Георгий Тушкан - Джура
— Зачем вы идете в наш кишлак? Чего вы хотите? — спросил человек.
— Продай нам девять лошадей, — сказал Саид.
Человек свистнул. Из за другого камня вышел второй вооруженный и подошел к первому. Они посовещались.
— Мы продадим вам четырех лошадей, по одной на двоих, а вы дайте нам мяса уларов.
— У нас нет уларов, мы съели их, — сказал Саид.
— Тогда вы, евшие уларов, заплатите за лошадь и право прохода, дайте каждый по пальцу, иначе мы не продадим лошадей и не пропустим вас.
Баи захотели откупиться, пожертвовав Кучаком. Только он один не понимал этого.
Баи хитро переглянулись и посмотрели на Кучака.
— Беги, — тихонько шепнул ему Саид, стоявший сзади. Кучак поперхнулся и невольно схватился за пояс, где было зашито золото.
— Иди сюда, Кучак! Иди, милый! — приторно-ласковым голосом сказал старший бай, подходя к нему.
— Беги же, безмозглый, или тебя продадут! — прошептал Саид. Кучак подпрыгнул и помчался изо всех сил вниз по тропинке, мимо человека с ружьем.
За ним поскакала Одноухая.
Баи растерялись, но потом побежали догонять Кучака.
— Стойте, не бегите в сторону кишлака! — закричал сторожевой. Но баи его уже не слушали.
Выстрелив в толпу бежавших людей, сторожевой одного из них убил, но другие успели пробежать по тропинке к кишлаку.
— Он ускачет на лошади! — запыхавшись от быстрого бега, кричали баи, увидев, что Кучак подбегает к лошади сторожевого, стреноженной на склоне.
Но Кучак неожиданно остановился около лошади, испуганно вскрикнул, шарахнулся от неё в сторону и побежал не по тропинке, а назад, к подножию горы, в лес. Лошадь шарахнулась в другую сторону.
— В лесу мы его не догоним, — сказал Саид.
Он бежал впереди всех и уже был близко от лошади сторожевого.
— Кучак, сумасшедший! Лошади испугался! — кричали баи.
— Не удивляйтесь, уважаемые. Он первый раз в жизни увидел лошадь и, наверно, подумал, что это дракон! — засмеялся Саид. — Вот я сейчас сниму путы и взнуздаю её, и на ней поедет старейший.
Баи уселись на камнях. Саид спокойно подошел к храпевшей лошади, развязал путы, взнуздал её и вскочил в седло.
— Прощайте, уважаемые! Я довел вас до Кашгарии. Я сделал свое дело. Мне очень приятно быть в вашем обществе, но я спешу домой. Аллах с вами, да не съедят вас, евших уларов, обезумевшие жители!
С этими словами Саид ударил коня нагайкой и помчался по склону вниз, к лесу.
— Держи его! — закричали баи.
— Держи, держи!.. — неожиданно раздались вокруг голоса, и на лужайку выбежали несколько человек с ружьями.
Один из них выступил вперед и сказал:
— Если вы сейчас же не уйдете от нашего кишлака, мы перестреляем вас!
Баи и мулла бросились наутек.
V
Поравнявшись с лесом, Саид осадил вспотевшего коня и оглянулся. Нестройной толпой баи бежали по склону горы в другую сторону. Саид сдвинул баранью шапку на затылок и вытер ладонью мокрый лоб.
Конь потянул уздечку и жадно начал щипать траву. Саид свистнул и ударил его нагайкой. Конь прыгнул вперед, но Саид сдержал его и поехал шагом, зорко оглядываясь по сторонам. Вечером Саид выбрал место у ручья, остановился, привязал уставшую лошадь за повод повыше к дереву, чтобы она, прежде чем пастись, остыла и отдохнула. Потом он собрал сучья и разложил костер. С седла он снял забытый хозяином лошади курджум и вынул оттуда кусок сыру из сливок — курут, несколько ячменных лепешек, бурдюк с кумысом и кусок вяленого мяса.
Поджарив мясо, Саид с аппетитом его съел, закусив лепешками с сыром. После этого он разжег костер ещё больше. Огонь высоко пылал, освещая багровым пламенем всю поляну.
Саид положил на седло курджум, вскочил на лошадь и, сказав про себя: «Ищите меня здесь», — поскакал в глубь леса. Там, не разжигая огня, он заночевал под кустом, а стреноженного коня пустил пастись.
Ночью он проснулся оттого, что кто то у него из под головы осторожно тянул курджум с провизией.
Саид, притворившись спящим, слегка повернул голову, чтобы рассмотреть вора.
— Одноухая! — крикнул он.
Собака испуганно отскочила в сторону.
— Значит, где то недалеко и Кучак, — вслух сказал Саид, вставая, и потянулся так, что у него хрустнули кости. Рассветало. Небо на востоке казалось коричневым. Одноухая упорно смотрела на Саида, ожидая подачки.
— Кучак, Кучак! — закричал Саид.
Но никто не отозвался.
Тогда он стал бросать в Одноухую камнями, и бросал до тех пор, пока она не поняла, что надо бежать спасаться у своего хозяина.
Саид быстро шел за собакой и вскоре подошел к густым зарослям шиповника. Одноухая проскользнула в заросли. Саид пошел за ней, осторожно раздвигая кусты. Вдруг он почувствовал, что земля под его ногами рухнула, и он кубарем скатился вниз, в глубокую, поросшую травой яму.
— Ой! Не надо, не надо! Ай ай ай!.. — закричал в яме чей то испуганный голос.
Саид вскочил на ноги и схватился за нож, но, увидев Кучака, забившегося в угол, усмехнулся и сказал:
— Чего кричишь? Хочешь, чтобы тебя баи услыхали и пришли сюда?
Кучак сразу же затих.
— Не бойся, — сказал Саид, — я сам убежал от баев. Вылезай из этой волчьей ямы. У меня есть конь, поедем вместе. Будешь прислуживать мне.
Кучак молчал и старался нащупать рукой золото, подвязанное на животе.
— Или ты очень богат и возьмешь меня к себе в услужение? — спросил Саид.
— Нет, нет, — поспешно сказал Кучак и опять прикоснулся рукой к золоту, чтобы убедиться, что оно не исчезло, — я пойду к тебе работать!
Саид помог Кучаку вылезти из ямы, и они пошли. Накормив Кучака, Саид привел лошадь.
— Что это, что это? — испуганно спросил Кучак.
— Это лошадь. Ты разве не слышал о лошадях? — сказал Саид, седлая коня.
— Ах, это лошадь! — облегченно вздохнул Кучак. — Я о них много слышал, но никогда не видал.
Он неуверенно подошел к коню.
Конь храпел и пятился.
Наконец они уселись: Саид — на седле, как хозяин, а Кучак с трудом устроился на крупе лошади.
— Не бойся, не сжимай меня так руками: не упадешь, — успокаивал его Саид и рассказывал о предстоящем пути. Они ехали шагом по лесу у реки, объезжая заросли шиповника и малины.
— Ты крепче держись за меня, — сказал Саид.
И Кучак ещё сильнее обхватил его руками.
— Да нет, ты не так понял меня, — продолжал Саид. — Я говорю о том, что ты один пропадешь и поэтому должен помогать мне во всех делах, держаться за меня. Я о твоем счастье, Кучак, думаю.
