Пьяное Средневековье. Средневековый алкоголь: факты, мифы и заблуждения - Екатерина Александровна Мишаненкова
Если женщины в Средние века пили такое количество алкоголя, как принято считать, фетальный алкогольный синдром должен был проявляться у большинства выживших детей. Однако тщательное изучение средневековых и ренессансных портретов, а также черепов из археологических раскопок, показало, что типичные для ФАС лицевые аномалии в те времена практически не встречались.
Так что вопрос о потреблении алкоголя в Средние века (и особенно женщинами) еще изучать и изучать…
Женский вопрос
И, конечно, я была бы не я, если бы обошла вниманием «женский вопрос».
Понятно, что средневековые женщины, конечно, потребляли алкоголь, а также занимались его изготовлением. Но «женский вопрос» в данном случае – это в первую очередь отношение общества к пьянству прекрасного пола и, соответственно, образ пьющей женщины в литературе и искусстве того времени.
Безусловно, средневековое общество было глубоко патриархальным. И, как пишет А. Линн Мартин, «природа этого патриархата, включая его методы и риторику, с течением времени менялась, но его главной целью и главным результатом всегда было подчинение женщин. Подчинение начиналось с детства, когда с мальчиками часто обращались лучше, чем с девочками, продолжалось через брак, где женщины переходили из-под контроля своих отцов под контроль мужей, и не заканчивалось даже после смерти, потому что погребальные обычаи тоже привилегировали мужчин».
Историки, специализирующиеся на изучении положения средневековых женщин, уже давно говорят, что, вероятно, одним из вариантов женской борьбы против такого патриархального порядка, своеобразным вызовом обществу было демонстративное непослушание, вплоть до хулиганства. Отказываясь подчиняться мужьям, жены бросали вызов их авторитету, а следовательно, и всему привычному порядку вещей в патриархальном мире. Если почитать средневековую литературу, в особенности сатирическую, может показаться, что непослушные и совершенно неконтролируемые женщины были чуть ли не главной угрозой общественному порядку, брачным традициям и семейным ценностям.
Однако это спорный вопрос, поскольку другими источниками это не подтверждается, и феномен открыто непокорной и беспутной жены существует в основном в литературе и низовой культуре (в традициях народных празднеств, карнавалов и т. п.). Больше похоже на то, что он является отражением не объективной реальности, а мужских страхов перед потенциальным женским непослушанием.
С этим согласен и Роберт Фоссье, по словам которого, средневековые мужчины так трепетно держались за свое право контролировать женщин, боясь, что, только дай тем свободу, они сбегут. По его мнению, это объясняется тем, что были очень распространены браки с большой разницей в возрасте. На тотальном контроле настаивали в первую очередь старые мужья молодых женщин: «Естествен и результат этого – стремление мужа быть в той же мере отцом, что и любовником, относительно краткая длительность брака, убежденность мужчины, что он знает о нем больше, и убежденность женщины, что ее личные порывы ограничивают».
Образ беспутной женщины преподносился в комично-преувеличенном виде, так, чтобы он вызывал одновременно смех и отторжение, что-то вроде «фу быть такой!». С подобной же целью в народных празднествах существующие патриархальные традиции переворачивались с ног на голову – нарочито абсурдно, смешно и даже непристойно.
Похожего эффекта, вероятно, добивались даже в таких серьезных вопросах, как судебные разбирательства и наказания за супружескую измену: «Придуманные им [общественным мнением] наказания, – пишет Фоссье, – например, посадить обоих виновников голыми на осла, чтобы они проехались на нем под насмешки толпы, – как будто рассчитаны скорей на то, чтобы высмеять их глупость, нежели покарать их за грехи…»
Пьющие подруги
В антифеминистской литературе часто присутствует и мотив алкоголя. Один из популярных вариантов сатирического изображения непослушных жен – когда несколько подруг собираются в питейном заведении, где откровенно злоупотребляют спиртным, ведут непристойные разговоры, пляшут, хулиганят и вообще выставляют себя в смешном и неприглядном виде.
А. Линн Мартин, будучи специалистом именно по алкогольной теме, приводит в пример три английских, одно французское и одно итальянское литературное произведение, созданные в XIV – начале XVI века.
Самое раннее, самое смешное и самое известное из них – это стихотворное фаблио[70] XIV века «Des iii dames de Paris» («Три парижанки») Ватрике де Кувена[71].
Описанные там события разворачиваются в начале 1320-х годов в Париже, по-видимому, в праздник Богоявления. Марго, жена Адама де Гоннесса, и ее племянница Марион собирались купить требухи, когда столкнулись с мадам Тифанией, цирюльницей.
Пьянствующие парижанки. Книга сочинений Ватрике из Кувена. XIV в.
Симона Ру в книге «Повседневная жизнь Парижа в Средние века» подробно пересказывает это фаблио, попутно уточняя бытовые детали:
«Там они встретили Тифанию Цирюльницу, которая предложила им пойти еще в одно известное ей место, где подают “очень хорошее вино с реки” (то есть привезенное в Париж водным путем) и где им откроют кредит до десяти су с человека. Речь шла о таверне Майе (такая таверна действительно была на улице Нуайе, поскольку в податной книге 1292 года упоминается ее владелец Эрнуль де Майе). Три дамы не остались незамеченными, и некто Друэн Байе вызвался за свой счет дать им продегустировать вина.
В рассказе отмечается, что они уже потратили пятнадцать су, но вино пробудило в них голод, и они спросили себе жирного гуся; Друэн присовокупил к этому заказу пирожные. Наевшись, они снова захотели пить, и одна из дам заявила: “Клянусь святым Георгием, от этих вин у меня горечь во рту, я хочу гренаш” (сладкое вино из крупного черного винограда, произрастающего на юге Франции). Им подали три полштофа (полштофа – 0,466 литра) вместе с вафлями, сыром, очищенным миндалем, грушами, пряностями и орехами. Однако дамы еще не утолили свою жажду. Они решили, что трех полштофов мало – разве что распробуешь вино, и заказали три кварты (одна кварта равняется двум штофам). Они пели, болтали и сравнивали вина из Арбуа и Сент-Эмильона с теми, что они пили,
