Иван Любенко - Тайна персидского обоза
— Вам виднее…
— Ладно. А когда вы попросили о помощи, все были за столиками или опять кого-то не было?
— Да почем же я знаю, Клим Пантелеевич? Я ведь не в себе от страха была!
— Это так, не спорю. Но тогда хотя бы постарайтесь вспомнить, кто вместе с вами прибежал к убитой?
— Глафира Виссарионовна, Савраскин, артистка эта, Аркадий Викторович с Альбиной, а Варенцов и Катарский, кажись, уже после них подоспели.
— А вы все время были с хозяйкой?
— Н-ну да, кроме как за чаем ходила… и… там лавочка неподалеку. Вот я на ней и сидела.
— Что ж, голубушка, спасибо.
Ардашев уже направился в переднюю, как его окликнули. Обернувшись, адвокат увидел Шахманского.
— Клим Пантелеевич, не могли бы вы уделить мне несколько минут?
— Извольте…
— Прошу.
Присяжный поверенный оказался в большой светлой комнате с венецианским окном и расположился в мягком кожаном кресле, на которое гостеприимно указал севший напротив хозяин.
— Как вы, наверное, знаете, Клим Пантелеевич, именно я просил доктора Лисовского привлечь вас к расследованию тех странных явлений, которые, как потом выяснилось, были результатом проделок Варенцова. Другими словами, я очень хорошо относился к своей бабушке, несмотря на ее непростой характер и очень противоречивые поступки. Вам наверняка известно, что самый лакомый кусок ее наследства — два доходных дома — она отписала мне, и мои ближайшие родственнички до сих пор вне себя от зависти, хотя, поверьте, к этому ее решению я не имел ни малейшего отношения. Но… — Шахманский наклонился к собеседнику, — полиция считает, что именно я причастен к ее убийству. Это ли не абсурд?
— Отчего вы так решили?
— Узнав о содержании духовной, господин следователь посчитал это достаточно веским мотивом для подозрения меня в совершении убийства. Он так и сказал: «Вы, господин Шахманский, больше других были заинтересованы в смерти потерпевшей». Но ведь и у Глафиры, с ее мельницей и маслобойней, тоже повод для душегубства имелся, не так ли? А Варенцов? Еще тот фрукт!
— Возможно.
— Вот и я про это говорю… А когда я стал подписывать протокол допроса, следователь чуть было не свалился со стула, узнав, что я левша.
— Простите?
— Ну как же, Клим Пантелеевич, вам ли этого не знать. Ведь злодей воткнул спицу в правое, а не в левое ухо покойной, и стало быть, он леворукий, как и я, — и, как бы в подтверждение сказанному, Шахманский поднял левую руку.
— Простите, это вам в полиции поведали? — недоверчиво осведомился Ардашев.
— Ну да! Полицейский, который меня допрашивал, так и сказал: «Убийца левша, и вы левша. Не кажется ли вам это странным?»
— Ох, господи, какая чепуха! — усмехнулся присяжный поверенный.
— Чепуха? Ах, значит, у вас есть другое объяснение этому злосчастному совпадению? Да? — коллежский секретарь подскочил с кресла и нервно заходил по комнате.
— Чего вы от меня хотите? — устало спросил адвокат.
— Поймите, Клим Пантелеевич, я боюсь, что не сегодня завтра меня арестуют… И потому я хотел бы воспользоваться вашими услугами. Но есть одно обстоятельство… Пока я еще не вступил в наследство и, к сожалению, испытываю некоторые материальные затруднения. Однако же я могу попытаться собрать с жильцов ренту раньше срока…
— Забудьте о деньгах, — прервал собеседника Ардашев. — Елизавета Родионовна заплатила мне сполна, и мой долг — отыскать убийцу, и, поверьте, я это сделаю. Ну а, судя по вашим словам, вы ни в чем не виноваты, а значит, и беспокоиться вам не о чем.
— Так-то оно, конечно, так, да только пока вы этого злодея отыщете, я сгнию в тюрьме! — Наследник плюхнулся в кресло и обхватил голову руками. — А там меня могут зарезать или проиграть в карты! Говорят, воры ставят на кон человеческую жизнь!
— Видите ли, я смогу назвать имя злоумышленника не раньше чем через неделю. Не в моей власти заставить почту работать быстрее.
— А при чем здесь почта? — широко раскрыв глаза, удивленно воскликнул Шахманский.
— Послушайте, Аркадий Викторович, я и так поведал вам достаточно много… Наберитесь терпения и ждите. Кстати, раз уж мы встретились, надеюсь, вы согласитесь ответить на несколько пустяковых вопросов?
— Безусловно.
— Вы приехали в сад вместе с Елизаветой Родионовной?
— Да. Я и Аполлинарий Никанорович пересадили ее в экипаж, туда же загрузили инвалидное кресло. Рядом села прислуга. А Глафира, Варенцов с Изабеллой и я наняли другого извозчика.
— А потом где вы находились?
— Гулял по парку…
— Сколько времени?
— Я не помню…
— Вы были с тростью?
— Я всегда хожу с ней.
— Позвольте взглянуть?
— Да вот она, — чиновник акцизного ведомства взял стоящую у вешалки палочку и передал адвокату.
— Скажите, вы круглый год ходите с ней?
— Да.
— А наконечник остается тот же?
— Откровенно говоря, я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к убийству бабушки, но тем не менее… — Аркадий Викторович выдвинул ящик комода и передал присяжному поверенному цилиндрический предмет размером не более копеечной монеты, с внутренней резьбой и с острым шипом на конце. — Зимой я надеваю вот этот, железный.
— Спасибо, вы мне очень помогли. А скажите, вы были один?
— Да…
— Вы уверены?
— Разумеется, — недоуменно пожал плечами коллежский секретарь.
— Вы, случаем, не запамятовали?
— Право же, Клим Пантелеевич, вы хуже следователя, — недовольно поежился чиновник.
— Быть может, вас кто-нибудь видел?
— Н-нет, никто. Но там был художник.
— Художник?
— Ну да, Модест Бенедиктович…
— Раздольский? Но позвольте, его же не было в саду, когда перекрыли выход, — вспомнил адвокат.
— Видимо, он ушел раньше, как только начался дождь.
— И что Раздольский? Вы с ним разговаривали?
— Да нет. Я же говорю вам, это я его видел, а он меня нет.
— Жаль.
— Почему?
— Потому что у вас нет alibi.
— Как прикажете это понимать? — раздраженно спросил хозяин комнаты.
— Alibi есть нахождение подозреваемого в момент совершения преступления в другом месте как доказательство его невиновности. У вас же, милостивый государь, такого подтверждения нет.
— Вот и вы, Клим Пантелеевич, говорите со мной таким же тоном, как и этот въедливый Кошкидько. И все-таки что же прикажете мне теперь делать?
— Говорить правду. Мне пора, — присяжный поверенный вышел в коридор, но отчего-то передумал и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
15
