Виталий Гладкий - Подвеска пирата
— Пожалуй, ты прав, мой дорогой Педер... — Король глубоко вздохнул и широко расправил плечи. — Мы так и поступим.
— Кстати, Ваше Величество, — вступил в разговор и Нильс Каас. — Следствие докладывает, что по всем нашим расчетам у пиратов должна была скопиться изрядная сумма. Деньги, найденные на флагманском корабле Карстена Роде, сущий пустяк.
— А сколько должно быть? — еще больше оживился Фредерик.
— Больше полумиллиона талеров.
— О! — Король был поражен.
— Вот и я об этом. Неплохо бы спросить разбойника, куда он их подевал. Полмиллиона талеров очень бы пригодились нашей казне.
— Несомненно! Распорядитесь, чтобы Карстена Роде как можно быстрее доставили в Копенгаген. Я лично с ним переговорю!
Советники переглянулись. Педер Окс многозначительно поднял брови вверх — о да, такой вариант может сработать лучше, чем пытки. А если еще пообещать разбойнику свободу... Что ж, Фредерик стал зрелым государем и политиком. Это радует.
— Разрешите откланяться, Ваше Величество...
Мановением руки король отпустил советников и, осмотрев себя со всех сторон в большом зеркале, в приподнятом настроении направился в будуар Софии фон Мекленбург-Гюстов. Она приехала на неделю в Копенгаген, чтобы погостить у Фредерика. Их дружеские отношения стали почти близкими, и король уже начал подумывать о женитьбе.
Глава 12. НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ СУДЬБЫ
Минуло пять лет. Весной 1576 года в копенгагенском порту пришвартовалось небольшое купеческое судно. С него сошли на берег всего два пассажира. Одним из них был роскошно одетый господин при шпаге, указывающей на его шляхетное достоинство, а вторым, судя по всему, был слуга. Шляхтич нанял возок, который повез их на гостиный двор, расположенный на улице Кудрявой мяты. Там гости столицы Дании переоделись в более простое платье и направились к портовой таверне «Морской пес».
В заведении все осталось без изменений. Только Капитан постарел, да хлипкие столы и скамейки сменились на массивные дубовые. Похоже, хозяину надоело чинить их после каждой драки, что случалось теперь редко. Благодаря усилиям короля Фредерика количество пиратов в Балтийском море значительно поубавилось, и теперь гавань Копенгагена полнилась купеческими посудинами, расцвеченными флагами не менее десятка государств.
Осталось неизменным и разнообразное меню. Приезжие заказали тушенного с овощами и орехами зайца, маринованного в виноградном соке с травами, салат из кабаньего филе и черничный пирог. Капитан сразу понял по заказу, что клиенты весьма состоятельные люди; а их дешевая одежда — это всего лишь способ сохранить инкогнито.
— У нас есть отменное пиво, господа, — вещал Морской Пес своим простуженным басом. — Лучшего вы не найдете на всем побережье.
— Не узнаешь, старина? — Один из приезжих поднял голову повыше — так, чтобы на нее упал свет из оконца, затянутого слюдой.
— Гедрус?! — Хозяин даже отшатнулся от стола, словно увидел привидение. — Ты ли это?! Глазам своим не верю... Тебя ведь шведы повесили!
— Ну, это все байки. Жив я, как видишь, и вполне здоров. А нашим парням, да, шведы устроили пляску дьявола[115]... упокой, Господи, их грешные души.
Тут Гедрус Шелига совершил крестное знамение, дабы хозяин таверны убедился, что он не пришелец с того света. Сам Литвин не был очень набожным. Он давно уверился, что его место в аду, а значит, одним грехом больше, одним меньше — какая разница?
— Гедрус... — хозяин расчувствовался до слез. — Эх, были денечки! И вы жили, как короли, и мне от ваших щедрот перепадало. Дай я тебя обниму!
Они обнялись. Гедрус Шелига тоже был взволнован и рад этой встрече.
— Вот что, ребята, к чертям собачьим пиво, у меня для вас есть кое-что получше. Особый вересковый эль «майлд», — сказал Морской Пес, смахивая слезы огромной лапищей. — Из самого Дорчестера! Приготовлен по старинному шотландскому рецепту.
Благо, время было раннее, солнце еще только-только начало свой путь к зениту, клиентов было мало, и Капитан предоставил бразды правления таверной одному из гарсонов, а сам присоединился к Гедрусу Шелиге и его «слуге», в котором трудно было узнать московита Смагу.
Смага носил теперь короткую «шведскую» бородку цвета прошлогодней соломы, небольшие рыжеватые усы и длинные волосы, от чего стал похож на европейского горожанина. Выдавал его лишь взгляд — лихой и острый, как клинок дамасской стали: в незнакомой обстановке бывший разбойник всегда был настороже.
— ...Вот так и живу. — Закончив свой рассказ, Капитан закурил трубку.
Табак назывался «индeйским сорняком»; он считался роскошью. Трубки в основном делались в Англии из белой глины; они имели маленькую чашку и длинный мундштук. Но у Капитана была голландская трубка, сделанная на заказ. Ее изготовили из минерала под названием «морская пенка». Трубка имела увеличенную чашу и была очень дорогой. Но хозяин таверны мог позволить себе такую маленькую слабость.
— Что-нибудь о нашем адмирале слышал? — осторожно спросил Шелига.
— Как не слышать... — Капитан окутался дымным облаком, что означало большое волнение. — Первое время его содержали в тюрьме, но недолго. Затем перевели на частную квартиру, где он и находится по сей день.
— Так его освободили?! — обрадовался Смага.
— Ну ты сказал... Адмирала держат под строгим надзором. С ним постоянно находится дежурный офицер. А еще два-три человека из полицейского ведомства шатаются поблизости. Следят. Ему приказали не приближаться к воде на ружейный выстрел. Вот так.
— Ты говорил с ним, видел его? — спросил Литвин.
— Видел издали, — признался Капитан, стыдливо опуская глаза. — Мне нельзя показывать, что я на короткой ноге с адмиралом. Иначе у меня будут большие неприятности. Иногда он присылает человека за моей стряпней. Но даже записку ему передать нельзя: офицер и в супе поварешкой ковыряется.
Гедрус Шелига сокрушенно покачал головой. Но в душе порадовался: частная квартира — не тюремная камера в крепости, куда не пробьешься. А три человека охраны, это пустяк.
Прошедшие годы не очень изменили Литвина. Разве что он стал более осторожным. На то были причины. Оскорбленный в своих лучших чувствах, Готхард фон Кетлер все-таки устроил охоту за ним по всей Европе. Герцог считал, что Шелига его ограбил. Конрад ворчал: «Надо было его тогда прихлопнуть, как муху? — и дело с концом. Никто бы и не узнал. А теперь за нами гонятся все своры европейских королей». А ведь, пощадив герцога, Гедрус Шелига надеялся, что снова сможет быть полезен ему и все вернется на круги своя. Что ни говори, а под крылом Кетлера Литвин всегда чувствовал себя в безопасности.
