Бернард Корнуэлл - Гибель королей
– Эльфаделль опасна, – ворвался в мои мысли Оффа.
– Старуха, тупо повторяющая слова своего хозяина?
– Люди верят ей, – сказал он, – а тот, кто думает, будто знает свою судьбу, не боится рисковать.
Я вспомнил, с какой безрассудностью Сигурд атаковал нас на мосту при Энульфсбириге, и понял, что Оффа прав. Пусть датчане и ждут, когда наступит подходящий момент для нападения, но все это время они слышат магические пророчества, в которых им предрекается победа. И слухи об этих пророчествах достигают и земель саксов. Вирд бит фул аред. Мне в голову пришла одна идея, и я уже открыл рот, собираясь заговорить, но в последнее мгновение все же решил промолчать. Если человек хочет что-то сохранить в тайне, Оффа – последний человек на земле, которому можно что-то рассказать, потому что он зарабатывает себе на жизнь тем, что выдает чужие секреты.
– Ты хотел что-то сказать, лорд? – поинтересовался Оффа.
– Что ты слышал о леди Эггвинне? – спросил я.
На его длинном лице отразилось удивление.
– Я думал, тебе известно о ней больше, чем мне.
– Я знаю, что она умерла, – сказал я.
– Она была очень легкомысленной, – неодобрительно покачал головой Оффа, – но очень миловидной. Миниатюрной и проказливой, как эльф.
– Она вышла замуж?
Он пожал плечами.
– Я слышал, какой-то священник провел церемонию, но между Эдуардом и ее отцом договор не заключался. Епископ Свитвульф не дурак! Он категорически отказался разрешить этот союз. Был ли этот брак законным?
– Если его заключил священник.
– Для брака необходим договор, – твердо сказал Оффа. – Они же не какие-то крестьяне, которые трахаются как кролики на земляном полу в жалкой хижине, они король и епископская дочка. Естественно, должен быть контракт, а еще выкуп за невесту! Как без этого? Тогда это просто королевский перепих.
– Значит, дети незаконнорожденные?
– Так утверждает витан Уэссекса, а значит, это наверняка правда.
Я улыбнулся.
– Эти дети очень болезненные, – солгал я, – и вряд ли проживут долго.
Оффа не смог скрыть интереса.
– Серьезно?
– Этельфлед не может заставить мальчишку сосать грудь кормилицы, – продолжал я лгать, – а девчонка ужасно слабенькая. Хотя какая разница, умрут они или нет, если они все равно незаконнорожденные.
– Их смерть решила бы множество проблем, – сказал Оффа.
В общем, я оказал Эдуарду одну маленькую услугу, распространив слух, который очень понравится Этельхельму, его тестю. На самом же деле близнецы были крепенькими и здоровенькими, орали во всю глотку, и проблемы, связанные с ними, никуда не девались, – правда, с их решением можно было подождать, как решил подождать Кнут со своим вторжением в южную Мерсию и Уэссекс.
В нашей жизни бывают периоды, когда кажется, что ничего не происходит, когда над сожженными городами или фермами не поднимается дым, когда над мертвыми проливается мало слез. Я научился не доверять спокойствию таких периодов, потому что убедился: если вокруг затишье, значит, кто-то готовится к войне.
Пришла весна. Коронация Эдуарда состоялась в Сининг Туне, королевском городе, расположенном к западу от Лундена. Я считал выбор этого места странным. Ведь главный город Уэссекса – Уинтансестер, именно там Альфред построил огромную новую церковь, именно там стоит королевский дворец. Однако Эдуард предпочел Сининг. Да, это было крупное королевское поместье, но в последнее время им практически не пользовались, потому что оно располагалось слишком близко к Лундену. К тому же, до того как я отбил Сининг Тун у датчан, он почти непрерывно подвергался разграблению.
– Архиепископ говорил, что здесь короновали некоторых из древних монархов, – объяснил мне Эдуард, – а еще здесь есть камень.
– Камень, лорд?
Он кивнул.
– Королевский камень. Древние короли либо стояли на нем, либо сидели, я не знаю точно. – Он пожал плечами: очевидно, он и сам не очень хорошо понимал назначение этого камня. – Плегмунд считает это важным.
Меня вызвали в королевское поместье за неделю до церемонии с приказанием привезти с собой как можно больше дружинников. Со мной прибыло семьдесят четыре человека, все верхом и при полном снаряжении. Эдуард добавил к ним еще сотню своих и попросил нас защищать Сининг Тун во время церемонии, так как он боялся нападения датчан. Я с радостью согласился. Мне было гораздо приятнее сидеть в седле под открытым небом, чем на скамье в христианской церкви. Так что пока Эдуард стоял или сидел на королевском камне и подставлял свою голову под помазание миром и под украшенную изумрудами отцовскую корону, я объезжал опустевшие окрестности города.
Никакие датчане не нападали. Прежде я был уверен, что смерть Альфреда принесет войну, но она принесла тот странный период, когда мечи покоятся в ножнах. Так что коронация Эдуарда прошла спокойно, а потом он отправился в Лунден и вызвал меня туда на большой совет. Улицы старого римского города были завешены стягами в честь коронации, а на мощных крепостных валах плотными шеренгами стояли солдаты. Во всем этом не было ничего удивительного, кроме одного: там обнаружился Йорик.
Король Йорик из Восточной Англии, который устроил заговор, чтобы убить меня, находился в Лундене по приглашению архиепископа Плегмунда, отдавшего двоих своих племянников в качестве заложников для гарантии безопасности этого короля. Йорик и его приближенные прибыли по Темезу на трех кораблях, украшенных львиными головами, и были расквартированы в большом мерсийском дворце, который стоял на вершине холма в самом центре древнего римского города. У Йорика, крупного, сильного, как бык, мужчины с огромным, как у беременной, брюхом, были крохотные глазки, а его взгляд отличался подозрительностью. Сначала я увидел его на крепостном валу – он прогуливался там в обществе своих людей. Он держал на поводках трех волкодавов, и эти псы очень нервировали городских собак, которые непрестанно лаяли. Гостей сопровождал Веостан, командир гарнизона: вероятно, Эдуард приказал ему показать королю Восточной Англии все, что тот пожелает увидеть.
Я был с Финаном. Мы поднялись на крепостной вал по лестнице в одной из римских привратных башен. Эти ворота в народе называли Епископскими. Было утро, и солнце быстро нагревало старый камень. Ото рва внизу, куда сваливали отбросы и куда стекались нечистоты, поднималась противная вонь. У кромки воды копошились дети.
С десяток западно-сакских солдат расступились, чтобы пропустить Йорика и его свиту. Только мы с Финаном остались стоять, поджидая, когда восточные англичане подойдут к нам. Веостан выглядел встревоженным, наверное, потому, что мы с Финаном были при мечах, хотя и без кольчуг и без шлемов. Я поклонился королю.
