Месть Орла - Энтони Ричес
Оба сармата снова шагнули вперед, сделав еще по одному осторожному шагу в обе стороны, чтобы еще больше разойтись, и рассредоточить внимание римлянина. Рам снова заговорил, его лицо исказила самодовольная улыбка.
- Трибун Сорекс сказал нам, что если мы не вернемся с твоей головой, то, можем вообще не возвращаться. Ты ему очень не нравишься, центурион, хотя о твоей жене он, кажется, лучшего мнения.
Справа от римлянина Раду продвинулся вперед еще на шаг, приставив острие меча так близко к клинку спаты Марка, что при малейшем выпаде мог уже начаться бой.
- О да, он действительно положил на нее глаз. Так, что при первой же возможности он окажется на твоей милой женушке, в роли жеребца осеменителя, и я думаю, он, вероятно, уже сейчас по уши влез на нее...
Раду подступил поближе. Марк ткнул более длинным из обоих своих мечей вперед в мощном выпаде, согнув колено и направив острие в грудь сармата, держа другой клинок высоко поднятым, готовый либо парировать, либо нанести удар. Рам ринулся в бой с другой стороны от римлянина, ища лазейку, через которую можно было нанести смертельный удар. Приняв мгновенное решение вступить в бой с близнецом, над которым он ранее одержал победу, Марк быстро уклонился от атаки Раду, парировал первый удар Рама и сделал ложный выпад гладиусом в левой руке, а затем, низко развернувшись между двумя противниками, прицельным взмахом длинного лезвия спаты оставил глубокий порез на бедре Рама. Сармат отскочил достаточно быстро, чтобы уклониться от удара лезвия спаты, оставившей толстую красную линию крови, хлынувшую из раны, но когда римлянин снова встал в боевую стойку, жгучая боль обожгла его левую руку и он понял, что Раду сумел зацепить его своим мечем, когда пролетал мимо. Сарматы широко ухмылялись ему, расхаживая по темному участку в камышей и, снова подняв мечи, кивнули на капли крови, стекавшие по наклоненному лезвию его спаты.
- У тебя кровь, центурион. Потерпи немного и ты отправишься к своим богам.
Не обращая внимания на их насмешки, Марк попятился к реке, зная, что ему нужно что-то сделать, что дало бы ему возможность атаковать одного из братьев, чтобы другой не воспользовался его отвлечением. Сарматские воины следовали за ним, все еще по отдельности, ожидая случая напасть на него с обеих сторон, но Рам оказался чуть дальше и правее, слегка хромая от раны на бедре, когда перешагивал через валявшееся тело Дреста, не сводя глаз с Марка.
- Нам не нужно даже пускать тебе кровь! Я оторву твою гребаную голову за то, что ты меня порезал… О-О-О-ой..
Его лицо внезапно исказилось от боли, когда Дрест приподнялся с бледным лицом и, схватив его за ногу, вонзив свои зубы глубоко в сухожилия задней части лодыжки сармата. Рам неуклюже повернулся и нанес удар мечом по голове раненого фракийца, который был похож на удар тяжелого тесака по капусте. Понимая, что возможность, полученная в результате самоубийственной атаки Дреста, будет кратковременной, Марк бросился на Раду с внезапной, стремительностью, повторив трюк, который он проделал с Рамом на плацу в Арабском предместье, парировав клинок сармата, а затем отбросил свои мечи в сторону, он шагнул ближе, чтобы схватить того за тунику. Его противник, ухмыляясь ему в лицо, откинул голову назад, чтобы не дать римлянину отдышаться, и сменил положение своего меча, наклонив лезвие, готовый вонзить его глубоко в беззащитный левый бок противника. Марк, взревев от гнева и усилий, приподнял изумленного сармата с земли, чувствуя боль в раненом бицепсе, напряг мышцы, а затем судорожно выпрямлял руки, чтобы со всей силы отбросить Раду назад, в туман. Не дожидаясь результата, он развернулся и бросился на Рама, потянувшись к поясу за маленьким ножом, который он выковал из смертоносного лезвия меча вожака бандитов, убитого им в Тунгрии годом ранее. Раму пока не удалось освободиться от хватки Дреста и с криком разочарования и боли он протянул руку и оторвал сомкнутые челюсти умирающего от своей лодыжки. Когда он снова повернулся к Марку, атакующий римлянин сильным ударом швырнув его в камыши и, прижав свободной рукой, нанес несколько ударов зловеще острым лезвием ножа. Раз, два, три раза колеблющаяся сталь вонзилась в тело между ребрами сармата, и при каждом ударе Рам кряхтел, словно от удивления, а его глаза широко раскрылись, когда острие ножа последний раз пронзило его тело.
Марк откатился от своей жертвы, поднявшись на ноги в боевой стойке, но понял, что Рам умирает на том месте, где лежит. Пенящаяся кровь вытекала из его груди с каждым ударом сердца, когда он покачивал головой с отрешенным взглядом, и тщетно пытался поднять меч, который все еще был зажаты в его онемевшей руке.
- Ра… Ра-ду!
Марк посмотрел туда, куда он отбросил другого близнеца, и покачал головой в ответ на булькающую мольбу о помощи.
- Раду не сможет прийти тебе на помощь, в этот раз. Я бы посоветовал тебе поскорее встретиться со своими богами, но, поскольку твоя голова вскоре окажется на дне Грязной реки, где она будет гноиться все время, в этом нет особого смысла.
Он отвернулся от умирающего, прислушиваясь к тому, как звук резких ударов весел становился все громче. Лодка выскочила из тумана и ударилась о берег реки, выбросив обоих воинов, которые остановились как вкопанные при виде своего центуриона, стоящего в ожидании их и чистящего свои мечи о плащ Рама. Луго с облегчением покачал головой, указывая назад, через реку.
- Мы слышали стук железа в тумане. Лисицы тоже его услышали. Так, что они следуют за нами.
Римлянин кивнул, вставляя спату в промокшие ножны.
- Кажется, Рам и Раду просто ждали своего шанса нанести удар, пока вы двое не испортили ситуацию. Я знал, что мне придется вскоре с ними разобраться, иначе они, вероятно, выдали бы нас вениконам и попытались в суматохе сбежать. Они Дреста свалили мечом в спину, но не совсем добили. Если бы он не вонзил зубы в ногу Рама и не отвлек того на некоторое время,
