Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий
Филипп-Август совершил триумфальный въезд в Париж. Он привез с собой в обозе Феррана, Рено де Даммартена и Вильгельма Лонгсворда. Устроенное по этому случаю празднество возглавили студенты Парижского университета. Семь дней и ночей подряд они неустанно веселились, пели и плясали, увлекая за собой парижан.
Иоанн начал переговоры, желая добиться освобождения брата и его союзников. В конце концов, Лонгсворд был обменян на Роберта Дрё. Однако графов Булонского и Фландрского Филипп посчитал мятежными вассалами и предателями и оставил в тюрьме…
Увы, многолетние усилия и огромные расходы ни к чему не привели. Иоанн потратил сорок тысяч марок, взятых у цистерцианцев, и бессчетные средства помимо этого на вооружение и оплату членов коалиции. Победа Филиппа-Августа была настолько полной, что Иоанн даже не рассчитывал что-нибудь спасти. У него больше не было фундамента, на котором он мог бы заново выстроить надежду одолеть короля Франции.
Король сравнил силу своих позиций, когда находился в Пуату, с сокрушительным поражением, постигшим его, и в ярости воскликнул:
– После того как я примирился с Богом и подчинил себя и свое королевство Церкви, все идет не так! Со мной произошли все неприятности, которые только могли случиться!
Весной 1207 года папа Иннокентий III написал Иоанну, сообщив о выборе Стефана Лэнгтона архиепископом Кентерберийским. Его святейшество всячески превозносил ученость и добродетели кардинала Лэнгтона и указал королю, что человек такого благочестия и прочих достоинств будет в высшей степени полезен для души Иоанна, а его ученость и опыт помогут в мирских делах королевства. Не дожидаясь ответа, Иннокентий посвятил Стефана Лэнгтона в сан в Витербо 17 июня 1207 года.
После получения послания папы с Иоанном случился один из приступов дикой ярости, к которым были особенно склонны представители Анжуйского дома. Его гнев вызвали два момента: аннулирование выборов его ставленника – Джона Грея и посвящение в сан Стефана Лэнгтона.
Более того, все это возмутительное дело началось с попыток провести тайные выборы, не проконсультировавшись с ним, как будто выбирали не архиепископа Кентерберийского, а настоятеля самого забытого монастыря Англии. Это позволило папе навязать королю собственного кандидата.
В ответе на письмо папы Иоанн изложил причины своего неприятия Стефана Лэнгтона. Папа не только аннулировал выборы Джона Грея, которого король настоятельно рекомендовал на этот пост, он также рукоположил на этот пост Стефана Лэнгтона, человека, лично неизвестного королю, который в течение многих лет был доверенным другом и советником злейшего врага Иоанна – Филиппа Французского.
Иоанн посчитал этот шаг личным оскорблением. Он написал, что в Англии имеется множество священнослужителей всех рангов, не менее сведущих во всех областях знаний, и у короля нет необходимости обращаться для этого к чужестранцам и незнакомцам.
Иннокентий, осознав, что Иоанн не намерен менять свое отношение к Стефану Лэнгтону, написал епископам Лондона, Или и Вустера, приказав им попытаться образумить монарха и уговорить его покориться папе. Если же он будет продолжать упорствовать, Иннокентий предписал наложить интердикт[78] на все королевство и объяснить Иоанну, что, если интердикт не заставит его подчиниться папе, у того в запасе есть и более суровые наказания.
Когда епископы попытались образумить короля, он буквально обезумел от ярости. Он обрушил поток богохульств на папу и коллегию кардиналов и поклялся Богом, что, если папа или кто-нибудь другой осмелится наложить интердикт на его королевство, он выдворит всех церковников из страны и конфискует их собственность.
Более того, он заявил, что если обнаружит какого-нибудь римского церковнослужителя на своей территории, то отправит его в Рим с вырванными глазами и отрезанным носом, так, чтобы все знали, кто эти люди. И если епископы ценят собственную безопасность, в заключение заявил он, то пусть немедленно скроются с его глаз долой.
Тогда папа приказал наложить на всю Англию интердикт. Епископы издали соответствующий приказ в понедельник Страстной недели, 23 марта 1208 года. Сделав это, они вместе с епископами Бата и Херефорда бежали на континент.
Интердикт приостановил все богослужения. Детей крестили тайно, исповеди выслушивались у дверей церкви, а проповеди читались в церковном дворе. Умирающие исповедовались и получали последнее причащение, но их не могли соборовать, поскольку не было епископа, чтобы освятить елей. Все остальные функции Церкви были полностью прекращены.
Мессу, столь важную в жизни католиков, не служили – только для возобновления последнего причащения, да и то священник должен был выполнить необходимые действия за закрытыми дверями без других присутствующих. В церквях не служили службы, браки заключались у церковных дверей без обычных благословений. Колокола не звонили, а умерших хоронили, словно собак, в неосвященной земле.
Интердикт соблюдался в Англии всеми, за исключением монахов-цистерцианцев. Они подчинились, когда он был обнародован впервые, но впоследствии аббат Сито разрешил игнорировать его на том основании, что он не видел заверенной копии папского указа. Узнав об этом, папа приказал белым монахам соблюдать интердикт во всей его строгости.
Иоанн знал, что интердикт является сильным, но не самым могущественным оружием в арсенале папы. Оставалось еще поименное отлучение от Церкви, которое могло изолировать его от всего христианского мира, заставив христиан избегать любых контактов с ним.
Кроме того, папа мог освободить его подданных от клятвы верности. Чтобы подготовиться к такому развитию событий, Иоанн потребовал заложников от всей знати, особенно от тех, в чьей преданности сомневался. Знатные люди, к которым было адресовано это требование, были вынуждены отдать королю своих сыновей, племянников или других близких родственников, и у него появилось оружие против них.
В конечном итоге король сдался. Это произошло 13 мая 1213 года в Дувре в присутствии графов, баронов и большого скопления людей. Его долгая борьба с папой завершилась поражением.
Он объявил о своей готовности позволить Стефану Лэнгтону и другим епископам, укрывшимся на континенте, вернуться в Англию. Лишь в одном вопросе Иоанн проявил непреклонность. Он наотрез отказался как-то компенсировать понесенные прелатами финансовые потери или вернуть им прошлые доходы от приходов и бенефиций, перешедших к короне.
Иоанн был готов вернуть священнослужителям их фьефы, но не собирался возвращать им доходы, полученные с этих фьефов после наложения интердикта. Эти деньги уже были потрачены по большей части для субсидий его союзникам на континенте.
15 мая, накануне Вознесения, в Дувре, в присутствии баронов и на виду у большой толпы, Иоанн отдал корону в руки эмиссара папы и дал вассальную клятву:
«Я, Иоанн, милостью Божьей король Англии и
