Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника
По толпе пробежал трепет ужаса, воцарилось молчание, и тут громкий хохот заставил всех покраснеть. Это двенадцатилетний мальчик, проходивший мимо, вздумал подражать пению петуха — и тотчас убежал опрометью, чтобы избежать наказания, которого заслуживала его шутка.
— Шалун! — прошептал Рупар.
— А Даже не вернулся? — спросила мадам Жонсьер.
— Нет еще, — ответила Урсула. — Ах! Если бы он был здесь, он рассказал бы нам что-нибудь.
— Вот его будущий зять, — возвестила мадам Жереми.
Рупар повиновался. Мадам Жереми не ошиблась: это действительно Жильбер в простом костюме оружейника шел быстрыми шагами по улице к парикмахерской Даже. Проходя мимо собравшейся толпы, Жильбер слегка поклонился, но не остановился и не подошел, а прошел прямо в помещение парикмахерской.
Было около пяти часов, и в комнате стояла темень. Молодая белокурая девушка, хорошенькая, разряженная, сидела за столом на том месте, которое обыкновенно занимала Сабина. Это была Нисетта, сестра Жильбера. Рядом с ней, придвинувшись очень близко, сидел молодой человек лет двадцати пяти, с приятным, откровенным лицом. Это был Ролан, сын Даже.
Нисетта вышивала, или, по крайней мере, держала в левой руке вышивание, а в правой — иголку с ниткой, но вместо того, чтобы вышивать, водила иголкой по столу. Ролан, наклонившись к Нисетте, что-то тихо и необычайно воодушевленно говорил.
Увидев Жильбера, Нисетта слегка вскрикнула, а Ролан отодвинулся. Жильбер улыбнулся, взглянув на обоих.
— Так-то вы занимаетесь важным известием! — сказал он.
— Каким, брат? — спросила Нисетта.
— Арестом Рыцаря.
— Я это знала.
— И это тебя не интересует?
Нисетта покачала головой.
— Я не хочу об этом думать, — сказала она.
— Почему?
Нисетта отошла от стола и, прижавшись к груди брата, подставила ему свой лоб.
— Потому что Сабина еще не выздоровела, — ответила она.
Жильбер сделал нетерпеливое движение.
— Ты по-прежнему думаешь, что Сабину ранил Рыцарь?
— Да.
— Но я ведь не думаю этого!
— Это не моя вина, Жильбер, это сильнее меня. Вы мне говорите, что Рыцарь Курятника не участвовал в этом преступлении, а какое-то внутреннее чувство уверяет меня в противном.
— Полно, дитя! — сказал Жильбер, сменив тон. — Прекратим этот разговор.
Он пожал руку, которую с выражением братской дружбы протягивал ему Ролан. Держа Нисетту правой рукой, а руку Ролана левой, Жильбер легонько отдалил их от себя и, поставив рядом, оглядел обоих проницательным взглядом. Они были в лавке одни.
— Вы сидели очень близко друг к другу, когда я вошел, — сказал он немножко строго.
— О брат! — выговорила Нисетта, покраснев.
— Жильбер… — сказал Ролан.
— Не сердитесь, — возразил Жильбер самым кротким, самым дружелюбным тоном, — выслушайте меня, милые друзья, и отвечайте так же искренне и откровенно, как я буду говорить с вами.
Вместо ответа Ролан крепко пожал руку оружейника; Нисетта прижалась к правой руке Жильбера, ухватившись обеими руками за его плечо.
— О, как ты мил, когда так говоришь! — сказала она. — И какой у тебя кроткий голос, тебя приятно слушать, брат.
Эта маленькая сцена, происходившая в пустой лавке на оживленной улице, была трогательна по своей простоте. Чувствовалось, что три человека, находившиеся тут, питали друг к другу истинную привязанность.
— Ролан, — сказал Жильбер после минутного молчания, — ты все еще любишь Нисетту?
— Люблю ли я Нисетту? — воскликнул взволнованно Ролан. — Люблю ли я Нисетту! Я ее обожаю, Жильбер, я отдам за нее свою жизнь, свою кровь — все!.. Пусть Нисетта поскорее станет моей женой, приблизь время заключения нашего союза, и я буду обязан тебе моим счастьем!
— Скоро.
— Почему не назначить время теперь, когда выздоровление Сабины не подлежит сомнению? — сказала Нисетта.
— Потому что надо подождать.
— Чего?
— Именем твоей матери, Нисетта, на расспрашивай меня: это не моя воля, а ее. Ты выйдешь замуж на следующий день после того, как я отведу тебя на ее могилу.
— О, с каким нетерпением я жду этого благочестивого утешения! — произнесла Нисетта. — Моя бедная матушка!
— Друзья мои, — продолжал Жильбер другим тоном, — доверьтесь мне, как я доверяюсь вам. У меня только одно желание, столь же сильное, как и ваше: поскорее достигнуть минуты, когда наши браки станут возможны. А теперь, Нисетта, моя хорошенькая сестрица, садись на свое место у прилавка, а ты, Ролан, проводи меня к Сабине.
Нисетта приподнялась на цыпочки, поцеловала брата и села у стола, Ролан и Жильбер пошли к лестнице, ведущей на второй этаж. На площадке, в ту минуту, когда Ролан хотел взяться за ручку двери, ведущей в комнату Сабины, Жильбер удержал его.
— Ролан, — сказал он шепотом, — вот уже скоро месяц, как Нисетта проводит в этом доме, возле Сабины, день и ночь. Ты бываешь часто у своего отца; Нисетта тебя любит; вы знаете, что соединитесь в конце концов. Поклянись мне, что я могу доверять тебе.
Ролан без колебаний поднял руку.
— Перед Богом, который меня слышит, — сказал он твердым голосом, — клянусь тебе моей честью, моим вечным спасением, что до тех пор, пока Нисетта не станет моей женой перед алтарем Господа, она будет для меня такою же сестрой, как и Сабина!
— Я даю тебе такую же клятву за Сабину, — сказал Жильбер тоном невыразимого благородства. — А теперь, Ролан, вернись к Нисетте, а я пойду к Сабине.
Они крепко пожали друг другу руки, потом Ролан спустился по лестнице. Жильбер остался один на площадке. Его выразительное лицо сияло.
— О-о! — сказал он сам себе. — Как я счастлив здесь!..
Потом, совершенно другим уже тоном, прибавил:
— Однако я должен узнать, кто ранил Сабину: я должен за нее отомстить. Только тогда я смогу быть счастлив и спокоен.
Он повернул ручку двери и вошел.
XXI. ОБЕТ
Сабина лежала на белой постели, окруженной кисейными занавесками, левая рука ее была лениво вытянута, а правая грациозно поддерживала головку, в результате чего белокурые волосы образовывали на изголовье и на плечах пышные каскады. Свет падал прямо на ее лицо, и она была очень мила.
Уже две недели Сабина была вне опасности. Искусство доктора Кене и крепкий организм молодой девушки, не имевшей недостатка в нежных заботах, успешно боролись с болезнью. Быстро выздоравливая, Сабина чувствовала, как возрождались ее силы, и лицо, черты которого были ранее искажены страданием и болезнью, возвращало все великолепие своей чудной красоты, а на бледных щеках появился легкий румянец. Сабина дремала уже около часа. Жюстина, сидевшая возле нее, видя ее спокойно спящею, ушла, так что Сабина была одна в ту минуту, когда Жильбер вошел в ее комнату. Он подходил тихо, без шума. Сабина по-прежнему спала с тем же спокойным и ровным дыханием. Жильбер остановился перед кроватью и стал смотреть на Сабину. У молодой девушки было улыбающееся личико, видимо, ей снился хороший сон. Жильбер подавил вздох. Сабина раскрыла глаза. Взгляд ее встретился с глазами Жильбера, и оба почувствовали глубокое волнение. Сабина покраснела, Жильбер упал на колени перед кроватью. Обеими руками схватил он руки Сабины.
