Мишель Зевако - Трибуле
– Рассказывайте дальше! – сказал Рагастен, не возвращаясь в кресло.
– Вот как это произошло. Однажды, года два назад, Манфред разыскал своего отца… Он потребовал ту небольшую сумму, которую старик отложил на свои мелкие повседневные расходы… Папаша заупрямился… Тогда Манфред схватил палку и принялся избивать бедного старичка.
– Своего отца!
– Да! Своего отца! – повторил Трико. – Мать вступилась и стала между ними. Тогда Манфред, в приступе ярости, выхватил кинжал и пырнул бедную женщину.
– Свою мать!
– Да, монсеньер, свою мать!.. Я как раз в этот момент вошел в комнату… Слишком поздно, к несчастью!.. Что же касается отца Манфреда, то он умер через три месяца от тоски по любимой супруге… Не правда ли, это ужасно, монсеньер?
– В самом деле…ужасно, – согласился Рагастен. – Но скажите-ка мне, вы уверены, что эти мужчина и женщина и вправду были отцом и матерью этого … Манфреда?
– А почему бы им не быть таковыми? – вставил слово Монклар, внимательно глядя на Рагастена.
– Это злодейство кажется мне противоестественным.
– А, месье шевалье, – отозвался с иронией главный прево, – сразу видно, что вы плохо знаете этих бедняг, против которых вы отказываетесь обнажать шпагу! Они способны на самые дикие преступления, и один из примеров подобных злодеяний вам привел Трико… Такие поступки здесь далеко не единичны.
Трико утвердительно кивнул головой и продолжал:
– Могу самым формальным образом подтвердить, что Пьеротта была матерью Манфреда…
– Пьеротта?
– Да… жена Пьеро, башмачника… Ее убил Манфред… Но, – добавил Трико с гадливой улыбкой, – я совсем не уверен, что отцом был Пьеро… по меньшей мере, единственным отцом… Говорят, что в свое время Пьеротта была довольно красивой…
– Хорошо, мэтр Трико, – прервал Монклар, – нам не нужны детали… Месье шевалье, хотите дать свои распоряжения этому человеку?
– Это бесполезно, – сказал Рагастен.
– Что вы говорите?
– Я отказываюсь посещать Двор чудес.
– Монсеньер! – вскрикнул Трико. – Я расстроен… Возможно, я слишком преувеличил могущество Лантене и Манфреда… Я смогу справиться с ними, не бойтесь…
– Жалкий плут! – процедил шевалье.
– Сколько же я потерял! – жалобным голосом затянул Трико. – Я так рассчитывал, месье шевалье, на вашу щедрость, которая не замедлит вознаградить мое усердие.
Трико вытянул руку и нагло уставился на Рагастена.
«Вознаграждение ударом хлыста!» – подумал шевалье.
Он повернулся к главному прево:
– Господин граф, не находите ли вы, что негодяй злоупотребляет доверием, благодаря которому он дышит одним воздухом с вами?
Монклар мазнул рукой, и Трико почти выбежал из кабинета, обнаружив при этом странную покорность.
Но перед тем как исчезнуть, он бросил на шевалье последний взгляд, исполненный ненависти.
– Ты меня унизил! – прорычал он. – Ты придешь искать своего сына во Двор чудес и начнешь глумиться над королем Арго. А! Это ты отец того самого Манфреда, которого я ненавижу… Хорошо же! Ты увидишь, чего стоит ненависть такого негодяя, как я!
– Уф! Я еле сдержался! – облегченно вздохнул Рагастен. – Какой зловещий бандит! Как вы можете общаться с такими мерзавцами, господин граф!
– Главный прево должен всё знать, а для этого все средства хороши… Но вернемся к вам, месье шевалье… Не заставили ли вас изменить мнение рассказы Трико, которые я нахожу весьма правдивыми?
– Должен сознаться, что склонили к этому! – сказал Рагастен. – Я должен всё обдумать заново. Надеюсь, что буду иметь честь вернуться сюда через несколько дней. Тогда я сообщу вам результаты своих размышлений.
– Всегда в вашем распоряжении, – с готовностью сказал Монклар. – Кстати, месье шевалье, где вы остановились? Понимаете, на случай, если я получу новости о вашем сыне… Луи… Его ведь звали Луи, не так ли?
– Да, именно это имя мы ему тогда дали, – сказал Рагастен, и тон его заставил главного прево вздрогнуть.
– Хорошо… Так если я получу новости, мне надо знать, как с вами немедленно связаться…
– Великолепная мысль! Я снял на три месяца отель на улице Канет, недалеко от собора Богоматери.
– Я знаю этот дом, – удивленно сказал Монклар. – Господский особняк, который принадлежит, кажется, Монморанси…
– В самом деле, – согласился Рагастен. – Роскошное место, в чем сам я убежден, но для мадам де Рагастен это бедное жилище. Она в Италии привыкла к пышным, просторным дворцам.
Главный прево, не отвечая, поклонился.
– Прощайте же, господин граф, – добродушно сказал Рагастен. – Ждите моего скорого визита.
И опять главный прево, не отвечая, поклонился. Рагастен поспешно вскочил в седло и направил лошадь в направлении своего отеля…
Не прошло и пяти минут после его отъезда, как главный прево, в свою очередь, забрался в свою карету и приказал кучеру следовать в Лувр.
Когда дверца кареты захлопнулась, Трико, скрывавшийся до этого момента в конюшне, приблизился, согнув спину, к экипажу.
– Всё я сказал, как нужно, монсеньер? – тихо спросил он.
– Да, у тебя хорошая память, ты ничего не забыл. Приходи вечером к моему интенданту и получи восемнадцать золотых экю. Он предупрежден и выдаст тебе деньги. Но ты должен их разделить с Титом… Справедливости ради надо поощрить старание этого парня.
– Монсеньер, – сказал Трико, – я возьму десять экю и отдам их Неаполитанцу, не потратив ни одного денье[36].
– Что это означает, негодник? Ты считаешь сумму недостаточной?
– Сумма великолепная, – ответил с иронической ухмылкой тюнский король. – Только хотел бы скромно заметить монсеньеру, что если бы я хотел заработать много денег, очень много денег, то сделал бы это не на службе у главного прево и короля.
– Это верно! Мошенники грабят Париж, головорезы со Двора чудес грабят мошенников, а ты грабишь головорезов.
– Тем самым каждый получает свою прибыль, монсеньер!
– Ну, ладно! Что ты хочешь?
– Монсеньер, в счет компенсации моих стараний, разрешил мне присутствовать на казни Манфреда и Лантене в тот недалекий день, когда они отдадут свои адские души дьяволу. Осмелюсь просить большего и лучшего, монсеньер.
– Говори!
– Прошу разрешить мне на этот день заменить палача.
Монклар не выказал удивления. Он только с любопытством посмотрел на Трико. Такую жуткую ненависть должно было, по его мнению, отметить.
– Посмотрим, – ответил он.
– Монсеньор! Жизнь за жизнь! Я даю вам свою… Вы мне обещаете те две жизни… иначе…
Монклар недолго подумал, опустив голову.
Когда он снова поднял глаза на негодяя, то прочел в его взгляде такую жгучую жажду ненависти, что не мог удержаться от содрогания.
