17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера том II - Альберт Беренцев
— А это что? Содержимое гиперборейского нужника, я так понимаю?
— Возможно, — ответил фон Грёнхаген, — Мы точно не знаем. Мы это толком не исследовали. Но в городе гиперборейцев была яма, заполненная вот этим веществом. Я взял оттуда образец, который вы сейчас и наблюдаете. Вещество никакой опасности не представляет. Но и пользы, видимо, тоже не несет. Могу только сказать, что это не горючее, а какая-то органика неизвестного происхождения.
— А банка?
— Банка не гиперборейская. Она из-под соленых лимонов, рейхсфюрер. В составе моей экспедиции был итальянец, он и предоставил банку. Ну знаете, итальянцы любят лакомиться солеными лимонами…
— Ясно.
Я разочаровывался все больше. Конечно, если я еще проживу некоторое время — надо непременно передать и банку, и диски квалифицированным ученым. Вот только я сильно сомневался, что даже они смогут извлечь из этого нечто продуктивное.
Теперь остался только контейнер, тот, который мне отрекомендовали, как опасный.
— Ну а там что?
Сотрудники Аненербе переглянулись.
— Мы не знаем, рейхсфюрер, — сказал Вюст.
— То есть? Контейнер же явно не гиперборейский. Фон Грёнхаген, объяснитесь.
Фон Грёнхаген теперь выглядел чуть растерянным, даже напуганным:
— Тут сложно, рейхсфюрер… В общем, дело было так. Наши финские рабочие забрели в какой-то подземный зал гиперборейского города. И что-то там нашли. Что именно — я так и не понял. Но что-то крупное. Я предоставил им контейнер для транспортировки, чтобы они вытащили эту штуковину, которую они нашли, наверх. Штуковину погрузили в контейнер, его мы достали через пролом в потолке подземного зала, лебедкой. Потом стали тащить рабочих оттуда же, но они… Короче, они все сошли с ума, рейхсфюрер. Тронулись головой, не могли сказать ничего членораздельного. И мы их всех на обратном пути сдали финнам, те поместили их в дурдом, где они, насколько мне известно, находятся до сих пор. Никто из них в себя так и не пришел. Так что в этом контейнере — нечто, что сводит с ума любого, кто взглянет на него.
Так.
А вот это уже интересно. Может доставить этот контейнер Ольбрихту, в качестве прощального подарка от рейхсфюрера? Или Мюллеру?
— Но неужели уже тут, в Германии, контейнер не пытались открыть?
— Пытались, — сообщил Вюст, — Там темнота внутри.
— Темнота?
— Именно. Просто темнота. Абсолютная черная тьма. Ничего не видно. И никакой свет её не освещает, ни один фонарь. Пробовали совать туда кинокамеру — она ничего не снимает, а фотоаппарат ничего не фотографирует.
— А если в эту тьму зайдет человек…
— Пробовали, рейхсфюрер. Результат тот же, что и с финскими рабочими. Человек заходит в контейнер, а выходит безумным. Сходит с ума навсегда.
— Класс. А как же тогда финны вообще погрузили эту штуковину в контейнер?
— Неизвестно, — пожал плечами фон Грёнхаген, — Я при этом не присутствовал, шеф. А если бы присутствовал — то тоже сейчас был бы в дурдоме, а не говорил с вами.
Я призадумался, но ненадолго. Что я в конце концов теряю?
— Открыть, контейнер, — приказал я.
— А вы уверены… — протянул Вюст.
— Уверен. Открывайте. Я так понял, если не входить в контейнер — то вреда же не будет?
— Если не входить — то не будет, — заверил меня фон Грёнхаген, — Но вот руку туда совать не советую. Любой контакт с тьмой внутри контейнера сводит с ума. Мгновенно.
— Ясно. Открывайте. Приказываю.
Ганс Шляйф, штандартенфюрер СС, шеф отдела раскопок Аненербе. В реальной истории покончил с собой в Берлине в апреле 1945, перед этим убив свою жену и детей.
«Экстернштайне», скальные образования в Тевтобургском лесу, современное фото. Гиммлер полагал Экстернштайне местом положения древнего германского святилища, здесь проводились многочисленные археологические изыскания Аненербе.
Totenkopfring, кольцо «Мертвая голова» — эсэсовская награда, приказы на награждение пописывались лично Гиммлером. После смерти награжденного кольцо возвращалось Гиммлеру, кольца умерших эсэсовцев (большая часть которых погибла в бою) хранились в замке Вевельсбург, в специальной ритуальной гробнице. Весной 1945 все кольца из Вевельсбурга были захоронены где-то в Тевтобургском лесу, под искусственно вызванной лавиной. Не найдены до сих пор.
Вальтер Вюст, президент (в 1937–1938 гг.) и директор (1939 — 1945) Аненербе. Также шеф отделов индогерманской арийской культуры и языков и индогерманского арийского языкознания и культурологии в Аненербе. После войны приговорен германским гражданским судом к трем годам лагерей.
Юрьё фон Грёнхаген, руководитель карельской экспедиции Аненербе 1936 г. В 1937–1939 шеф отдела индогерманских и финских культурных связей Аненербе. В 1945 арестован британцами, потом передан финнам, как гражданин Финляндии. В 1947 освобожден, фактов какого-либо участия в преступлениях нацистов судом не установлено.
Пруссия, Тевтобургский лес, 4 мая 1943 10:26
На контейнере никаких замков не было, только обычные скобы. Так что вскрыли его за несколько секунд. Когда дверца была открыта — я узрел ЭТО.
Директор Аненербе штандартенфюрер Вюст не соврал мне. В контейнере действительно была тьма — черная, непроглядная и первозданная. Сначала я подумал, что это вообще просто огромный кусок обсидиана или угля, или другого абсолютно черного материала, занимавшего контейнер целиком. Но когда я взял фонарик, когда посветил…
Свет просто утонул в этой тьме, она его будто поглотила. Мой фонарик не осветил ровным счетом ничего, как и горевшие на потолке лампы. То, что помещалось внутри контейнера, со светом никак не взаимодействовало.
Я повернулся к Аденауэру, Аденауэр задумчиво почесывал голову.
— Ну и как вам такое, господин Аденауэр? Вы, помнится, смеялись над моим бункером, над моими артефактами и над моими проектами Аненербе!
— Так даже Гитлер смеялся, — выдавил из себя шокированный Аденауэр, — Куда уж мне до вашего фюрера… Я человек маленький, господин Гиммлер. И даже не думайте советоваться со мной по поводу этого дерьма. Я понятия не имею, что это такое.
— Может, желаете войти в контейнер, господин Аденауэр?
— Могу. Но тогда вряд ли сохраню способность давать вам советы.
Вот в общем-то и всё. Что делать дальше — а хрен его знает.
Я подошел ближе к контейнеру, протянул руку, тьма внутри как будто манила меня…
— Стойте! — заорал Вюст, — Рейхсфюрер,
