромная волна, сжимал внутренности, рвался наружу.
Орнольф выпустил этот клич, когда до стены щитов оставалось шагов двадцать, открыл рот и заревел во все горло. Дикий, буйный, нечеловеческий рев воскресил прошлое. Орнольф закричал снова и позволил безумию вырваться на свободу, захватить себя целиком. И все викинги за его спиной поступили также.
Брошенное ирландцами копье рассекло дождь и гулко ударило в щит Орнольфа. Оно застряло в дереве и дрожало в нем какое-то время, пока не выпало. Еще одно просвистело у самой головы Орнольфа и ударило кого-то сзади, но ярл не замедлил шаг ни на миг.
А затем Орнольф врезался в стену щитов, выставив собственный щит, со всей мощью трехсотфунтового тела, несшегося вперед с огромной скоростью.
Ирландцы, хоть и готовые к столкновению, не смогли отразить такую атаку. Тех, в кого врезался Орнольф, он смял, как бумагу, смел их в грязь и пробежал по телам дальше. Он развернулся влево, снося мечом очередного щитоносца, и викинги хлынули, как вода, в пробитую Орнольфом брешь в обороне ирландцев.
А от тех, похоже, отвернулась удача. Выстроившись в линию, воины выставили щиты один поверх другого, чтобы остановить атаку с фронта, а теперь это построение приходилось менять, чтобы отразить нападение сзади, в то время как клинки викингов мешали это сделать.
Викинги, взывающие к своим богам, полные жажды крови, ведомые надеждой на почетную смерть в бою, разорвали строй ирландцев, встречая копья мечами, а мечи — боевыми топорами. Ирландцев смутила их ярость и скорость их атаки, они начали пятиться шаг за шагом, готовые вот-вот разорвать строй.
Орнольф ревел и размахивал мечом, кромсая врагов. Перед ним возник ирландец, вскинувший меч для смертельного удара, и Орнольф ударил его щитом в лицо, заставив отступить, после чего срубил ему голову одним ударом клинка. Он уже слышал пение валькирий, и меч его рассекал одежду, доспехи, плоть, заставляя защитников строя отскакивать, спотыкаться, бежать от него подальше.
— А ну стоять! Стоять! — кричал Орнольф, полосуя мечом воздух.
Он знал, что рискует и тратит свои силы, но он все равно бы не смог гоняться за ирландцами по всему полю.
Ирландцы же ничуть не считались с желаниями Орноль- фа. Один за другим они убегали, отступали, бросали оружие и неслись прочь, а Орнольф, побывавший во множестве битв, понимал, что вскоре вражеский дух будет сломлен и ирландцы обратятся в позорное бегство.
Снорри Полутролль бился рядом с ним. Он поднял ирландский щит, и взгляду него стал бешеным.
— Как только эти ублюдки сбегут, нам нужно найти Торгрима! — крикнул он.
Ах да, Торгрим… Орнольф, охваченный боевым безумием, совсем позабыл о причине, которая их сюда привела.
А затем лязг железа заглушил топот лошадиных копыт, из пелены дождя показался всадник, который кричал что-то на ирландском языке и размахивал мечом. Его сородичи, уже готовые сдаться, внезапно приободрились.
«Лопни его глаза…» — подумал Орнольф. Теперь, вспомнив о Торгриме, ярл хотел, чтобы ирландцы поскорее убрались отсюда.
— Убейте эту свинью! — заорал Орнольф, указывая мечом на всадника.
Тот взглянул на него свысока:
— Ярл Орнольф, ты дал свое слово чести! Я убью тебя за это предательство, тварь!
— Фланн мак Конайнг, иди сюда и попробуй! — проревел Орнольф в ответ.
Фланн вонзил шпоры в бока лошади, пробился сквозь толпу воинов, разбрасывая в стороны ирландцев и норвежцев, и Орнольф приготовился отбивать его атаку.
Проносясь мимо, Фланн рубанул его наискосок. Орнольф успел поймать клинок щитом и сделать собственный выпад, но тоже промахнулся. Фланн дернул поводья, разворачивая коня, и снова атаковал, вскинув меч. Спиной к Орнольфу, совсем рядом, какой-то ирландец сражался со Скегги сыном Кальфа. Орнольф схватил его за шиворот, развернул и толкнул на Фланна, который, не сумев остановиться, зарубил своего же воина.
Фланн снова пронесся мимо, его лицо исказилось от ярости. Поле боя освещалось серым грозовым рассветом, и Орнольф понял, что его норвежцев теснят превосходящие силы врага. Ирландцы мчались буквально со всех сторон, привлеченные звуками боя.
