Легионер. Книга первая - Вячеслав Александрович Каликинский
Дрентельн отхлебнул остывающего грога, хотел было потребовать «обновить» стакан, но передумал. Сейчас, как никогда, голова должна быть ясной, мысли трезвыми и прозрачными.
То, что Победоносцев не захотел встречаться самолично с Судейкиным, душой намеченного заговора – это он, конечно, молодец! Сообразил, подлец! Плохо, конечно, что совсем в стороне Константин Петрович остается – но это дело времени. Привяжем-с!
Самому Дрентельну на первые (или даже вторые-третьи) роли тоже лезть ни к чему. Не тот случай. В то, что Наследник престола якобы хорошо отозвался о нем, Дрентельне, Александр Романович не поверил. И верить не собирался. Даже если допустить, что Победоносцев хочет «убрать» монарха с благословения его же сыночка – сие допустимо, но весьма сомнительно. Духу у пьянчуги не хватит отца в могилу сталкивать, хоть и чужими руками. Старый лис тоже мягко стелет – обернись заговор, как мечтается, удачей, заступаться за того, кто уберечь царя должен был, он не станет. Тем более что сам к «спасителю Отечества» с совсем иной просьбой обратился. Так что в лучшем случае – почетная отставка. А он, Дрентельн, сам о себе, родимом, подумать заранее должен. И крепко подумать!
Дрентельн подошел к темному окну за тяжелой шторой, потянул за форточный шнурок. В кабинет тугой холодной волной хлынул ночной сырой воздух. И вместе с ним ухо уловило приближающийся стук копыт по брусчатке, грохот ободьев каретных колес и узнаваемый посвист жандармского кучера.
Однако! Дрентельн усмехнулся, снова мельком глянул на часы. Ротмистру Изотову-то в Ташкент не слишком хочется перебираться! Или просто повезло – Судейкин трезвым оказался…
* * *
Ротмистру, меж тем, действительно повезло: в тот самый вечер Судейкин, выдув только полбутылки коньяку, совсем было собрался идти коротать вечер в заведении мадам Шольцер. Однако судьба распорядилась иначе: раздался робкий звонок в дверь, и денщик, криво улыбаясь, доложил, что барина спрашивает какая-то девица. Из современных, уточнил он. Значит, стриженные волосы, папироса в зубах и на добрый час пространных разговоров о том, как жить и что делать.
Надо заметить, что квартира, где обитал нынче полковник Судейкин, была самая что ни на есть конспиративная, одна из многих. Здесь полковник проживал под видом штабс-капитана Семенова, якобы уволенного в отставку за некие «таинственные воинские нарушения» и легкомыслие. Здесь же по четвергам традиционно собирался кружок молодежи, из которого Судейкин со временем твердо рассчитывал организовать еще одно звено тайной террористической организации.
Как и многие остатки кружков и обществ «шестидесятников», берлога Судейкина служила своеобразной отдушиной для части петербургского населения. Как и на других тайных сборищах, здесь до хрипоты спорили о лучших способах служения народу. Ели купленные вскладчину колбасу и булки, собирали гривенники на перевоспитание проституток и организацию для них швейных мастерских. Строчить на машинках, меж тем, проститутки не желали, привыкши зарабатывать гораздо более привычным способом. Нанятые для руководства мастерскими директора крали вовсю, и быстро доводили «островки народного капитализма» до полного банкротства.
Кружковцам, по сути дела, оставалось только продолжать строить воздушные замки, ругать власти или махнуть рукой на свое «ребячество» и вернуться к привычному образу жизни. Впрочем, наиболее отчаянные головы становились на путь террора или, по меньшей мере, усиленно искали дорогу к «настоящим» людям с бомбами и револьверами. И вот тут-то полковник Судейкин, он же лже-Семенов, был как рыба в воде!
Посредством многочисленных знакомств он пополнял ряды революционеров и нигилистов молодыми людьми, вводил в столичные тайные общества рьяных, но по большей части бестолковых провинциалов, с удовольствием посещал чужие «вторники» и «четверги» и слыл у молодежи чудаковатым, староватым, но своим в доску единомышленником. Лже-Семенов был всегда при деньгах, снабжая всегда нуждающихся «революционеров» небольшими суммами. А про себя потешался тем обстоятельством, что инакомыслие в северной столице развивалось и питалось, в том числе, за счет тайных фондов жандармерии.
Соответствующим образом был экипирован и проинструктирован денщик Судейкина. Как и барин, он щеголял в косоворотке, низких сапогах, даже отпустил курчавую бородку и при случае доверительно представлялся бывшим крепостным барина, а теперича ближайшим его наперстником, Филиппом Сергеевичем. Для близких людишек – и барина, разумеется – Филькой.
Услыхав от Фильки о пришедшей барышне, Судейкин мгновенно перестроил планы на вечер. Ругаясь сквозь зубы, он сорвал визитку, белоснежную манишку с галстуком, приличные брюки и облачился в проклятую косоворотку, штаны с пузырями на коленях и нечищеные сапоги. Переодеваясь, Судейкин успел мельком глянуть в тайное окошечко на гостью и порадовался, что не успел никуда уйти. Гостья была девятнадцатилетней дочерью провинциального предводителя дворянства, порвавшая со своими родителями. В Петербурге она отчаянно пыталась представить себя этакой сорвиголовой, плюющей на весь мир и его условности. К чему было платить девкам мадам Шольцер, если все то же самое можно было получить за полчаса милой болтовни и легкого подначивания девицы, панически боявшейся прослыть старорежимной дурой с отжившими понятиями?
– Проси дуреху в столовую, – прошипел Судейкин Фильке. – А на кухне быстренько сообрази что-нибудь этакое. Попроще, без шампанского. Ну, духом!
– Наталья Александровна, какими судьбами? – взлохматив волосы, Судейкин придал себе озабоченный и рассеянный вид. – Кого, признаться не ожидал сегодня видеть, так это вас!
Вскоре в разговоре выяснилось, что Наталья Александровна пришла к старому верному другу не просто за советом, но и по серьезнейшему делу. С живейшим любопытством Судейкин узнал, что совсем недавно дочь уездного предводителя дворянства, начавшая было разочаровываться в бурной столичной жизни, познакомилась с двумя молодыми людьми, погруженным в «Настоящее Дело»! Эти двое молодых людей – в недавнем прошлом тоже из провинции – задумали серьезно встряхнуть сонную столицу. И проблема была только в одном: «террористы» не знали, где им раздобыть оружие, а, главное, взрывчатку. Добыв им все это, Наталья Александровна стала бы у новых друзей своим человеком и одновременно приобщилась бы к «Настоящему Делу».
Судейкин еще больше взлохматил волосы и внутренне усмехнулся: только в подвале этой конспиративной квартиры у него хранилось полтора десятка жестянок с «гремучей ртутью», конфискованные в свое время у террористов. Поделимся – какие проблемы! Дело было явно на мази!
– Трудное и опасное дело, – нахмурился он. – Знаете, мне надо подумать, Наталья Александровна. Ну а пока… Вы, вероятно, еще не ужинали? А мы с Филимоном как раз собирались по-холостяцки перекусить. Не побрезгуете? Заодно и о дельце вашем поговорим.
Несколько оживившись после двух-трех бокалов дешевого лже-французского вина, гостья еще прочнее укрепилась в своем намерении во что бы то ни стало добыть желанную взрывчатку. Судейкин, поломавшись, признался, что мог бы помочь очаровательной даме – и
