Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий
Но иногда так получается, что мысль неожиданно принимает материальный характер. Черный Монах слишком много внимания и размышлений уделил наемникам и, похоже, затронул какие-то течения в небесных сферах. Они вернулись на землю сильным толчком Эсташу под бок одного из расфуфыренных вояк.
– Смотри куда прешь, вонючий йомен! – гаркнул наемник. – Посторонись!
Эсташ уже хотел пойти дальше (да бог с ним, с этим наемником; сражаться с каждым встречным идиотом не входило в его планы), но тут он краем глаза заметил, как Жоффруа, который сопровождал его в ознакомительной прогулке по Дувру, сильно побледнел и схватился за рукоять ножа. Черный Монах, конечно, тоже возмутился наглости наемника, и в другое время при иных обстоятельствах не преминул бы дать ему ответ, но ему совсем не хотелось заниматься выяснением отношений, тем более что до ближайшей таверны оставалось всего ничего – несколько десятков шагов.
Но Эсташу хорошо был известен заводной характер старого друга. Он понял, что сейчас де Люси, у которого так некстати забурлила дворянская спесь, обязательно ввяжется в драку.
Конечно, Жоффруа был отменным бойцом, но с Эсташем ему не тягаться. Это знали оба. А наемник далеко не подарок. Поэтому лучше было немедленно вызвать огонь на себя, чтобы не потерять ближайшего помощника и друга. В себе Черный Монах был абсолютно уверен.
– Поосторожней в словах, солдат! – резко молвил Эсташ.
– Что… ты… сказал?! – Наемника словно громом поразило.
Он остановился и с обалдевшим видом уставился на двух друзей. Такой наглости от простого йомена он не ожидал.
Все дело заключалось в том, что и Эсташ, и Жоффруа оделись в простые костюмы, дабы не привлекать к себе внимания. Они и впрямь практически не выделялись из толпы своим внешним видом. Разве что за исключением гордой осанки.
– То, что ты слышал! Я бы на твоем месте извинился… – В словах Эсташа прозвучала сдерживаемая угроза.
– Да я… я сейчас вспорю тебе живот и кишки на кол намотаю!
С этими словами наемник выхватил из ножен фальшион[69]. В принципе, мечи в городе имели право носить только рыцари и знать, но наемникам короля Иоанна закон был не писан.
– Будьте свидетелями, – обратился Черный Монах к прохожим, которые тут же начали торопливо разбегаться в разные стороны, – не я затеял эту ссору.
И только несколько йоменов в зеленых одеждах, вооруженных луками, остались стоять в сторонке. Они терпеть не могли наглых чужаков, но трогать их не смели, опасаясь королевского гнева. Но храбрость Эсташа, в котором йомены сразу распознали бывалого воина, им понравилась, и они решили посмотреть, чем закончится дело.
Увы, насладиться длительным поединком им не удалось. На виду из оружия у Черного Монаха был только нож, да и тот предназначался для трапезы – чтобы разрезать мясо. Однако за поясом под одеждой у него находилась неизменная наваха. Он никогда с ней не расставался, даже во время сна, – чтобы его не застали врасплох.
Конечно, он верил своим подопечным, но иногда случалось, что морские разбойники сводили счеты со своим капитаном, который чем-то им досадил. Ведь лучшего времени для мести, чем ночь, найти трудно. Днем капитан всегда окружен верными людьми, а в ночное время он практически беззащитен.
Черный Монах, распластавшись в полете, ударил наемника навахой, как змея, – молниеносно и точно – не дожидаясь, пока фальшион опустится ему на голову. Наглец охнул и упал, как подрубленный. Укол навахой был исполнен мастерски.
Наемники онемели. Такой прыти от йомена они не ожидали. Но временный ступор прошел быстро. Они загалдели, как потревоженные гуси, и схватились за оружие.
Эсташ переглянулся с Жоффруа, и оба обречено вздохнули – ничего не поделаешь, придется дать деру. Против них было четверо закаленных в боях наемников, к тому же у обоих практически не было никакого стоящего оружия, а значит, нужно наступить на горло дворянской гордости и с позором ретироваться.
Помощь им пришла с неожиданной стороны.
– Эй вы, спрячьте мечи в ножны! – послышался чей-то грубый бас.
Эсташ оглянулся и увидел, что йомены, невольные зрители практически несостоявшегося поединка, держат свои луки наготове и целятся в наемников. А обратился к ним здоровенный верзила, их товарищ.
– Как посмел?! – рявкнул один из наемников, похоже, старший. – Ты на кого оружие поднял?!
– На стадо пьяных козлов, – парировал здоровяк. – Оставьте в покое этих людей и валите своей дорогой! Иначе мы превратим вас в ежей. «Иголок» у нас хватит.
В серьезности намерений йоменов не усомнились даже наемники, которые мигом протрезвели. О меткости английских лучников ходили легенды, а йомены были лучшими из них. Ворча и огрызаясь, словно свора псов, у которой отняли лохань с едой и надавали пинков, наемники ретировались.
– Мы искренне благодарны вам, друзья! – сердечно сказал Эсташ. – Если вы не против, то позвольте пригласить вас в таверну, чтобы выпить доброго эля за здоровье и удачу всех хороших людей. Я угощаю!
Йомены переглянулись, немного помялись, но затем здоровяк махнул рукой – а, где наша не пропадала! – и они гурьбой ввалились в ту самую таверну, куда держали путь пираты.
Таверна, куда попала компания, явно была на хорошем счету у моряков – хотя бы потому, что кроме венка из древесных листьев и соломы над входом, обязательного атрибута для заведений подобного рода, красовалась вывеска «Ржавый якорь». Название таверны ясно давало понять каждому морскому скитальцу, что именно здесь его приютят и обслужат по первому разряду. А судя по тому, что наряду с элем подавали и разнообразные вина, владелец таверны имел специальный патент, который стоил недешево и давался не всем.
Но дело стоило того – моряки приходили из плавания и гуляли в таверне с размахом, благо денежки у них водились, а заведение было радо гостям и открыто для них в любое время дня и ночи. В таверне имелись даже отдельные помещения для состоятельных арматоров и капитанов, ну и, естественно, харчевня для тех, у кого каждый пенни[70] был на счету. Кроме того, хозяин таверны отпускал пищу на дом, что было удивительно.
Здесь подавали и сладкие вина, в том числе ипокрас – вино со специями, что уже говорило о многом. Эсташу по прежней службе графским сенешалем было известно, что покупка в Дувре таверны с хорошей крышей, на каменном фундаменте и с правом торговать сладкими винами стоила примерно столько же, сколько возведение замковой часовни.
Беднякам в таверне подавали в основном эль, а те, у кого кошелек был потяжелее, пили не только ипокрас, но
