Поль Феваль - Горбун
Вдруг к моему ужасу Флора с ней заговорила:
– Ты спишь, Мабель? – спросила она шепотом.
– Да. Сплю, – ответила та.
Помню, на какой-то момент мне даже показалось, что обе гитаны притворяются, чтобы меня разыграть.
Перед тем, как мы попали в табор, Флора срезала у меня и у Анри по маленькому пучку волос, которые она спрятала в висевшей на шее медальон. Теперь она открыла медальон и вложила в расслабленную руку дуэньи волосы Анри.
– Я хочу знать, где он, – сказала Флора.
Старуха зашевелилась и забормотала. Я испугалась, что она проснется. Но Флора грубо лягнула ее ногой, чтобы дать мне понять, как глубоко та спит; и продолжала:
– Ты слышишь, Мабель? Скажи, где он.
Я услышала, как Мабель ясно произнесла:
– …Ищу, ищу, ищу место… пещера… грот… под землей. На нем нет плаща… нет кафтана. О! Я вижу, где это. Это гробница.
При этих словах я похолодела.
– Он жив? – допытывалась Флора.
– Жив, – ответила Мабель. – Он спит.
– А гробница? Где она?
– За табором с северной стороны. Уже два года, как в ней покоится старый Адхи. Голова спящего лежит на мертвом.
– Я хочу найти эту гробницу, – сказала Флора.
– За табором на север, – повторила старуха. – Первая расселина между камнями. Три ступени вниз. Камень. Его нужно отодвинуть.
– Как его разбудить?
– Твоим кинжалом.
– Пошли! – сказала мне Флора и без всяких предосторожностей отбросила голову старухи, которая с шумом грохнулась на моховую подушку. Я в полном изумлении поглядела на ее раскрытые глаза.
Мы вышли из шатра. Вокруг догоравшего костра спало несколько гитанов. Флора, покидая шатер предводителя, прихватила горящую лампу, которую сейчас прикрывала полой своей мантильи. Она указала мне другую палатку и прошептала:
– Там спят эти, что хотят убить Анри.
«Бедный мой, любимый мой Анри. Я спасу тебя, или умру сама!» – подумала я.
Мы приближались к северной окраине табора. По дороге Флора велела мне отвязать три лошади. Совсем молодые, едва не жеребята, привязанные к стволам, они жевали нижние ветви деревьев. Гитаны редко пользуются мулами.
Через несколько шагов мы обнаружили между скалами расселину; пройдя сквозь нее, увидели под ногами три гранитные ступени и, спустившись по ним, оказались перед гротом. Вход закрывал высокий поставленный на торец камень. Похоже, когда то он был четвертой ступенькой. Мы вдвоем надавили на камень сбоку, и он неожиданно легко отвалился в сторону. Вход был открыт. Свет принесенной Флорой лампы осветил небольшой грот. На сырой земле полураздетый глубоким сном спал Анри. Его голова упиралась в человеческий скелет. Я бросилась к нему и, обвив руками его шею, попыталась разбудить. Но напрасно. Анри был словно мертвый. Мне даже показалось, что он не дышит. Флора, глядя на нас, сказала:
– Ты его очень любишь, Аврора. Наверное, теперь будешь любить еще больше.
– Разбуди его! Разбуди же! Умоляю! – взывала я сквозь слезы.
Она поставила лампу на землю и, приподняв руки спящего, пристально разглядела его ладони.
– Мои чары здесь не помогут! – произнесла она. – Он выпил сонного зелья шотландских джипси и будет спать до тех пор, пока раскаленное железо не коснется его ладоней и подошв.
– Раскаленное железо? – в смятении повторила я.
– Надо торопиться, – сказала Флора. – Если опоздаем, то погибнем все трое!
Она подняла подол своей длинной утяжеленной свинцовыми висюльками клетчатой юбки и из потайного кармана вытащила маленький стальной кинжал с костяной ручкой.
– Разуй его! – скомандовала Флора.
Я поспешно выполнила ее приказ.
В то время Анри носил сандалии, которые надевал на мохеровые гетры. От волнения мои руки тряслись так, что я с трудом справилась с застежками.
– Скорее! Скорее! – торопила Флора.
В эту минуту она держала на огне свечи лезвие кинжала. Внезапно я услышала короткий слабый стон. Это она прикоснулась накаленным до красна металлом к ладони Анри. Потом она опять поднесла лезвие к огню и прижгла Анри другую ладонь. На сей раз он даже не застонал.
– Скорее, к ногам! – сказала Флора. – Нужно, чтобы он почувствовал боль сразу в четырех местах.
В очередной раз, накалив кинжал, она вдруг нараспев затараторила какое-то заклинание и затем быстро прикоснулась к голым подошвам Анри.
Губы спящего искривились гримасой боли. Глаза Флоры засветились радостью. Наблюдая за пробуждением, она сказала:
– Я должна была его спасти. Вам я обязана жизнью. Ему и тебе, моя дорогая Аврора. Если бы не вы, – мне пришлось бы умереть в придорожной канаве от голода. Если бы не я, – вы не попали бы в эту западню.
Сонное зелье шотландских колдунов изготовляется из сока листьев салата латука. При этом, листья сначала опаляются огнем, а потом охлаждаются подо льдом. К соку добавляется отвар из табачных листьев, называемый испанцами lechuga pequena. И, наконец, третья составляющая – это экстракт из лепестков полевого мака. Эта смесь создает мощное наркотическое зелье. Выпивший его человек кажется мертвым.
Теперь расскажу вам, матушка, в двух словах, как я поняла способ пробуждения. Одни лишь прижигания конечностей ничему бы не помогли. Пробуждение – это сложный ритуал, где все движения и пение заклинаний должны производиться в точной последовательности. Все, как в венгерских сказаниях, которых так много знает моя подруга. Там говорится, что, даже имея золотой ключ к хрустальной двери, за которой укрыты сокровища Офена, ее невозможно открыть, если не знаешь волшебные слова: «мара морандо».
Я поцеловала Анри в лоб. Он раскрыл глаза, непонимающим взором посмотрел в темноте на потолок грота и, наконец, узнав нас, улыбнулся. Потом, обнаружив скелет старика Адхи, произнес с мрачной иронией:
– Хорошего напарника они мне нашли, нечего сказать!
– Нужно бежать! – торопила Флора. – До восхода солнца мы должны подальше уйти от этого места.
Анри уже встал.
У расселины стояли отвязанные кони. Флора, великолепно управляя молодым жеребцом, поехала первой. Ей уже много раз приходилось здесь бывать. Хорошо зная эти места, она была проводником. Еще при луне мы покинули окрестности Баладрона. Восход нас застал в Эскуриале, а к вечеру мы прибыли в испанскую столицу Мадрид. Я была несказанно счастлива, оттого, что Анри согласился оставить Флору с нами. После того происшествия она не могла вернуться в свой табор, – собратья не простили бы ей измены. Анри сказал:
– Вот и хорошо, малышка Аврора, теперь у тебя есть сестра.
В течение месяца все было хорошо. Флора захотела познакомиться с таинствами и обрядами христианства. За несколько недель до нашей с ней встречи ее крестили в храме Преображения, и теперь мы с ней вместе отправились к исповеди и причастию. Мы ходили на службу, проводимую святым братством специально для детей и подростков. Для посещения церкви Анри нам обеим купил по длинному темному платью с монашеским капюшоном. Флора была искренне верующей, но ее набожность не всегда соответствовала принятым канонам.
