Павел Лагун - Капитан Сорви-голова. Возвращение
Жориса бросилась к Жану. Обняла его за шею, осыпав бледное лицо поцелуями. Следом подбежали Поль и Леон. Они бережно помогли Жану присесть, положив на пол плащ. Жориса уселась рядом, прижавшись к груди мужа. Пастор Вейзен сделал ему перевязку, затем перебинтовал ногу Пииту Логаану. Раны, нанесенные Барнеттом, оказались неглубокими как в том, так и в другом случае, но тем не менее Логаан охромел на правую ногу, и его тоже усадили в угол, дав отхлебнуть бренди из фляжки Поуперса. Коммандант поднес также флягу и Жану. Крепкий напиток обжег рот и горло и прояснил сознание. Сорви-голова пришел в себя. Он ласково улыбнулся Жорисе и своим друзьям-французам. Потом посмотрел на лежащий рядом труп Барнетта и тихо прошептал: — Отец, ты отомщен. — Ты отомстил и за меня, — сказал Леон Фортен, — ведь, так сказать, по милости этого бандита, я тогда оказался в тюрьме, обвиненный в убийстве.
— И я отомщен тоже, — проговорил Поль Редон. — От твоей руки погиб не только Барнетт, но и Боб Вильсон, который тяжело ранил меня ножом.
— А мы должны быть вам благодарны, — сказал Жан. — Вы и главное Фанфан, спасли нас от смерти. Когда Жан произнес имя Фанфана, лицо его опять помрачнело. Он опустил голову на грудь и погладил волосы Жорисы. Затем снова поднял взгляд на друзей. — Как же вы здесь оказались? — спросил Сорви-голова.
— Когда вы втроем уехали, — начал Поль, — мы с Леоном поняли, что можем никогда тебя больше не увидеть. У тебя были все шансы погибнуть вместе с Жорисой и Пиитом. А такой исход не входил в наши планы. Ведь у нас была задача — вернуть тебя домой живым. Мы решили последовать за вами. Ну, а наши друзья-буры нас одних не отпустили. — И мы отправились следом, — продолжил Леон, — только вы, если не ошибаюсь, поехали в Преторию на поезде. Ну, а мы по старинке на наших лошадках. И передвигались ночью, а днем отсиживались в каких-нибудь кустах или на разграбленных фермах. На третью, сегодняшнюю, ночь мы подъехали к пригородам Претории.
— Повезло нам, — снова взял слово Поль, — ни один английский патруль нас не заметил. Мы оставили лошадей в саду, возле какого-то пустующего дома и пешком проскочили все блокпосты. Часовые на них, наверное, спали. Пастор Вейзен предложил укрыться в церкви на площади. Он знал, где лежит ключ от бокового входа. В темноте пробирались глухими переулками. Два раза чуть не налетели на патрули. Но обошлось. — Мы хотели поутру разузнать, что с вами сталось, — сказал Леон. — И, если вы попались, отбить вас у конвоя. Но, когда вошли в церковь, то увидели гнусную сцену вашего расстрела. Первым сообразил Фанфан… — Он погиб как герой-мученик, спасая жизни ближних своих, — вступил в разговор стоящий неподалеку пастор Вейзен. — Дай Бог пребывать ему в Царствии Небесном, среди вечного блаженства. Он этого заслужил.
— А Барнетт сейчас уже, наверное, в аду жарится, — не совсем к месту высказался Поль Редон. — Люди гибнут за металл.
— Да, кстати, — сказал Жан, обращаясь к Леону, — твоя буссоль у Барнетта в кармане. Фортен подошел к трупу англичанина, присев на корточки, нерешительно засунул руку в левый боковой карман френча убитого. Вытащил оттуда коробочку и открыл ее. — Здесь где-то спрятано золото, — проговорил Жан, — можешь, если хочешь, проверить свой прибор. — Ну, что ж, давайте попробуем, — сказал Леон и направился к центральному входу.
— Начнем отсюда, по кругу, — Леон отпустил зажим стрелки, и та, немного покачавшись, остановилась на середине латунного измерителя — лимба. — Здесь ничего нет, — бормотал Леон, медленно обходя все церковные уголки по левую сторону от входа. Рядом с ним, держа свечу, шел Поль Редон. Так они постепенно снова приблизились к алтарю. И вдруг стрелка на лимбе завертелась, как стрелка компаса возле магнитной аномалии. Леон и Поль остановились и стали оглядываться по сторонам.
— Золото где-то тут, — проговорил Леон. — Может, оно зарыто под алтарем? — предположил Поль. Золотоискателей с любопытством окружили все буры. Они стали высказывать предположения о местонахождении сокровищ. Шейтоф уже собирался собственным ножом вскрывать каменные плиты пола. Но его остановил пастор Вейзен: — Я не хочу, чтобы блеск золота затмил вам глаза в Божьем храме. Золото принадлежит церкви. Оно здесь и останется.
— Но нам интересно на него поглядеть, — сказал лейтенант Спейч. — Если оно зарыто, непозволительно рушить пол и стены, — ответил пастор. — А если не зарыто? — воскликнул Леон Фортен, подходя вплотную к тому месту, где все еще сидели на полу Жан и Жориса. Он посмотрел на свою буссоль, а затем поднял взгляд на распятье. — Вот оно — золото президента Крюгера! — дрогнувшим голосом произнес Леон.
— Где? — не понял, стоящий рядом Поль. — Из него вылито распятье.
— Не может быть? — удивился журналист.
— Дайте мне нож, — попросил молодой ученый Шейтофа. Тот протянул ему широкий охотничий кинжал. Леон Фортен, приподнявшись на цыпочки, дотянулся до нижней части креста и поскоблил острием ножа уголок. Толстый слой краски "под дерево" в том месте отвалился, и в тусклом свете догорающих свечей заблестела узкая полоска чистого золота. Даже Жан и Жориса поднялись в полный рост, чтобы посмотреть на этот завораживающий блеск. Французы знали его притягательную силу. Она открылась им в далеком отсюда Клондайке, когда в Медвежьей пещере они обнаружили несметные залежи, названные "Мать золота". Примерно то же они испытывали и сейчас, глядя всего лишь на тонкую блестящую линию, но воображение уже снимало весь слой краски, и они представили, как сияет по-настоящему огромное золотое распятье. И тут под крест вступил пастор Вейзен. Он поднял руку, чтобы все оторвали взгляды от золотой полоски и посмотрели на него.
— Давайте поклянемся именем Господа нашего Иисуса Христа, что никто из присутствующих не выдаст тайны этого распятья. Иначе, оно попадет в жадные руки англичан, и символ нашей веры переплавят в золотые слитки. У них и так теперь много золота на Витватерсранде[13]. Клянитесь! — повысил он голос и поднял перед собой вверх пальцы в крестном знамении. Все, даже сидящий в углу Пиит Логаан, сделали то же самое.
— Клянемся! — эхом раздался под сводами одновременный возглас.
— А теперь нужно снова скрыть эту золотую полоску. Помогите мне, — попросил Вейзен Шейтофа и Строкера, стоящих поблизости, и затем взял у Поля Редона свечу. Строкер и Шейтоф поняли, что от них хочет пастор. Строкер нашел на полу кусочек отлетевшей краски. Затем принял у Вейзена свечу и взобрался на плечи Шейтофу. Тот поднял его к самому углу с открытой золотой полоской. Строкер обкапал ее свечным воском. Потом очередь дошла до кусочка краски. Он почти ровно встал на место. Несколько движений пальцев художника, и снизу царапина Леона Фортена стала совершенно незаметной. Затем Строкер почему-то протер платком ногу Спасителя. Труп Барнетта оттащили в подсобное помещение и положили рядом с убитыми солдатами. Потом провели маленькое совещание.
