Месть Орла - Энтони Ричес
Он указал на строку текста, написанную на мягком воске таблички, и Юлий решительно кивнул.
- Очень хорошо, центурион, в таком случае нам придется воспользоваться идеей Сила. Вы знаете, что делать.
Хамийанец кивнул и снова отдал честь, а его лицо по-прежнему ничего не выражало.
- Я предпринял соответствующие шаги. Я буду молиться Деасуре, чтобы мы добились успеха.
Он отвернулся и быстрым шагом пошел обратно вниз вдоль колонны.
- Мы действительно собираемся подвергнуть испытанию дикую фантазию декуриона?
Юлий усмехнулся смущенному тону своего старшего начальника и повернулся к нему с широкой улыбкой.
- Разве у вас нет идеи получше, трибун? В тот момент, когда те, кто там находится, поймут, что мы не собираемся делать ни шагу дальше в ловушку, которую они для нас приготовили, они сделают то, что делают всегда. Их лучники осыпят нас несколькими залпами стрел, а затем воины ворвутся с обеих сторон, стремясь разбить нас на группы размером с центурию, а затем уничтожить каждую куску легионеров по отдельности. Вероятно, на обоих концах дороги их собралось по несколько сотен, чтобы закрыть переднюю и заднюю двери и запереть нас, и, учитывая, что они знают нашу численность, я ожидаю, что тот, кто их послал, дал своему предводителю как минимум вдвое больше людей, чем у нас. Нет, я не говорю, что мы не воспользуемся идеей Сила, поскольку нет ничего лучшего. Я полагаю, у вас тоже нет лучшего решения?
Скавр кивнул, задумчивой улыбкой отвечая на жесткую ухмылку примипила, и Юлий, указав на обочину дороги, сказал:
- Давайте заставим их думать, что мы собираемся двигаться дальше, и облегчим им задачу. И вы, трибун, можете сопровождать меня обратно под защитой первой центурии. Я буду чувствовать себя намного счастливее, когда мы оба окажемся за своими щитами.
Двое мужчин легко пошли по тропинке, а знаменосец и трубач Юлия поднялись на ноги, готовые возобновить марш.
- Подавайте сигнал!
Звуки команды занять позиции для марша прозвучали в лесной тишине, и воздух внезапно наполнился звуками сотен солдат, поднимающихся и готовящихся продолжить путь. Юлий наблюдал, как они ворчат, готовясь к новому маршу, как их озабоченность мелочами повседневной жизни проявляется в каждом невинном жесте, и молился, чтобы ни один из вениконов не оказался настолько опрометчивым, чтобы преждевременно выдать свою засаду и разрушить план, который он обсуждал. со своими центурионами менее часа назад. Он наклонился к трубачу и прокричал ему в ухо:
- Подай этот сигнал еще раз, а затем сразу переходите к призыву выстроиться в боевую линию!
Он использовал момент, когда трубодур повторил первый сигнал, как возможность затянуть толстый кожаный шнур, которым он притягивал нащечники своего шлема ближе к лицу, затем поднял лозу, когда первый звук трубы внезапно разразился настойчивыми нотами команды построиться в линию, которая уже была согласована с его офицерами в виде устного приказа побудить своих людей к действию.
- Строим линию, щиты в обе стороны! Готовьте копья!
По всей длине колонны все щиты были подняты, люди, находящиеся ближе всего к краям тропы, поднимали свои доски в обе стороны, защищаясь от угрозы вражеских воинов, бросившихся атаковать их с копьем и мечом, в то время как люди позади них поднимали щиты. свои щиты над головами, чтобы защитить себя и крайних солдат от залпа стрел, который должен был стать первым сигналом о засаде. Центурионы кричали на своих людей, призывая свои ценетурии создать непрерывную линию, а не оставлять бреши, через которые мог прорваться враг и раздробить боевое построение на части. В лесу вокруг Юлий услышал крики команд и втянул трибуна глубже в прикрытие стен из щитов с обеих сторон.
- А, вот и они!
Первый залп стрел ударил по приподнятым щитам, и они сразу же отлетели от тяжелых железных выступов и ободьев, в то время как другие впились в многослойное дерево плотной защиты, которая стала похожа на колючки ощетинившихся ежей. Второй залп на мгновение вздрогнул в воздухе, прежде чем ударить по наспех сформированной линии, человек рядом со Скавром напрягся, как будто его укусила змея, прежде чем рухнуть на тропу со стрелой, которой удалось пролететь через узкую щель в стене щитов и застрять глубоко в его шее.
Юлий сорвал с умирающего шлем и бросил его Скавру вместе с мягким подшлемником.
- Наденьте это! Вам он понадобится!
Затем он схватил щит мужчины и прикрыл им обратно дыру, получившуюся в результате его падения, прежде чем брешь могла стать целью для следующего залпа.
- Оптион!
Его крик заставил его заместителя пробежать по строю в узком пространстве между двумя рядами поднятых щитов.
- Если он еще не умер, то избавь этого бедного ублюдка от страданий! Мы скоро начнем движение, и любой человек, который не сможет выдержать темп, умрет либо от наших, либо от их рук!
Третий залп тоже нанес небольшой урон, но, насколько Юлий мог видеть, линия когорты держалась твердо. Он знал, что с каждой секундой, прошедшей без четвертого каскада стрел, увеличивалась вероятность того, что вражеские воины уже пришли в движение. Отбросив щит, он поднял голову и прокричал приказ, который либо спасет их от засады, либо обречет на ужасную смерть, которую он сам намеревался предназначить нападавшим.
- Приготовься, Кадир! Давай залп!
Из-за щитов, защищавших, ждущих своего момента, хамийанских лучников, в лес полетел ответный залп стрел, но, когда они взлетели высоко в деревья, сразу стало ясно, что они не были предназначены для варварских воинов. За каждой стрелой тянулась тонкая ленточка жирного дыма, их железные наконечники были обмотаны пылающими комками шерсти, оторванными от плащей лучников, смоченными в масле и готовыми зажечься от факела, который оптион Кадира нес с собой с последнего привала. Каждая стрела находила цель в пятидесяти шагах от тропы, попадая в верхушки елей, которые уходили вдаль по обе стороны переплетенными и спутанными рядами. За считанные секунды их яркое пламя перекинулось на легковоспламеняющиеся иголки деревьев, и когда воины вениконов выбежали из-под укрытия леса к ожидающей их линии римлян,
