Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий
– Да уж, мы слегка засиделись в таверне…
– Зато с какими ребятами! Жаль, что ни мы, ни они так и не открылись друг другу! Нам было бы о чем потолковать…
– Все-все, закрой свой фонтан! Мы уже в порту. Здесь порядки строгие.
Жоффруа умолк, и они по деревянному трапу направились к причалу. В порту по-прежнему царило оживление, будто днем, потому что торговые корабли все прибывали и прибывали. Эсташ оценивающим взглядом смотрел на разнообразные товары, которые портовые грузчики сгружали с «купцов» и укладывали на телеги, чтобы отправить на склады, при этом запоминая названия судов, – гляди, когда-нибудь пригодятся эти сведения.
Глава 16. Лондон
Столица Англии поразила Эсташа. Собственно говоря, то же самое можно было сказать и про Жоффруа де Люси. Лишь с одной разницей – его другу уже довелось побывать в Лондоне. Только это было давно – когда Жоффруа исполнилось семь лет. Он приезжал сюда с отцом. И естественно, маленький де Люси мало что запомнил.
До аудиенции у короля Иоанна оставалось два дня, и друзья провели их наилучшим образом. Дабы познакомиться с любым городом, нужно исходить его своими ногами вдоль и поперек. Что Эсташ и Жоффруа и сделали.
На востоке Лондона высилась большая и мощная королевская цитадель, внутренний двор и стены которой были воздвигнуты на глубоком фундаменте. По словам словоохотливого олдермена[73], который был приставлен к гостям короля в качестве то ли провожатого, то ли надсмотрщика (уже одно это подчеркивало, что визит Черного Монаха, которого прозвали «Бич пролива», для короля Иоанна весьма важен), фундамент цитадели был скреплен раствором на крови быков.
На западе находились два хорошо укрепленных замка, стены города были высокими и толстыми, с семью двойными воротами, и на севере укреплены через равные промежутки башнями. Подобным образом Лондон был укреплен и с юга, но река Темза, изобилующая рыбой, своими приливами и отливами незаметно в течение долгого времени подмыла и изрядно порушила стены. Также на западе над рекой возвышался королевский дворец – красивое здание с крепостным валом и укреплениями. Он был расположен в двух милях от Лондона, в многолюдном пригороде.
Дома горожан в пригородах были окружены большими и великолепными садами. На севере располагались поля, пастбища и живописные луга с бегущими по ним речками, которые с рокотом и плеском приводили в движение мельничные колеса. Неподалеку от города находится огромный лес с густой чащей, убежище диких зверей – оленей, серн, вепрей и туров.
В северном пригороде находились источники с целебной, сладкой и прозрачной водой, которая струилась по светлым камням. Среди них наиболее известными были (опять-таки, по словам олдермена) «Святой источник», «Источник монахов» и «Источник святого Клемента». Их чаще всего посещали школяры и городская молодежь, гуляя летними вечерами.
На берегах Темзы было полно винных лавок, которые находились на кораблях и в погребах, и множество самых разных таверн и харчевен – на любой кошелек. Сразу за одними из ворот, в пригороде, находилось ровное поле, где каждую пятницу, если только не было более торжественного праздника, происходил показ породистых лошадей, выставленных для продажи. Эсташ и де Люси не могли не восхититься прекрасными животными.
Но и цены на них были соответствующие: ломовая лошадь стоила двадцать шиллингов[74], хорошего боевого коня можно было купить за восемьдесят-девяносто фунтов[75], а за великолепную скаковую лошадь просили десять фунтов.
Стрэнд – дорога, соединяющая Сити и Вестминстер, – была покрыта брусчаткой, и копыта лошадей выбивали на ней звонкую дробь. Друзей сильно поразил Тауэр, который мрачной глыбой нависал над городом. Замок построили еще при Вильгельме I Завоевателе, и с тех пор он служил тюрьмой. Сюда заключали всех тех, кто нарушал закон, неплательщиков налогов и противников королевской власти.
А еще в Лондоне насчитывалось тринадцать монастырей (монашеское прошлое давало о себе знать; Эсташ просто не мог не заинтересоваться этим вопросом), и наиболее известным из них был монастырь Святого Мартина Турского. Его построили в честь самого почитаемого в Европе святого.
Через Темзу был перекинут широкий мост (он еще был в процессе строительства, но по нему уже открыли движение), ворота которого запирались на ночь – как и ворота в городской стене. По утрам, когда они открывались, Лондон наполняли иностранные купцы из Франции и Голландии, а также крестьяне из предместий.
Всюду слышалась французская речь, и друзья чувствовали себя как дома. На французском разговаривала в основном знать, так как он считался языком высших сословий, а англосаксонский был в употреблении у простолюдинов.
Лондон был хорош, в этом вопросе Эсташ и Жоффруа были солидарны. Тем не менее при ближайшем рассмотрении кое-что им сильно не понравилось. Городские улицы были чересчур узкими, поэтому экипажи знати и грузовые телеги едва могли по ним проехать. При этом прохожим просто некуда было деваться – хоть на стенку лезь. Но самым плохим было то, что при полном безветрии, когда на Лондон опускался сырой туман, дышать становилось невозможно.
По обеим сторонам улиц были проложены канавы для дождевой воды и слива в них нечистот, для их очистки город нанимал чистильщиков – каких-нибудь бедолаг и нищебродов – но это не спасало ситуацию. Смраду и зловонию способствовали еще и бойни, находившиеся в городской черте.
Эсташ и Жоффруа, привычные к чистому морскому воздуху, буквально задыхались, когда на вторые сутки их пребывания в Лондоне в утренние часы город окутал липкий, густой туман. К счастью, он быстро рассеялся, и в небе появилось ласковое весеннее солнце.
По неухоженным, грязным улицам Лондона большей частью бродили нищие, паломники, монахи и монахини. Кто-то из монахов проповедовал, кто-то просил милостыню (в основном на мясном рынке Смитфилд, так как торговцы мясом считались богатыми людьми и отказать «святым» людям не могли), а некоторые черноризцы под влиянием выпитого эля бесчинствовали, произнося крамольные речи.
Однако согласно закону городские власти не имели права судить людей духовного сословия. Они подлежали только суду Церкви.
Это положение сильно раздражало горожан, которые не раз обращались к королю, чтобы тот прекратил подобные безобразия. Но Иоанн и так был в ссоре с папой, поэтому на эти просьбы не реагировал, что простому народу совсем не нравилось, как и баронам, которые нередко поднимали против короля восстания.
И конечно же, Эсташ не мог пройти мимо собора Сент-Пол – Святого Павла, который находился на вершине холма Ладгейт-Хилл, самой высокой точки Сити. Он еще не был построен до конца и не освящен, но Черный Монах и де Люси были поражены
