Вечный Китай. Полная история великой цивилизации - Адриано Мадаро
Коллективное воображение человечества, живущего на востоке или западе мира, в кардинальном разделении планеты, которое сейчас успокоилось благодаря историческим и географическим условностям, при упоминании легендарного маршрута возвращается к одному из самых захватывающих приключенческих мифов. Сразу же возникает ощущение идеи, пересекающей евразийский континент еще до того, как она проложит свой путь, почти неизбежной дороги цивилизаций, движимых жаждой общения. То, что Шелковый путь – это идея, а не реальность, объясняется еще и тем, что его на самом деле не существует в одном единственном виде.
Существует множество Шелковых путей, как сухопутных, так и морских, которые имеют общие точки отправления и прибытия, но их маршруты переплетаются и расходятся, иногда на значительные расстояния. И, что еще более удивительно, центром их пересечения, местом встречи, служит одна из самых загадочных пустынь планеты – Такла-Макан[36], «место, откуда не возвращаются».
Пересекая границы этой смертоносной песчаной ловушки, длиной в 1600 км и шириной в 500 км, Шелковые пути приобретают свой мистический и легендарный статус, усиливая культовость мифа.
Он, несомненно, является архетипом, олицетворяющим стремление людей идти вперед, исследовать, общаться, а также – жажду приключений, которая всегда сопутствует великой жажде денег и торговли. Это стремление настолько глубоко укоренилось в человеческой природе, что объединяет то, что было связано еще с древних времен – Евразийский континент.
Можно поверить, что Шелковый путь существовал на заре цивилизации, будучи естественным путем формирования ДНК homo sapiens, который, наблюдая за восходом Солнца, стремился двигаться в том направлении. Его происхождение не могло быть иным – это был обыкновенный импульс, вызванный любопытством.
Ex Oriente lux[37] – свет, несомненно, должен был стать первым чудом, увиденным человеком. Поклонение солнцу было естественным, как и стремление найти место его «зарождения». Поэтому нет причин сомневаться, что Шелковый путь задолго до своего признания был стихийным «Путем Солнца», источником жизни и естественного интеллектуального развития человека.
Пустыня Такла-Макан открыла миру чудом сохранившиеся тела древних путешественников, оказавшихся там на многие века раньше, чем считалось прежде. Удивительно, что среди путешественников были представители различных рас, в том числе европейцы; останки тел сохранили черты лица, волосы и даже белокурые бороды, свидетельствуя о древних, не известных нам «путях», соединявших Восток и Запад за десять веков до нашей эры.
По этим древним тропам, преодолевая непроходимые горные хребты, такие, как Тянь-Шань, или пересекая негостеприимные пустыни вроде Такла-Макана, люди далекой древности отправлялись в невообразимо отдаленные земли. Это также подтверждает, что Шелковый путь, термин, введенный в конце XIX века немецким исследователем Фердинандом фон Рихтгофеном, обозначал не что иное, как сеть караванных маршрутов, соединявших крайние точки планеты, по которым отправлялись отважные путешественники.
На протяжении веков цивилизации, культуры и религии медленно пробирались по этому огромному пространству между двумя крайними точками Старого Света, созревая под разными солнцами, вдохновляясь различными идеями, представляя разные расы, но, неосознанно стремясь ко встрече друг с другом – именно на этих караванных путях.
В древности Шелковый путь был чем-то вроде скоростной трассы глобализации – если позволительно использовать современный термин, сам по себе не очень приятный – благодаря необъяснимой склонности человека бросить вызов одиночеству, вырваться из своего окружения, попытаться совершить нечто великое. Просто осмелиться.
Вероятно, именно скифы, кочевое индоевропейское население, превратили его в торговый путь по меньшей мере за семь-восемь веков до нашей эры, когда в своих миграциях с северо-запада Центральной Азии до Каспийского моря они впервые принесли на Запад шелк, который греки высоко ценили задолго до основания Рима.
В те времена Каспий был крайней границей известного мира. За ним, на востоке, простиралась лишь неизведанная даль, где восходит солнце. Позже, когда Шелковый путь оказался монополизирован персами[38], римляне тщетно пытались проложить по нему свой маршрут. Кровопролитные войны с парфянами[39] были не чем иным, как результатом их стремления получить доступ к этому пути, а целью был лишь шелк. Но все было напрасно.
Ханьский Китай еще в I веке до н. э. также пытался наладить связь с Римской империей, но тоже безуспешно. Парфяне прочно удерживали контроль, и все же эта загадочная дорога еще много веков служила связующим звеном между двумя далекими мирами, от долины Желтой реки до Средиземноморья.
Если бы не шелк, Рим, вероятно, не был бы так постоянно озабочен необходимостью контролировать этот путь. Для получения пряностей, в первую очередь перца, римляне уже успешно открыли морской путь в Индию, не встретив никаких препятствий. В конце концов, с шелком римляне познакомились через парфян, а самый надежный и к тому же короткий путь в Китай пролегал по суше.
Древние китайские историки оставили нам точные сведения об этом, и из их «Анналов» мы узнаем, что проблемой для Рима был прямой доступ к закупке шелка-сырца, поскольку римляне хотели производить собственную ткань. Парфяне фактически продавали римлянам не пряжу, а готовые ткани, тем самым получая дополнительную прибыль от ткачества, поэтому они решительно выступали против прямых контактов Рима с источником сырья – Китайской империей. С другой стороны римляне не разбирались в шелке и считали его растительной пряжей, получаемой из листовых волокон, а не продуктом деятельности шелкопряда.
Из записей китайских историков того времени мы также узнаем причину зависти парфян: они не могли обрабатывать ткань так же искусно, как римляне, и опасались потерять «клиентов», если те смогут напрямую закупать шелк-сырец у производителя.
Таким образом, кровопролитные войны, в которых Рим веками противостоял Парфии, были вызваны исключительно стремлением к контролю над Шелковым путем и, следовательно, доступом к Китайской империи. Одним из самых знаменитых конфликтов стала война 53 года до н. э., завершившаяся печальным поражением при Каррах, где пал Красс – полководец римских легионов.
Миф о Шелковом пути, подпитываемый древними хрониками двухтысячелетней давности, неразрывно связан с необъятными просторами этого маршрута и трудностями, создаваемыми и людьми, и самой природой. Но, несмотря на все препятствия, цивилизация упорно прокладывала себе дорогу, и в конце концов никакая военная сила не смогла бы ее остановить. Напротив, на протяжении долгого времени все евразийские регионы, через которые пролегал этот путь, были заинтересованы в обеспечении его безопасности и дальнейшем развитии. Так продолжалось почти пятнадцать веков, пока морские маршруты не стали более выгодными и безопасными, а династия Мин[40] вновь не отгородила Китай, возведя Великую стену.
Рано или поздно войнам между парфянами и римлянами суждено было завершиться. Пограничные раздоры древних персов казались анахронизмом на фоне великой идеи Шелкового пути. Рим уже задумывался о преодолении этого
